Загадочно любимы

 Загадочно любимы.

 В темноте пройдёт до самой двери,
 С порога бросит взгляд на жалкую кровать
 И пальцем странный сон на пыльном секретере
 Запишет, уходя, но слов не разобрать
 Б.Кенжеев.

Часть 1

-Кто ты?
-Тебе лучше не знать.
-Ну почему? Мне страшно, я не понимаю что происходит, я говорю с тобой, но не вижу тебя. Кто ты?
-Ты не видишь меня?
-Нет.
-Смотри же…
 Вера не на шутку перепугалась. Она крепко схватилась за грязную простынь и начала что-то невнятно шептать, потом замолчала, и обернувшись к окну, завела счёт от нуля до десяти. Потом снова стихла, и после этой затянувшейся паузы, переборов свой страх, наконец-то открыла глаза, разжала ладонь, несмело выпустив из неё простынь, и пристально уставилась в угол…
 И вот в этом углу, шагах в одиннадцати от себя, Вера увидела девушку. Незнакомка смотрела на неё какими – то печальными глазами, как – будто сейчас вот – вот заплачет, а того и гляди бросится на шею и будет молить о помощи. Но что было самым удивительным и примечательным, тык это то, что она имела невероятное сходство с Верой. Была практически её двойником, близнецом, копией, и казалось, что если их двоих, свести лицом к лицу, то оживёт тот фантастический мир, что кипит по ту сторону зеркала, выльется в реальность, и его герои, перевоплотившись, будут жить в этом, совершенно скучном и вечно будничном, нашем мире.
-Господи! Кто же ты?
 Вера пришла в панику, в её голове мелькали мысли о том, что она начинает сходить с ума, и от каждой такой жалкой, как казалось на первый взгляд навязчивой мыслишки, её бросало в дрожь и холод, колотило и сжимало виски, заставляло совершать необдуманные поступки.
 И вот уже совсем находясь за гранью разумного, Вера протянула руки к потолку, о чём-то с плачем взмолилась, и вот в таком же ужасном состоянии упала навзничь. Она пролежала неподвижно и тяжело дыша около двух часов, потом снова обернулась к окну, в ожидании вновь увидеть эту девушку, но никого не приметила. И чудилось ей, что без неё тут так одиноко, так пусто, так неуютно, что отсюда надо куда – то бежать, туда, где много людей, туда, где возможно отыскать её среди сотни и тысячи чужих лиц, но ни в коей мере не оставаться здесь…
-Ну где же ты?
-Я тут.
-Так ты ещё здесь?
-Здесь. Мне не следовало появляться. Это ошибка.
-Я совершенно ничего не понимаю. У меня складывается такое впечатление, что я обезумела. Сначала я говорю сама с собой, потом вижу себя же, начинаю крушить всё на своём пути, и снова говорю не понять с кем.
-Мне на самом деле не следовало появляться.
-Я так и не поняла кто ты и зачем ты здесь.
-Я не могу тебе определённо что – то сказать…
-Ну почему?
-Я только скажу, что ты сойдёшь с ума.
-Почему?
-Если ты будешь продолжать искать и разговаривать со мной то сойдёшь с ума.
-Вздор! Бред!
 Раздался звонок в дверь. Вера нехотя, опираясь на стену, поплелась к двери. Дойдя до заветной цели, она ненадолго остановилась, и после этой затянувшейся паузы сипло, даже с досадой спросила: «кто?». По ту сторону двери раздался звонкий женский голос, но какие либо отчётливые фразы и слова разобрать было трудно, даже невозможно, Вера без всяких раздумий открыла дверь незнакомке. Эта была родная Верина сестра, которая стояла на лестничной площадке, в шагах трёх от двери, и почему-то не очень хотела войти. Немного помешкавшись, она всё же сделала первый шаг, но так медленно, что его можно было приравнять аж к десяти, или того больше. Её что-то отталкивало от этой квартиры, пугало, будоражило воображение, заставляло идти куда угодно, но лишь ни туда, ни в это, как ей казалось зловещее место. И всё-таки, несмотря ни на что, переборов свой страх, не идя на поводу у своих мыслей, она спокойно вошла в прихожую, и не разувшись прошла в комнату.
 Там как раз творился настоящий бардак: всё разбросано, вещи были кое-как сложены и свалены в углу, на полу валялось битое стекло, и кое-где с трудом можно было найти уцелевшие и незапятнанные места.
 Сестру звали Варей. Она была очень милым, скромным и приятным человеком, готовым всегда прийти на помощь и утешить в трудные моменты жизни. Внешне из себя она не представляла ничего особенного, но почему-то многих тянуло именно к этому человеку, прежде всего из-за внешних параметров. Варя была худенькая, невысокого роста, с короткой стрижкой, каштановыми волосами и добрыми, светлыми и большими голубыми глазами. Как она походила на ангела! Даже её появление в этой квартире можно было засчитать как божье снисхождение, в какое - либо земное порочное место. Этот «ангел» шёл по направлению к креслу, и шёл так бесшумно и спокойно, как - будто это летело облако над сиротеющей землёй, а потом безмятежно скрылось за горизонтом.
