за. блуждала. сь...

У нее было много имен…ее могли звать по разному, но каждое из них представляло определенную грань ее необъятной души…каждый день на салфетке отображался нежный клубок ее мыслей, как правило на следующее утро она и поверить не могла, что это были именно ее мысли, казалось, они появились как по волшебству…как будто их написал какой-то чужой, но разделяющий с ней одну душу человек…
Она имела легкую сутулость, но когда расправляла плечи, то становилась похожа на гордую птицу, готовившуюся к прыжку! Было не важно, откуда прыгать…со скалы или с подоконника в крепкие объятия ночи…ночь ее обнимала…нежно, страстно, обнимала как родную дочь…она делала массу необоснованных поступков, у нее было много привычек, которые только нарушали течение ее жизни…и к тому же, она никак не могла распробовать эту жизнь на вкус…она казалась ей то приторно горькой…то подслащенной…то приятно кислой…но свой вкус она так и не нашла…
Она всегда оставляла недопитым кофе и каждое утро собирала по квартире чашки с холодной и мрачно-черной жидкостью…ремонт в ее «убежище» был до сих пор не закончен, хотя ничего не мешало его завершению…и стены в каждой комнате были выкрашены в разные цвета, но все были неопрятно агрессивными…красная спальня говорила о страстности, огне и прочих легко воспламеняющих вещах…но одиночество быстро тушило эти краски… гостиная планировалась в восточном стиле, но…из стен больного желтого цвета так и не получилось имитации ширм, да и восточными оттенками здесь были только колокольчики, да статуэтка безумно неприятной жабы с монетами во рту, купленной в местном магазине…
В ее доме никогда не было гостей…это был ее «панцирь»…она предпочитала не приглашать сюда людей, так как считала дом интимным местом, что-то вроде души, в которую не следует никого пускать… к тому же «душа» ее была далеко не идеальна…более того, она казалось грязной…неухоженной, и наводящей если не ужас, то отторжение…да и во внешнем мире она предпочитала оставаться глубоко в себе, словно находилась в вакууме…всегда надевала наушники и оставалась в своей реальности…
она знала, что люди садисты, что они грязные, такие же, как и ее душа…они были подобными…она никогда не хотела быть частью общего мира, и оставалась в каком-то непонятном другим пространстве… не позволяла никому прикасаться к себе даже к краешку души, вокруг нее как будто вырастали стены и никто не мог их преодолеть…
только взгляд связывал ее с остальными…мрачно-глубокий…это была словно бездна…в нем всегда отображался коктейль недоумения, сотни вопросов, доброта, безумие, жестокость…и каждый в нем видел что-то свое, но никак не мог понять его…
Она всегда думала ,что же будет, когда эта ниточка начнет рваться, когда появятся морщины и взгляд начнет тускнеть…тогда она останется совсем-совсем одна…в своем волчьем одиночестве…
В ней до безобразия сочетались самые не сочетаемые качества…у нее было до боли много фобий, но она всегда ходила по краю, неумело пытаясь играть со своим представлением смерти…этакий позитивный фаталист…у нее на лбу без особых усилий можно было прочитать «странная»…не клеймо…скорее печать…свежая…темно-синяя печать…
Она предпочитала физическую боль моральной…и кричала, что ей не может быть больно, хотя порой теряла от боли сознание…бежала, а та наступала ей на пятки, обгоняла, так, что она спотыкалась о боль…та ходила с ней рядом…
У нее всегда были сумерки…в душе, в доме, в глазах…по серому неуютно…она была тем человеком на высоком обрыве в самую дождливую и ветреную погоду…который вот-вот и упадет…но она никогда не думала, что не имеет крыльев за спиной, никогда не знала, что она обычный человек и у нее отнюдь не девять жизней…и что ее кожа не рвется как листок бумаги…она смотрела на эту бездну как на шаг, который расправит крылья и сделает ее ближе к солнцу…
За.блуждала.сь…