Калиостро и Петербург

Ночь дебелая нежно накрыла Васильевский остров
и не видно теней от размазанных в дымке домов.
В карете за тёмными шторками граф Калиостро
сучит в нетерпеньи затёкшей ногою хромой.

Он зябнет внутри экипажа от невского бриза,
сжимая колени и плечи упрятав под плед.
Оставил столицу он волей монарших капризов
и по-французски бурчит: « Plus vite, s`il vous plait».

Повелитель чудес и посланник от странного мира,
в петербургских домах он оставил магический шлейф
турбулентных вихрей, расколовших пространство эфира
на мельчайшие нити частиц торсионных полей.

Расширялись зрачки у свидетелей тайного действа.
Им казался пугающим враз перевёрнутый мир.
И когда чудаки попадали под власть чародея,
становились в мгновенье совсем не простыми людьми.

Перехлёстом теней забавлялись любители зрелищ,
и в экстазе душила им горло Вселенская нить
из закрученных спинов и квантов миров параллельных
под неистовый хохот адепта суфийской херни.

Разбивались тарелки и блюдца от воли спиритов,
а в бутылках вино становилось обычной водой.
Быль и небыль менялись местами в сеансах закрытых,
где иконный оклад рассыпался в песок золотой.

Под прессом от взглядов его мироточили лики,
зажигались свечением глаза у святых образов.
И от сил фейерических мистификатор великий
останавливал стрелки ворующих время часов.

Скорлупа у орехов трещала под пристальным взором,
а коты отпускали придушенных ими мышей.
Проявлялись на стеклах зеркал расписные узоры
от невидимых глазу мистических карандашей.

Там немел петербургский бомонд, забывая французский,
и безумцы свой род вспоминали до ..дцатых колен,
но купался в энергии мыслей потомок этрусков,
как неистовый дух Люцифера на бренной земле.

Он мог всё, но однако страдал от балтийского ветра,
загонявшего в кровь ревматизм и промозглый туман.
И до Рима, увы, ехать больше трёх тыщ километров,
ан, как видно, закончен уже с Петербургом роман.

По мощёной брусчатке скрипят, содрогаясь, рессоры.
Удручённый волшебник не может согреться никак.
Он невластен над телом, увы, и с потушенным взором
покидает Россию, досаду зажав в кулаках.



В Санкт-Петербурге Калиостро «изгнал дьявола» из юродивого Василия Желугина, вернул к жизни новорождённого сына графа Строганова, предложил Потёмкину утроить его золотую наличность с тем условием, что одну треть золота возьмёт себе. Григорий Александрович, будучи богатейшим человеком Европы, согласился на это исключительно для развлечения. Две недели спустя золото было взвешено и подвергнуто анализу. Что сделал Калиостро — осталось неизвестным, но золотых монет действительно стало больше ровно в три раза!

Императрица Екатерина Алексеевна весьма благосклонно относилась к Калиостро и его очаровательной супруге. Не прибегая сама к его услугам, она рекомендовала придворным общаться с графом для «пользы во всяком отношении». Вдруг на голову супругов Калиостро обрушилась опала — им посоветовали «елико возможно поспешно» удалиться за пределы Российской империи. А на сцене театра в Эрмитаже была поставлена комедия «Обманщик», сочиненная лично императрицей. Десятки аристократов, убедившихся в незаурядных способностях Калиостро, были вынуждены принять мнение императрицы в качестве истины в последней инстанции.