 А то самое «привидение», или так называемый Верин мучитель, скалился, жался к батареям и вполголоса повторял:
-Ты сойдёшь с ума!
 Вера, выйдя из себя, и совсем не понимая, того, как ей дальше быть, закричала, что было силы:
-Уходи! Я больше не хочу слышать и видеть тебя!
-Я теперь никогда не уйду. Ты сама этого хотела.
-Перестань мучить меня!
 Варя привстала с кресла, и тревожным взглядом окинула комнату, как будто что-то потеряла из виду, и начала искать. Потом, свой пристальный взор, обозначающий ужас и трепет, перенесла на Веру, и не помня себя, спросила:
-Что случилось? Почему ты разговариваешь сама с собой?
 Вера схватилась за голову, присела на пол и начала плакать. В голове мелькали мысли о том, что жить больше незачем, что всё потеряно безвозвратно, всё настолько запачкано, чем-то мерзким и липким, что не отмыться даже в течение всей своей оставшейся жизни.
 Варя неспешно уселась рядом с ней, и Вера, положив свою голову на Варины колени, завела свой незамысловатый разговор:
-Она не даёт мне покоя, появляется каждый день и терроризирует меня, и никто не способен её кроме меня «лицезреть».
-Это всё пройдёт. Просто забудь её.
-Я пыталась, но она не хочет дать мне покоя, появляется всё чаще и чаще. Если я раньше могла слышать только её голос, то теперь я увидела её, и даже совсем не её, а свою копию.
-И сколько это уже всё продолжается?
-Где-то около двух месяцев.
-Брось… Это глупости… Ты сходишь с ума!
-Мне это уже надоело! Вопят со всех углов и сторон: «сумасшедшая! сумасшедшая!».
-Но ведь ты творишь совсем непонятные вещи!
-Их все творят! Вся наша жизнь – это одна непонятная вещь, к которой относясь серьёзно, ты начинаешь выглядишь глупо, а относясь слишком небрежно, начинаешь терять всё, в том числе и эту непонятную вещь.
-Что же ты говоришь…
-Ты посмотри вокруг, взгляни повнимательней, я сама хотела жить как все нормальные люди, и что же в итоге. Я могла бы сделать в своей жизни десятки и сотни полезных дел, вместо одной такой идиотской выдумки, как говорить и бояться чёрт знает кого, и даже не выдумки, а какой-то чепухи…
-Тык прекрати всё это, живи нормальной жизнью.
-Я не могу.
-Почему?
-ОНА не даст мне покоя.
-И ты говоришь, что это чепуха, это уже сумасшествие.
-В чём же сумасшествие? В том, что ни с того ни с сего меня начало посещать какое-то непонятное существо? Я даже не могу понять кто это, толи плод моего воображение, толи то, что может существовать на самом деле. Мне кажется, что я придумала ЕЁ, но с другой стороны…
-Наш разговор слишком запутан.
-Я больше не хочу ни о чём спорить с тобой или что-то доказывать. Может быть я и вернусь когда-нибудь к нормальной жизни, но только ты всегда помни, что я рядом, что я всегда приду к тебе на помощь, хоть я и сумасшедшая…
 Варя наконец ушла, и Вера решила проводить её, хотя бы взглядом… Ей казалось, что они видятся сегодня в последний раз, что их пути больше никогда не пересекутся, и, что эта встреча может быть и на самом деле последняя, но почему то самая дорогая из всех встреч в её жизни, самая радостная и беззаботная, беспечная и многообещающая…
 Вера наспех надела пальто, и побежала вслед за Варей, чтобы в последний раз увидеть её. Промчавшись сломя голову по лестничной клетке, и выбежав на улицу, начала тревожно всматриваться в чужие лица и искать в них Варю. Наконец она увидела её, и начала следовать по её следам подобно тени, робко прижимаясь к мокрым от дождя стенам домов. Ей было трудно отпускать её, ведь так хотелось побыть с ней рядом, так хотелось побыть с таким человеком, который всегда может понять и простить. Таким человеком как раз и была Варя. А Вера всё шла, и делая шаг за шагом, она всё больше понимала насколько был дорог и любим ей этот человек, всё больше признавала невосполнимость своей утраты, и с каждой минутой сердце её билось всё сильней и сильней, и чем дальше Варя отдалялась, тем хуже становилось Вере, и казалось каждое движение приносит дикую и невыносимую боль, и всё больше хочется крикнуть что есть силы лишь одно слово, которое может изменить и перевернуть всё – «вернись», и толи от боли, толи от безысходности, из глаз её брызнули слёзы. Вера было развернулась, и пошла обратно, как вдруг ей опять захотелось повернуться назад и ещё раз взглянуть на сестру. Она тоскливо посмотрела ей вслед, но пройдя шагов пять, обернулась и Варя. Наконец они встретились взглядами. Вера с недоумением кивнула ей, и резко завернула за дом. Как раз в этот момент Варя поняла, что Вера теперь с ней навсегда, что она будет с ней рядом, куда бы её не закинула судьба. Жаль ей было уходить, жаль сознавать то, что уходя, она оставляет Веру совсем одну, наедине со своими кошмарами и мыслями, оставляет ей другие сны и печали…

