Евангелие от Макиавелли. Сцена 3. Бытовые проблемы

СЦЕНА 3. БЫТОВЫЕ ПРОБЛЕМЫ


 Вечер в доме Бартоломео Мартелли по случаю приезда Макиавелли и Пьеро. Звучит тарантелла. Гости и хозяева дома танцуют: на переднем плане - Макиавелли с Аурелией, Бартоломео с Катериной, Пьеро с Ниной. Среди гостей заметна фигура Ридольфо.
 Во время танца комната Макиавелли во Флоренции быстро преображается в комнату в доме Бартоломео: вместо окна появляется кровать с балдахином и пологом, стулья заменяются на кресла, в углу появляется жаровня, на столе - цветы.
 Когда перестановка закончена, все становятся полукругом: Бартоломео и Макиавелли в центре, слева и справа от них - Аурелия и Катерина, вокруг – гости; Антонио и Нина стоят чуть в стороне у входа. Пьеро становится напротив собравшихся, кланяется им и поет, аккомпанируя себе на лютне.

ПЬЕРО. «Всем шишки, шишки! Шишки просто чудо! …
 Орешки так и сыплются оттуда!..
 
 Поверьте, дамы, шишки редкий плод,
 его ни град, ни ливень не берет,
 любой орешек положите в рот,
 и масло брызнет, словно из сосуда.

 В одной орешков больше, чем в другой,
 хозяйки, подходите за любой,
 товар не залежится ходовой,
 коль денег нет, берите так покуда.

 Едва успев на дерево залезть,
 бросаем шишки вниз – по пять, по шесть,
 а, если кто ещё захочет съесть,
 чуть потерпите – станет больше груда.

 Есть вещи в жизни, может быть, важней,
 но ты на шишки денег не жалей,
 к себе покупку прижимай скорей;
 утащат шишку – то-то будет худо

 Иная просит муженька: «Вон – ту!»,-
 и ловит шишки прямо на лету,
 а пригласишь ее на высоту –
 надует губки: что, мол, за причуда!?

 Любовный пробуждая аппетит,
 товар на вкус не хуже, чем на вид,
 и перед ним никто не устоит:
 нежнее не найти на свете блюда.

 Ах, шишки, шишки! Шишки – просто чудо!..
 Орешки так и сыплются оттуда!» *
 
 Песня переходит в тарантеллу. Все в восторге, аплодируют и уходят, танцуя. Остаются только Макиавелли и Бартоломео. Музыка удаляется.

 БАРТОЛОМЕО (восторженно, раскрывая объятия). Господин посол!
 МАКИАВЕЛЛИ (невольно раскрывая объятия). Дон Бартоломео! (обнимаются)
 БАРТОЛОМЕО (отстраняясь, явно любуясь Макиавелли). Как я рад, что Вы остановились у меня в доме!

 МАКИАВЕЛЛИ (подыгрывая ему). И я не менее рад этому, дон Бартоломео.

 БАРТОЛОМЕО (продолжая любоваться Макиавелли). Бьяджо так много писал о вас, о ваших знаниях, о вашей учености, что я сразу же захотел познакомится с вами, а заодно посоветоваться с вами по многим деликатным вопросам.
МАКИАВЕЛЛИ. С удовольствием, дон Бартоломео.

 БАРТОЛОМЕО (радостно). Да-да! Я знаю, что вы наш друг, и поэтому буду во всем откровенен с вами. (Доверительно берет Макиавелли под руку и начинает прохаживаться с ним по комнате.) Вы знаете, что мне предлагают взяться за поставки для армии его светлости? (Смотрит, какое впечатление произвели его слова.)

 МАКИАВЕЛЛИ (солидно). Хорошее предложение, дон Бартоломео.

 БАРТОЛОМЕО. Разумеется хорошее! Но в больших делах всегда большой риск: сначала - затраты, и только потом - результат!

 МАКИАВЕЛЛИ. Вы сомневаетесь в платежеспособности его светлости?

 БАРТОЛОМЕО (темпераментно). О, нет, напротив! Он тратит за день столько,
сколько не тратят даже короли. Он послал дона Уго на Север, а дона Микеле на Юг
собирать войска и обещал всем, кто вступит в его армию, жалованье за два месяца вперед. Если так будет продолжаться дальше, он будет иметь армию сильнее, чем во всей Италии!

 МАКИАВЕЛЛИ. Так что же беспокоит вас, дон Бартоломео? Поставки для армии – самые выгодные поставки в мире.

 БАРТОЛОМЕО. Разумеется выгодные! Но не повредит ли это моим делам во Флоренции? Вы же знаете, я имею там много друзей и много вложений! (Ожидающе смотрит на Макиавелли.)

