Из цикла Сирени

 . . .

Когда кипят сирени,
Суля поэтам пищу,
Мне чудится сирены
Свою добычу ищут.

И в сладкозвучье пенном
Готов забыться каждый.
Такое во Вселенной
Случалось неоднажды.

Сирени вы, сирени!
Вас хочется расслышать!
А может, вы -- сирены,
И мне уже не выжить?

Белые ночи

А солнышко все еще светит,
Хоть ночи настала пора.
О, край ты мой северный светел
сегодня с утра до утра.

И белые ночи тревожат,
Покоя опять не дают.
Сама становлюсь я моложе,
Внимая, как птицы поют.

Забыв про дела и заботы,
Тревоги прошедшего дня,
Вбираю в себя это что-то,
Что вновь возрождает меня.

А город мой дышит спокойно
И спит по ночному вполне.
И улиц особая стройность,
И гулкость шагов в тишине.

 . . .

Букет из ромашек и мяты
Напомнит мне сказочный луг.
Не воздух, а душ ароматный
Прольется на голову вдруг.
 
И к небу лицо запрокинув,
Увижу, как плещется синь.
С души отряхну паутину
И смою тревоги полынь.

У ног моих трав половодье,
Разлив удивительный их.
Зеленые волны то ходят,
А то успокоятся вмиг.

Я легкость в себе ощущаю.
А может, сама я - цветок?
За солнцем головкой вращаю
И пчелам готовлю свой сок.

Да, было бы чудно родиться
Средь этих цветущих полей.
Кому-то в букет пригодиться,
Случиться, и маме моей.


Щедрое лето

Я ступаю по бархату трав.
Удивительно щедрое лето!
Вот дочурка ромашку сорвав,
Мне навстречу летит легче ветра.

И сама она, словно цветок,
Вся пронизана солнечным светом.
Быстро тянется к небу росток,
мой отросточек самый заветный.

И колышется следом трава -
Удивительно щедрое лето.
И покажется, что я права:
Материнство рождает поэта.


Счастье

Как талия тонка:
Не мама, а тростинка.
Точеность каблучка,
Как штампик на тропинке.

А дочка на руках
Елозит, непоседа,
Не слушает никак
Разумного совета.

На маму поглядит:
"Чего она вдруг встала?"
такой наивный вид:
"Ты мама и -- устала?.."

И знает, что давно
Пора ходить ногами.
Но счастье -- вот оно:
Тесней прижаться -- к маме!

 . . .

Сон у мамы на руках.
А у мамы руки крылья.
Мы летаем в облаках
Безо всякого усилья.

Мы летаем в облаках,
Мы с тобой во власти неба.
На, отведай молока,
Ты еще не знаешь хлеба.

Налетаемся мы всласть.
Так легки наши движенья.
Ты еще не знаешь власть -
Власть земного притяженья.

Сон у мамы на руках.
Как мгновенья эти святы!
Ты еще не знаешь страх -
Страх разлуки и утраты.

Ты еще не знаешь мир.
Ты еще во снах витаешь.
Ты еще так мал, так мил.
Подрастай, пока летаешь.

Сон у мамы на руках.
А у мамы руки-крылья.
Мы летаем в облаках
Между небылью и былью.

 . . .

Благословенны улочки Печоры.
И этот снег. Где есть еще такой?
И нежные черемухи уборы.
И белой ночью чайки над рекой.

Благословенны зори и закаты.
Они здесь тоже чуточку свои…
И за кормой седые перекаты,
И гор уральских череда вдали.

Благословенны дети в колыбели,
Вскормленные печорскою зимой.
И матери, что ласково им пели,
Что все пути ведут к себе домой.

Благословенны песни над Печорой
И те, кто их слагает и поет,
И те, кто былью созидает город,
И кто его в мечтах не предает.

 . . .

А незабудок видимо-невидимо,
А вы меня уже забыли видимо.
Букет засох, и улетела птица,
А собиралась, кажется, гнездиться…
И дерево теперь о ней скучает,
И птиц других в ветвях не привечает.
На сердце у меня идут дожди,
И капли тихо шепчут: « Пережди…»
Вот так и ждем, что птица возвратится,
В душе надежда к жизни возродится.
Но все еще смущают незабудки,
Их видимо-невидимые шутки…

 . . .

Печальная веселость листопада,
Кружащиеся листья над землей.
И мы бы закружились. Да не надо:
Нам не к чему, и мы спешим домой…

А то, что сердце сладостно томится,
А после вдруг кручинится начнет,
Так это осень нас пленить стремится
И направляет наших мыслей ход.

И кажется, что все еще случится,
Исполнится, изменится в судьбе.
И на крылах волшебной желтой птицы
Ты прилетишь ко мне, а я – к тебе.

 . . .

Заблудилась, затерялась в Интернете,
А никто. Никто и не заметил.
Электронный адрес позабылся.
Но никто, никто не удивился.

Даже я заплакать захотела,
Чтоб в свое быстрей вернуться тело.
Чтоб смогла я выразить словами,
Как мне страшно быть не рядом с вами…

 . . .
 
Нам будет страшно обмануться.
Еще страшнее разминуться,
Еще страшнее – не узнать…

 . . .

И в маленьком цветке
Мелодии букетов.
Вот так я и живу--
Все мысли о тебе.

О, если бы смогла,
Ушла бродить по свету,
И только легкий след
Оставила судьбе…

 . . .

Есть шанс тебе присниться наяву…
Ты скажешь, что такого не бывает,
Что это ночь те грезы навевает…
Но разве я в тех грезах не живу?..

 . . .

Снова за пол ночь, снова не спится.
Снова мысли - к тебе и к тебе…
Свет Луны, как из раны, в окошко сочится.
На роду ли мне так?
По судьбе?..

 . . .

Поскрипывает снег,
И снова полнолунье.
Купается Луна причудливо в снегах…
И свет ее манит, как белый свет июня,
Свет белой-белой ночи,
В жемчужных облаках…

 . . .

Любовь просилась в облака,
А ты не отпускал.
Она хотела на века,
Ей день и год был мал…

Она хотела быть твоей,
Весь мир дарить тебе.
Зачем был холоден ты с ней,
Противился судьбе?..

И билась птицей о стекло,
И плакала навзрыд.
И больно ранила крыло.
О, боль! Так не болит…

А сердцу столько не вместить
Печали и стыда…
Но сердце может и простить,
Жаль память – никогда…

 . . .

Сгореть на костре из персидской сирени,
Не зная пощады,забыв про законы.
Всей страстью своей отдаваясь кипенью
И чарам ее разметавшейся кроны.

Так дева, в однажды ей час отведенный,
Лишается слуха, лишается зренья.
И прежде, чем ликом открыться мадонны,
Взрывается жаром и негой творенья.