Часть 2

 «Я опять опускаю письмо и тихонько целую страницы
 И, открыв Ваши злые духи, я вдыхаю их тягостный хмель.
 И тогда мне так ясно видны эти тонкие чёрные птицы,
 Что летят из флакона на юг, из флакона «Nuit de Noel»»
 А.Тарковский

16 сентября

 «Здравствуй Вера! По непредвиденным обстоятельствам мне пришлось покинуть страну. Здесь, откуда я пишу тебе, всё совершенно по-другому. Другие люди, другая жизнь. Боюсь тебя огорчить, но может быть я задержусь тут на значительно долгое время, может быть даже и навсегда…
 Но я тебя никогда не забуду. Я буду тебе писать каждый день, и возможно, если удастся, то ненадолго приеду.
 Странно, но ни прошло и недели с нашей с тобой последней встречи, как я уже сильно скучаю по тебе. У меня уже вошло в привычку, на закате сидеть у окна, и вспоминать о тебе. И засидевшись допоздна, совсем забыв о том, что завтра рано вставать, почему-то продолжаю всё ещё тянуть время, продолжаю смотреть в уже тёмное ночное небо, вглядываться в звёзды. А потом… Мне так мучительно хочется спать! Я нехотя плетусь к дивану, и толком не разобрав его, без памяти падаю и засыпаю. А что же во сне? Во сне снишься мне только ты, уже который день подряд. И сны какие-то странные. Вот намедни приснилось, что уходишь куда-то, а я за тобой бегу, вот только ты меня не пускаешь, говоришь, что делать мне там нечего, и не ждёт меня никто там, а тебе пора. Странно. И вот я просыпаюсь в одиночестве, и хочу понять к чему бы всё это. К чему? И в голову лезут какие-то престранные и дикие мысли, аж жутко становится, и такое беспокойство на душе, такая тяжесть и тревога, даже бежать отсюда хочется, вот бы только узнать куда. Совсем я этого не понимаю.
 Ты напиши, уж не случилось ли чего с тобой. Ведь страшно мне и беспокойно за тебя. Напиши. Я буду ждать ответа».