 МАКИАВЕЛЛИ (делано наивно). Каким образом, дон Бартоломео? Флоренция полностью поддерживает союз с его святейшеством Папой и его светлостью, и если у герцога будет сильная армия, то это будет только выгодно нам.

БАРТОЛОМЕО. Это действительно так, господин посол? И это ни у кого не вызовет зависти и недовольства?!

 МАКИАВЕЛЛИ. Ну, дон Бартоломео! Мало ли у кого наши успехи вызывают зависть и даже злобу! Но я получил твердые инструкции Синьории по этому поводу и буду действовать только в этом направлении.

 БАРТОЛОМЕО. О, как я рад, господин посол! Как я рад за нас и за Флоренцию (снова обнимает Макиавелли)! Посудите сами, как много наши города имеют общего и мало разного: у нас общие цели и общие устремления, и вам и нам покровительствуют французы, и вам и нам подозрительны венецианцы, а Орсини и Вителли столько раз обманывали нас, что вряд ли можно еще доверять им. И наше положение в центре Италии так выгодно и вызывает зависть у столь многих, что невольно заставляет нас объединяться и действовать вместе!
 
 МАКИАВЕЛЛИ. Именно так, дон Бартоломео, но так ли думает его светлость?
 
 БАРТОЛОМЕО. Не сомневайтесь в этом, господин посол! Конечно, он немало погулял и наделал глупостей в молодости, но его можно понять. В наши дни, когда короли обманывают друг друга, как слуги на конюшне, когда священники имеют любовниц и детей, когда кардиналы воспитывают хоры мальчиков, а Папа в Риме объявляет своим сыном ребенка собственной дочери, что можно ожидать от молодого здорового мужчины, у которого кровь кипит в жилах и нет недостатка в деньгах?.. Но сейчас он уже не такой шалопай, как был раньше. Вот почему он привлекает к себе надежных и порядочных людей (явно имея ввиду себя), и вот почему он ищет союза с вами и с Болоньей и готов подкрепить его борьбой с общим врагом.

 МАКИАВЕЛЛИ. И все же он еще не решил, как действовать с заговорщиками.

 БАРТОЛОМЕО (доверительно). Он уже действует, господин посол! Он послал своего страшного дона Ромиро укреплять дисциплину во всей Романье, он беспрерывно шлет людей к Людовику и герцогу Феррары, и те обещали ему свои войска. И пока у Папы будут деньги, а у французов войска, фортуна не оставит Иль Валентино!
 МАКИАВЕЛЛИ. Тогда вам не о чем беспокоится, дон Бартоломео.

 БАРТОЛОМЕО. И я склоняюсь к той же мысли, господин посол, тем более что ваша убежденность только поддерживает мои желания (Гримаса умиления). А теперь о медицине…(озабоченно) Видите ли, у моего друга появились некоторые трудности с женой…

 МАКИАВЕЛЛИ (не понимая такого резкого перехода). С женой?

 БАРТОЛОМЕО. С женой… Она никак не может родить ребенка.

 МАКИАВЕЛЛИ. Ребенка?…

 БАРТОЛОМЕО. Точнее забеременеть. Хотя они очень любят друг друга и очень хотят детей, но пока у них ничего не получается. Не знаете ли вы случайно какого-нибудь нового медицинского средства, чтобы помочь ему?

 МАКИАВЕЛЛИ. Средства?.. (думает) А он не пробовал мандрагору, горное растение из Испании?.. Говорят, его корни обладают удивительной силой.

 БАРТОЛОМЕО. Никогда не слышал. И как его принимают?
 МАКИАВЕЛЛИ. Надо отваривать настой и пить регулярно на ночь

 БАРТОЛОМЕО. И вы думаете, это принесет пользу?
 МАКИАВЕЛЛИ. Во всяком случае, не принесет вреда. Что же касается результатов, то одна дама во Флоренции признавалась мне, что только мандрагора спасла ее от бесплодия, а в Милане мне по секрету рассказывали, что если бы не мандрагора, французская королева так и осталась бы без наследника.

 БАРТОЛОМЕО (с восхищением). Что вы говорите?!..

