Несколько слов о смерти. Памяти отца

Страх?
Злоба?
Гиря стопудовая –
на тоненькой жерди?
Просто
несколько слов
о смерти.
Кастаньеты часов
задают
хронический ритм.
Ночь
впивается в небо
когтями звёзд.
Из стеснённой груди
клочьями
рвётся крик.
Нет
слёз.
Пройти,
не касаясь
судорогой смятых страниц,
молчать,
пока боль
не осыплется листьями памяти...
Не нужно носилок,
врачей,
медсестёр,
больниц...
Уже
ничего
не исправить.
Швырнуть на угли дат обгоревшие списки!
В отчаянье головой зарыться в песок!
Застряла игла
на треснувшем диске
и колет, колет
ноющий
висок...
Боль
заострилась
и режет ножны.
На сером экране –
похоронная хроника.
Уже – ничего,
уже
можно
выпить стакан
холодного тоника,
ознобом
привычных слов
оветриться,
игл недоверия
ощериться
панцирем,
когда в сочувственном марше кавалерия
галопом помчится по ранам сердца.
Льдом
унять
горячечную память,
лбом пылающим
прижаться к стеклу...
И вдруг –
зарыдать,
захлёбываясь словами:
“Снимите,
снимите
с пластинки
иглу!”
Гoлоса севшею батареей
в хрипе романса выплакать жалобу,
когда муза,
пьяная,
повиснув на шее,
станет раскачивать сердца палубу...
Нет слёз.
Провожаю карету
крестополосую
сухими глазами.
Сутулясь и нервно куря сигарету,
смотрю,
как рассвет пробирается озябшими дворами...