 Целую.
 Варя.

25 сентября

 «Привет Варя! Ты спрашивала как я. Честно говоря, ничего нового у меня не происходило, всё как говориться по-старому. Дела… Хотя какие у меня могут быть дела… День проходит как обычно, я уже привыкла к ЭТОМУ ЧУДОВИЩУ, и могу спокойно заниматься чем мне заблагорассудится, но зато вечером терпеть уже невозможно. Меня мучает тоска и одиночество, и мой «близнец-мучитель» не годится ни в какое сравнение с тем, что я испытываю каждый вечер после той разлуки с тобой. А когда получила твоё письмо, и прочла о том, что может быть ты больше не вернёшься, то я и ОНА… в обнимку всю ночь проплакали. Да ты не зарекайся! Ещё вернёшься обратно, а если даже и нет, то давай не будем унывать, ведь как говорилось в нашей с тобой любимой книжке «главное, что всё сейчас пойдёт по-новому, переломится надвое». Лишь знай, что я буду рада любым весточкам от тебя, буду рада читать их по размытым и поблёкшим чернилам, и верить каждому твоему слову, каждой букве и предложению, каждому пробелу.
 Ты представляешь, у нас сегодня шёл снег. Я иду по улице, всё дождь и дождь, а потом всё утихло, и снег пошёл. Он падал, и казалось, что мне ничего не жаль, что я начинаю новую жизнь, всё с нуля, с чистого листа, а потом всё прекратилось, и опять стало так тоскливо, скверно, непонятно даже почему. Ну а ночью опять была дурная погода. Снег сменялся дождём, а вот раннем утром, было как-то солнечно, но что самое интересное, снег был какой-то особенный… холодней стали и острее ножа, и казалось, что каждая снежинка, это как капля кислоты, которая прожигает всё насквозь, вот только жгло изнутри.
 Знаешь, я всегда хотела быть сама по себе, ни от кого не зависеть, ни кого не слушать, жить в своё удовольствие и всё… Но только в разлуке я начала понимать, как глубоко заблуждалась, как шагала на ощупь и не могла в этих потёмках найти истины, но вот кажется нашла. Мне так тебя не хватает…
Напиши как ты там живёшь, в каких условиях, как работа и всё тому подобное, буду очень ждать ответа. И возвращайся скорее».
 До скорой встречи.
 Твоя Вера.


15 октября

 «Здравствуй Вера! Тороплюсь исполнить твоё пожелание, рассказав о своей теперешней жизни. Но предупреждаю, что о некоторых деталях я изъявляю желание умолчать, и не распространяться о них более, ибо эти звенья моей запутанной цепочки под названием жизнь содержат очень ценную информацию, или же не представляют собой никакой ценности.
 Живу я в доме, который находится чуть поодаль от марокканского базара. Дом двухэтажный, где на первом этаже хозяин расположил свою лавку, а на втором сдаёт иностранцам комнаты, которых всего три.
 В первой комнате живёт семья, состоящая из четырёх человек: женщина (скорее всего мусульманка) и трое детей. Во второй проживает какой-то старик с молодым человеком, которые вообще не разговаривают на местном языке. И вот как раз в третьей комнате живу я. Мне досталась самая маленькая по площади, но как говориться в тесноте да не в обиде.
 Планировка тут совсем незамысловатая. Просто длинный коридор, метров этак десять-одиннадцать, по левую сторону которого идут двери, а по правую пустая стена. Коридор вообще тёмный, так что навернуться в нём не составит никаких затруднений, и из-за этого приходится на ощупь следовать к своей двери, опираясь на сальную и жирную стену. Лестница, ведущая на второй этаж сырая и скользкая. Кругом грязь, везде наставлены какие-то ящики непонятные, здоровенные железные тазы, содержимое которых представляет собой различную «нечисть». Воздух тяжёлый, да и запах очень скверный стоит, особенно по утрам… вообщем ничего особенного..
 Работа у меня не пыльная. Ухожу я примерно часу в одиннадцатом, возвращаюсь в четвёртом, и так каждый день, кроме пятницы, субботы и воскресенья.
Это хорошо ещё, что есть чем заняться, а вот в выходные совсем делать нечего, хоть убей. Ещё жарища стоит жуткая, запах отвратительный, с улицы отчётливо слышны шум и гам, поскольку вместо окна у меня тут просто пустая глазница, как и в остальных комнатах и соседних домах.
 Последнее время покоя вообще не вижу. Часов где-то с шести начинается возня: все жильцы этой «двухэтажной будки» копошатся и шипят аки змеи, но громче всех орёт хозяин, что меня и раздражает. Кругом грохот, стук! Одним словом жуть…
 Ну вот и рассказала я тебе о своём «бытие». Безумно скучаю, и всё больше и больше хочу увидеть тебя. Напиши пожалуйста как ты там. Буду ждать ответа.