 МАКИАВЕЛЛИ (авторитетно). Да-а!.. Вот только ваш друг… Он вполне уверен, что во всем виновата … его жена? (Бартоломео явно не понимает.)  …Дело в том, что причин бесплодия может быть несколько: (напуская на себя ученый вид) либо она заключена in matrice, либо in semini, либо in virga, либо in strumentis seminaries, и если причина последнего…

 БАРТОЛОМЕО (почти оскорблено). Ну, что вы, что вы, господин посол! Все врачи в один голос утверждают, что причина в ней! Да вы бы видели его самого! Это еще вполне крепкий, цветущий мужчина. (Доверительно) По секрету вам скажу, что у него с дюжину детей в окрестных селах, и он исправно помогает их матерям, но он так любит свою жену и так хочет наследника именно от нее, что готов пойти на любые жертвы…

 МАКИАВЕЛЛИ. Ну, тогда ему, несомненно, следует попробовать.

 БАРТОЛОМЕО (не замечая иронии). И я склоняюсь к той же мысли, господин посол. Вот только, как нужно принимать это средство: ДО или ПОСЛЕ?

 МАКИАВЕЛЛИ (не поняв). После… ЧЕГО?

 БАРТОЛОМЕО ( с жестом).Ну-у…я хотел сказать… С ЖЕНОЙ…

 МАКИАВЕЛЛИ (догадываясь). А-а-а! … Ну, тут совсем иная позиция … (делая сугубо серьезный вид, чтобы не рассмеяться). Видите ли, если бы причина бесплодия была в нем, то следовало бы принимать «до» …Но поскольку вы утверждаете, что причина бесплодия заключена в ней, то следует принимать … задолго «ДО» и принимать ДО-О тех пор, пока не появятся явные признаки улучшения… (Бартоломео, не понимающе смотрит на Макиавелли, и у того появляется желание подшутить.) А на это время, мне кажется, лучше вообще прекратить всякие отношения с женой.
 
 БАРТОЛОМЕО (огорченно). Вы так считаете?..

 МАКИАВЕЛЛИ. Но мы же воздерживаемся от вина и острой пищи, когда у нас болит желудок? Иначе весь курс придется повторять снова, и неизвестно, подействует ли лекарство во второй раз.

 БАРТОЛОМЕО (соображая). А-а!.. Ну да, конечно!.. Сразу же расскажу ему… А от меня, господин посол, примите самые искренние благодарности. Получить совет из рук столь образованного человека… И я, и мой друг, мы всегда будем обязаны вам, и, чтобы не оставаться перед вами в долгу, скажу, что у меня есть еще одна интересная новость для вас. (Отводит Макиавелли к кровати и заговорщически понижает голос.) Вы знаете, что сюда приехали посланцы от Орсини?.. Говорят, они привезли его светлости ряд предложений, чтобы решить конфликт мирным путем. (Наблюдает, какое впечатление произвели его слова на Макиавелли.)

 МАКИАВЕЛЛИ (не выказывая особого интереса). Неужели заговорщики хотят помириться с Иль Валентино?
 БАРТОЛОМЕО (радостно). Конечно же, не хотят, господин посол, но жизнь заставляет их!… (снова понижает голос) Когда вспыхнуло восстание в Урбино, заговорщики подняли головы, когда они разбили отряды его светлости под Фаенцей, они и вовсе были на коне. Но теперь, когда дон Ромиро начал наводить порядок в провинции, а французы обещали его светлости свои войска, заговорщики они упали духом. Теперь они шлют своих послов к герцогу одного за другим, пытаясь договориться миром, и говорят, что сам Паоло Орсини готов приехать к его светлости, чтобы оправдаться в его глазах.

 МАКИАВЕЛЛИ. И его светлость согласился принять его?

 БАРТОЛОМЕО. А вот это мне пока неизвестно, господин посол. Но, я думаю, скоро станет известно, и тогда я обязательно поделюсь с вами этой новостью. А вы
сами попытайтесь поговорить с мессиром Агапито; он из дома Колонны в Риме, а они всегда были врагами Орсини и выступали против них... И держитесь подальше от секретаря Ридольфо: он - хитрая бестия, и с ним надо быть осторожным.

 МАКИАВЕЛЛИ. Благодарю вас за совет, дон Бартоломео.
 БАРТОЛОМЕО. Не стоит благодарности, господин посол.Пойду, распоряжусь насчет ужина. А вы не задерживайтесь: и я, и мои дамы так очарованы вами, что не сядем за стол без вас.

 Бартоломео уходит. Макиавелли идет за ним, дожидается, чтобы он удалился, затем быстро возвращается, подходит к кровати и отдергивает полог. Из-за полога выходит Гильгельмо.

 МАКИАВЕЛЛИ. Ты слышал все, что он мне говорил?

 ГИЛЬГЕЛЬМО. Да, все, мессир.

 МАКИАВЕЛЛИ. И что, все это – правда?

 ГИЛЬГЕЛЬМО. Не все, мессир: Людовик и Феррара
             действительно направили войска,
             но положение в Урбино скверно.

