Подражание Хайяму

Подражание Хайяму

Хоть прошло с тех пор тысяча лет,
Не стареет, Хайям, ныне твой совет:
Жить, любить, пить вино, наслаждаться,
И монашеский не давать обет.
 

Каждый день мы берём, что нам дано:
Кто хлеб, кто соль, кто мудрость, кто – вино.
Вот если каждый день всё это мы б имели,
И губы милой – рай был бы здесь давно!
 

Столетьями один и тот же спор
Не утихает и длится до сих пор.
«Пить? Не пить? Любить? Иль нет? Грех? Не грех?»
Мир, любовь и вино. Остальное –вздор!


Саки! Уж давно пустеет мой бокал,
И сам я уж давно красавиц не ласкал.
И ты подумал, что я достаточно пьян?
Нет: я жизни смысл в вине твоем искал.


Почтенного старца я спросил: О Мудрец!
Говорят, ты раскрыл все тайны небес?
Пустое,– сказал он. – Суета сует.
Хлеб, соль, вино – вот чудо из чудес!


Мир этот, мой друг, кабак, не более.
Сядь напротив, и начнем застолье.
Саки, вина нам! Ведь завтра не известно,
Кто будет здесь, кто – зарытый в поле.


К мыслям о жизни с вином я созреваю.
Для долгих раздумий как плод я дозреваю.
Налей мне вина, саки! Трезвость не по мне,
Я не виноват, что хмельным лишь прозреваю.


Что ты кичишься своим нарядом?
Богатством, золотом, знатным родом?
Меня коришь в пьянстве и беспутстве?
Ведь всё равно нас положат рядом.


Увидев меня с вином, пьяницей обзываешь,
Чуть не весь мир для осужденья созываешь.
Сам же ошибся, два на два умножив,
Что ж ты себя невеждой не называешь?


Иной распишет жизнь на двадцать лет вперед:
Он весь в делах, торопится, не пьёт;
Глупец! Не знает, что предстать перед Богом
Сегодня вечером придет его черед.


Пред тобою сгибаются, словно дуга,
Не щадя никого, твоя карает рука,
И ты же на колени встаешь пред другим,
А теперь скажи: кто господин, а кто слуга?


При жизни нас хотелось, чтоб ценили.
Воздали б должное живым, а не гнили.
Но нет. Чтоб узнать человека, надо
Либо распять его, либо чтоб убили.


Любовь, отвага, мужество и честь –
Условностей таких в мире не счесть.
Всё принял я, со всеми я согласен.
Не признаю только слово «месть».


Все люди едины в мысли одной:
Хвала стерегущему дом родной.
Но нигде в мире не был в почёте
Кто добывал свой хлеб войной.
 

Что о вчерашнем дне скорбишь всю дорогу?
Что о завтрашнем дне печалишься так много?
Глупец! Сегодня милая с тобою рядом,
Хлеб имеешь, и вино – благодари Бога!


Если до седин любить не научился,
В себе ты труса убить не научился,
Захмелев, мужчиной быть не научился, -
Зачем тебе пить? Ты жить не научился.


Если пьешь один, и дом твой – лачуга,
Не знал любви безумной и бросил друга,
Круг мудрецов оставив, уснул где попало,-
Ты не можешь пить. Ты – не нашего круга.


Уменью пить надо должное воздать.
Не каждому дано хмель обуздать.
Осушив бокал, один спит под забором,
Другой бессмертье пытается создать.


Пока можешь пить, – пей, не бойся!
Хмельным друзьям налей, не бойся!
Придет день, когда ты скажешь саки:
«Я больше не пью. Успокойся».


Если споры о Вечном упростить,
Чаще мы видим победу тупости.
Слепому не понять, что есть цвет. Потому
Лучше уж напиться, чем слышать глупости.


Не стремись на всю ночь протянуть веселье.
Не горюй, если вы в кабаке не засели, -
Любуясь бокалом вина, не забудь-
За роскошным пиром наступит похмелье.


От чаши вина не отказывайся, друг:
Только она – творенье наших рук.
А рожденье, жизнь, уход – это не от нас.
Никто ещё не разорвал этот круг.


Захмелев, мой друг, в пиру
Сумей за любовь выпить стоя,
Сумей бокал принять из женских рук
И надежды её оправдать достойно.


От любви безрассудной я пылал, как в огне,
Быть каждый миг вместе я желал и во сне;
А когда спокойно вокруг осмотрелся,-
Пустышку увидел. И любовь угасла во мне.

 
Вечно ищущий, мятежник – это я,
Порою хрупкий, как подснежник – это я,
Где хмельной, где трезвый, чинный,
Где святой, а где и грешник – это я.


Тайны Вселенной мы не знаем – ни ты, ни я.
Судьбу свою не прочитаем – ни ты, ни я.
В этом вечном хороводе бытия
Мы смысла так и не узнаем – ни ты, ни я.


Одиночество свое разделяю с вином,
Загадки мира прячу в угаре хмельном.
Некому задать вопрос, спросить совета,
Мудрецы оказались уже в мире ином.


Ты мне тайны раскрыл бытия, о, мудрец.
Лишь осталось открыть одной тайны ларец:
Согласись же, что нашего мира начало –
Это только лишь мира другого конец.