 С любовью.
 Варя.


 
25 ноября

 «Здравствуй моя дорогая и любимая Варенька. Спешу выполнить твою просьбу, рассказав тебе о своей теперешней новой жизни. Начало всего этого незамысловатого рассказа будет довольно многообещающим.
 Я решила начать новую жизнь. Всё с нуля, с чистого листа. И пришло это решение мне в голову, после того как чаша моего терпения была переполнена, по причине ЕЁ безобразных выходок.
 Всё это терпеть было невыносимо. ОНА пропала примерно на неделю, а потом вновь заявилась, и начала снова меня мучить. Своими проделками это ЧУДОВИЩЕ истязало меня примерно два дня. Я еле-еле продержалась последнюю ночь, а на утро ушла из дома, забрав с собой всё не обходимое, и даже не задумываясь о том, где бы можно найти себе пристанище.
 Мне всё-таки удалось снять комнатку (и даже не комнатку, а какую-то каморку, в самом задрипанном районе нашего города), и найти себе занятие, которое бы помогло отвлечься от этого кошмара. Удобства там были ни к чёрту, но всё равно меня это устраивало (уж лучше тут, чем наедине с этим ЧУЧЕЛОМ). Вставала я как обычно, в 7 утра, шла на работу, потом, после своего рабочего дня, мне приходилось гулять по городу (поскольку на своём новом месте жительства заняться было совершенно нечем), и как только часы били полночь, я возвращалась в свою «конуру». И так каждый день. Правда счастье моё было недолгим. Потом меня выкинули с работы, деньги закончились, и я была вынуждена вернуться в этот «гадюшник».
 Там меня ожидал «очень приятный» сюрприз. Эта БЕСТОЛОЧЬ, воспользовавшись моим отсутствием, всё-таки дала волю своей фантазии и активности, превратив мою квартиру в настоящую свалку. Стёкла были все до конца перебиты, мебель находилась в довольно плачевном состоянии, кроме того, ещё имелись в наличии кровавые полосы на обоях потоп в ванне. Вот тут-то мне пришлось идти на свою маленькую хитрость.
Мне удалось заметить, что ОНА пропадает с интервалом примерно с неделю, а того и меньше. За это время мне удалось привести в порядок квартиру (точнее всё что от неё осталось), и восстановиться на прежней работе.
 Я почему то с нетерпением ждала ЕЁ нового появления, казалось, что я смогу задать ЕЙ такую трёпку, что она вылетит отсюда далеко и надолго, но всё было не так то просто…
 Провоевав с НЕЙ ещё пару дней, у меня стало получаться не обращать на это ПУГАЛО ни малейшего внимания. В таком темпе пролетели ещё три дня, и я наконец то освободилась из этого плена, разорвала оковы, и вырвалась на свободу. УРА! Теперь у меня новая жизнь, Варенька. Всё по-новому».

В ожидании встречи с тобой.
Твоя любимая сестра Вера.