             К тому же после стычки под Фаенцей
             Иль Валентино зол на всех Орсини
             и проклинает весь их гнусный род.

 МАКИАВЕЛЛИ. И все же собирается принять их?

 ГИЛЬГЕЛЬМО. Возможно, все об этом говорят.
             Но многие считают, что он хочет
             поймать их для того, чтоб отомстить.

 МАКИАВЕЛЛИ. А что из Рима слышно?

 ГИЛЬГЕЛЬМО. Много слухов.

 Там говорят, что Папа вне себя,
 что он грозил разделаться с Орсини,
 что проклял род их, что готов уже
 анафеме предать их за измену.

 Теперь как будто бы молчит, но деньги
 берет и у врагов, и у друзей:
 одним сулит, других берет испугом,
 в Сан-Анджело* загнал уже троих
 и конфискует золото опальных.

* - Замок в Риме, часто использовавшийся папами в качестве тюрьмы

 МАКИАВЕЛЛИ (сосредоточенно). Понятно…

 ГИЛЬГЕЛЬМО (протягивает ему сложенный листок).
 А это то, что вы, мессир, просили.
 Здесь все войска, что я сумел учесть.
 Но я прошу, сожгите это сразу,
 как только сможете переписать.
 Вы знаете, что сделают со мной,
 когда у вас мой почерк обнаружат.

 МАКИАВЕЛЛИ (пряча листок).
 Благодарю, Гильгельмо, и не трусь:
 я слово дал и буду осторожен.
 Тебе трудней, будь осторожен сам.

 ГИЛЬГЕЛЬМО. Благодарю, месссир.

 МАКИАВЕЛЛИ. Теперь иди
 и постарайся выйти незаметно.
 
 Гильгельмо кланяется и быстро идет к выходу, но в дверях сталкивается с вбегающей Ниной. Он быстро опускает голову, чтобы закрыть лицо шляпой, запахивается в плащ и, воспользовавшись ее замешательством, уходит.
 Нина удивленно и вопросительно смотрит на Макиавелли, затем начинает лукаво улыбаться. Макиавелли молчит, невинно глядя ей в глаза.

 НИНА (значительно). Мессир… меня просили господа…
 сказать, что ждут вас все уже давно.
 (Она очень хороша в своем лукавстве, запыхавшаяся от бега, с расширенными от удивления глазами.)
 МАКИАВЕЛЛИ (с улыбкой глядя на нее).
 Умеешь ты молчать?

 НИНА (удивленно). О да, мессир…

 МАКИАВЕЛЛИ (подходя к ней, пристально глядя в глаза, значительно).
 Умеешь ты … молчать? …

 НИНА (уже настороженно, но, еще продолжая улыбаться). Ну, да… мессир.

 МАКИАВЕЛЛИ (беря ее за плечи, не отрывая взгляда, уже серьезно)
 Умеешь ты… МОЛЧАТЬ?..
 (Нина уже только молча кивает головой, зачарованно глядя ему в глаза)
 Тогда иди… (целует ее в щеку)
 Скажи им всем… (целует ее в другую щеку)
 что я сейчас приду...

 Целует ее в губы долгим нежным поцелуем, затем осторожно поворачивает и слегка подталкивает к выходу. Нина заворожено идет, останавливается, поворачивается, приподнимает руку, чтобы что-то сказать, но Макиавелли предостерегающе и шутливо подносит руку к губам, и Нина, рассмеявшись, убегает. Макиавелли усмехается и уходит за ней.
 Снова звучит мелодия тарантеллы и на сцену выбегают раскрасневшиеся Аурелия, Катерина и Пьеро с лютней.

 АУРЕЛИЯ (кружась по комнате). Значит, мессир Никколо женат, Пьеро?
 
ПЬЕРО. Уже около года, донна Аукрелия.

КАТЕРИНА (переглянувшись с Аурелией). И у него скоро будет ребенок?

ПЬЕРО. Думаю, скоро, донна Катерина, если судить по его жене.

КАТЕРИНА. Видимо, мессир Никколо очень достойный и порядочный человек, Пьеро?

 ПЬЕРО (удивленный такому выводу). Разумеется, донна Катерина!

 АУРЕЛИЯ. Ну, тогда мы просим вас спеть еще одну песню, Пьеро.

 ПЬЕРО. С удовольствием, донна Аурелия (подстраивает лютню).

 Комната заполняется гостями, Пьеро становится напротив них и поет. В середине песни на противоположных углах сцены появляются Макиавелли и Ридольфо.

 «Где взять слова, какие выбрать струны,
 чтоб о Фортуне в песне рассказать,
 о том, как все зависит от Фортуны
 и на себе несет ее печать?
 
