На стадионах рёв до хрипоты. Поэтам шестидесятых

Поэтам шестидесятникам, Евтушенко
На стадионах рёв до хрипоты,
Но не поэт свои стихи читает
На сцене разодевшись, как шуты
Три парня под фанеру выступают.
Под крик толпы слов песни не понять.
Частенько слов у песен не бывает
А, раз слов нет, приходится плясать
Пока на сцене музыка играет.
Сначала было слово, говорят,
Жаль, было то при сотворенье света,
Сегодня в обиходе секс и мат,
Поэтому не царствуют поэты.
В шестидесятых тот же стадион
Ловил слова и сдерживал дыханье
Поэт царил, был выше, чем закон
Была пора побед и созиданья.
Про коммунизм и космос каждый знал
Шла оттепель, законы подобрели
Хрущёв с трибуны сроки называл
Прихода СССР к великой цели.
Сердца теплели, плавились мозги:
Вспять реки повернуть и сдвинуть горы
Уйди с дороги, или помоги
А у костров взвивались к небу споры
Кто нужен больше: физик иль поэт?
Какие лица, как глаза сияли!
Давно, таких, теперь в помине нет
Мне жаль до слёз всего, что потеряли.
В Америке отважный скандалист
С фамилией нелепой Евтушенко,
Тот, что писал про ГЭС, запретный твист
Запамятовал Соньку или Ленку.

Страна в то время прорывалась к звёздам
Гремела, клокотала и цвела.
Вся молодёжь была такой серьёзной
Хваталась за громадные дела.
Все грезили и ждали завтра чуда,
Такого, чтобы мир похорошел.
Раскаялся и не предал Иуда,
Христос учил и оставался цел.
И мир менялся, шёл к великой цели.
Негр с белыми входил в один трамвай,
На Кубе у восставшего Фиделя
Побед и планов было через край.
У нас умело делали ракеты,
Гремели танки, лучшим был балет
И лучшими, конечно же поэты,
Как будто цензоров давно в помине нет.
Витрины от товаров не пестрели,
Хрущев с трибуны башмаком стучал.
Но анекдоты в толпах шелестели,
Народ шутил, работал, отдыхал.
Шла оттепель, планета потеплела,
Народ на стадионах ликовал,
И не попса тогда успех имела,
Поэт стихами толпы собирал.
Прослыл в стране и мире скандалистом.
Задирист, дерзок, пылко краснощёк.
Не в хоре пел, старался быть солистом
А в Штатах стал похожим на сморчок.