16 декабря

 «Здравствуй дорогая моя Верочка! Извини за то, что письмо моё будет очень коротко, но многого, увы, изложить не могу. Всё настолько запутано и сбито с толку… Многое просто не уместиться в рамки обычного тетрадного листа, так что я буду кратка. Вообщем, мне нельзя здесь оставаться, и я буду просто вынуждена вернуться в Россию, так что жди меня в ближайшее время.

 Целую,
 Варя.


31 декабря

ВАРЯ! ОНА ОПЯТЬ ВЕРНУЛАСЬ, И УГРАЖАЕТ МНЕ РАСПРАВОЙ! ВОЗВРАЩАЙСЯ СКОРЕЕ! ПОМОГИ!



Глава 3

 «Прощай! Чернила наши блёклы,
 А почта наша ненадёжна,
 И так в саду листва намокла,
 Что шагу сделать невозможно».
 А.Кушнер

 Не помня себя от страха, Варя бежала по ночным улицам. В душе её скрывалась, какая то непонятная тоска и тревога, ибо всем своим сердцем чуяла она что-то неладное, что-то страшное и неизбежное. Ей казалось, что в каждом тёмном углу её подстерегает смерть, что куда бы не ступила её нога, везде будет близок конец и провал. Конец позорный и жуткий…
 Варя ворвалась в подъезд, и громко цокая каблуками, побежала вверх по лестнице. В подъезде было темно и сыро, и девушка, с трудом разбирая дорогу, спотыкалась, падала, потом снова вставала и бежала дальше. Домчавшись до заветной цели, она впопыхах нащупала дверь Вериной квартиры, которая по непонятным причинам была не заперта. Это сильно насторожило Варю. Дрожащей своей рукою она схватилась за дверную ручку, потянула её на себя, и несмело вошла в прихожую. Девушку страшно трясло и колотило изнутри, ей казалось, что всё её опасения не напрасны, что всё самое страшное, о чём и думать было нелепо, уже случилось, и ничего нельзя исправить.
 Варя одиноко стояла в прихожей, и не понимала, что же ей всё-таки нужно предпринять. Ей казалось, что все стены с неимоверной силой давят на неё, что каждая, даже незамысловатая вещица в этом доме, проклинает её, и как бы жалобно, надрывая голос, со злостью кричит: «Упустила! Упустила!». И эта атмосфера так мучила и убивала!
Но немного спустя, выйдя из своего затянувшегося оцепенения, Варя медленно зашагала по направлению к ванной, потом сиротливо, даже с недоумением, прижалась к стене, и упав на колени, тихо заплакала. Её мучило чувство вины перед сестрой, и из-за этого так хотелось повернуть время вспять, так хотелось вернуться в далёкое голубое детство, или может быть даже чуть позднее, всё равно когда и куда, но главное уберечь Веру от всех этих напастей. Так хотелось свершить всё то, чего в настоящей жизни она, увы, сделать не смогла.
 Варя сидела неподвижно и продолжала плакать, потом ненадолго успокоилась, всхлипнула, утёрла с разбитого лица слёзы, смешанные с грязью и кровью, жалобным голосом позвала Веру, и так и не дождавшись ответа, вновь впала в истерику.
Затем, Варя всё-таки пришла в себя, с трудом встала, и неуклюже поплелась в ванну, совсем не понимая, зачем она направляется именно туда. Зачем? Ноги вели, и всё…
 И тут ей вспомнилось, как в тот вечер моросил дождь, как Вера прощалась с ней, и как та одиноко шла по её следам, подобно Ангелу Хранителю, и как обернулась, нетерпеливо посмотрев вослед, а затем, скрывшись из виду, оставила самые горькие воспоминания. И Варя, стоя у входа в ванну, вспоминала всё это, совсем не подозревая, что по ту сторону этой проклятой двери, в окровавленной воде, вот уже второй день, лежит труп её сестры. Но это потом, а сейчас Варя, прибывала, казалось в самых счастливых минутах своей жалкой, и может быть даже короткой жизни. Она знала, что Вера будет с ней всегда, в каком бы состоянии та ни находилась, что они вечно будут вместе, как далеко бы друг от друга они не были, и куда бы не закинула их судьба, они всё равно будут неразлучны.
 И вот немного постояв, отворила она дверь в ванну…