Под вуалью сказки...

****
Вот качнулось перо над забралом
Глухо лязгнул тяжёлый доспех
И Царевна в плаще бледно-алом
Ждёт начала турнирных утех.

Победитель же будет достоин
Клятву верности ей принести…
Будет взгляд её так же спокоен,
Хоть беднягу уже не спасти.

Эх, сказать бы Царевне той алой,
Осадив у помоста коня,
Чтоб не тешилась злою забавой,
Что уже погубила меня…

Ведь уже захлебнулся от счастья,
Что на мне задержался твой взор,
Разорвав мою душу на части.
Ты вплела нить Любви в свой узор…

Эта нить полыхает ночами
В лабиринте сплетённой души
Но, вот сны прогоняя лучами,
Солнце день продаёт за гроши.

Не платить бы…Уснуть и дождаться
Когда вдруг ты покажешься вновь
И в глазах у тебя заискрятся
Угольки, разжигая Любовь.

Вместо этого - я в душном шлеме
На горячем кровавом песке
Пред тобой опущусь на колени
Щит разбитый сжимая в руке.

Знаю, именно так всё и будет
Мне сейчас здесь соперников нет…
Только жаль, что Царевна забудет
Как ей рыцарь давал свой обет.


БЕГЛЕЦ

Зачем же гонишь ты коня
Ведь позади она осталась.
Ведь нет её, и лишь усталость
На плечи давит,, как броня.

Но и в броне найдётся щель
Для маленькой пичужки-сердца
А клетки золотая дверца
Изменой сорвана с петель.

Под шлемом пыль. Вонзая шпоры
Ты вновь коня пускаешь вскачь,
А гордость, вечный твой палач,
Уж жаждет вышибить опоры.

За что казнить? За то, что кровь
Клинок собой не замарала?
И смерть, чей страшен шрам оскала
Лишь хмурит в удивлении бровь?

За то, что колокольный бой
Остался за спиною где-то,
И женщина твоя раздета,
 И стон сливается с мольбой?

Ты ускакать от них не смог,
Хоть и бежал еще до криков,
Но на щите в дождливых бликах
Мерещится кровавый смог.

Он хочет утащить назад,
Петлей до горла дотянуться,
Он вынудит тебя вернуться,
Он в душу бьется, как набат.

Да, это колокольный звон,
Не похоронный, а венчальный,
Хоть для тебя все же прощальный,
Но вдруг тебя настигнет он?

А милосердие осталось
В том доме, что чужой теперь,
Где плотно затворили дверь,
Чтоб счастье вновь не расплескалось.

А счастье – это дуновенье,
Что отделяет смог от крупа,
И два холодных белых трупа
От двух счастливых на мгновенье.

И пыль измены, пусть с лица
Ты смоешь под дождем свободы,
И пусть мгновенье длится годы,
Не зря же гнал ты жеребца…