 Коварнейшее это существо
 издревле многих от природы било,
 свое, доказывая торжество
 и вместе – исключительную силу
 
 По мненью большинства, оно – всевластно,
 затем, что рано или поздно всяк
 поймет насколько с ним шутить опасно:
 мудрец ли ты, или святой простак.
 
 Оно переустраивает страны
 и, обирая праведных людей,
 дает бесчестным набивать карманы,
 известное капризностью своей.

 Не для нее написаны законы:
 кого-то обласкав, она потом
 любимцу ставит бывшему препоны,
 давя его своим же каблуком.

 Коль скоро каждому нужна звезда,
 любой Фортуну в звезды взять стремится,
 подлаживаясь под нее всегда,
 но колесо ее всегда вертится.

 И связывать надежд не стоит с ним,
 не верь, что от ударов увернешься.
 Все хорошо, покуда ты несешься
 на нем, на НЕЙ… Но какого под ним?

 Еще не удалось торжествовать,
 и никому не удалось дождаться,
 чтоб колесо ее вращалось вспять…
 А с тыльной стороны…(четыре аккорда)
 Пустяк – сорваться!
 
 Песня переходит в тарантеллу.
 
 БАРТОЛОМЕО (из центра, обращаясь к гостям). К столу! К столу!..
 
 Все уходят, танцуя и напевая.


* - Обработка стихов Макиавелли в переводе Евг. Солоновича


СЦЕНА 4. У КОГО КАКИЕ ЦЕЛИ...


 Кабинет герцога тот же вечер. Кардинал стоит у горящего камина, герцог в кресле у стола выслушивает доклад стоящего перед ним Ридольфо.

 ГЕРЦОГ. Итак, он вовсе не скучает, Ридольфо?..

 РИДОЛЬФО. Вовсе нет, ваша светлость.

 ГЕРЦОГ. И при этом успевает делать свои дела?

 РИДОЛЬФО. Каждый день он бывает при дворе, и каждый день отправляет курьера с донесением во Флоренцию. Он несколько раз встречался с вашим казначеем по поводу грамоты для их купцов, трижды встречался с секретарем герцога Феррары и посланцем из Болоньи, а сейчас наверняка знакомится со многими влиятельными людьми в доме дона Бартоломео.

 ГЕРЦОГ (кардиналу) Он, действительно, не спит этот секретарь…

 КАРДИНАЛ. Вспомните, что говаривал папа Бонифаций, кузен.

 ГЕРЦОГ. Да-а… (Ридольфо) Но эти женщины в доме Бартоломео, это надежно?

 РИДОЛЬФО. Думаю, что да, ваша светлость. Обе женщины игривого нрава и хороши собой, а всей Имоле известно, что дон Бартоломео хочет наследника, хотя не может иметь детей; он даже разводился по этому поводу два раза. Так что это в их интересах обратить на себя внимание флорентинцев.

 ГЕРЦОГ (с усмешкой). Занятная история…

 КАРДИНАЛ. Он еще успеет наплодить здесь детей?

 РИДОЛЬФО. Может быть, предупредить дона Бартоломео, ваша светлость?

 ГЕРЦОГ. (почти гневно). Ни в коем случае, Ридольфо! Чем больше он будет занят с ними, тем меньше совать нос в наши дела. (Кардиналу) Не отправить ли нам куда-нибудь Бартоломео на несколько дней, кузен? (Кардинал с согласием поводит головой, герцог поворачивается к Ридольфо). Ридольфо, поговори с Бартоломео сам. Скажи ему, пусть проедется по всем моим крепостям и отрядам и представит мне свой отчет. И, если он удовлетворит меня, мы примем окончательное решение.

 РИДОЛЬФО. Слушаюсь, ваша светлость.

 ГЕРЦОГ. Но помни то, что я сказал тебе: мне нужно иметь что-то, за что бы я мог ухватить этого флорентинца, так что настрой этих женщин подобающим образом.

 Герцог берет со стола кошелек и протягивает его Ридольфо. Ридольфо берет кошелек, кланяется и уходит.

 КАРДИНАЛ. Ты уверен, что Флоренция ничего не строит против тебя, Чезаре?

 ГЕРЦОГ. Они слишком осторожны, чтобы играть против Папы и против короля.

 КАРДИНАЛ. И ты не боишься, что они могут сговориться с Орсини за твоей спиной?

 ГЕРЦОГ. Они уже отправили послов в Рим. Их купцы будут ездить теперь через наши земли, и всегда могут быть задержаны нами.

 КАРДИНАЛ. Так что же тогда беспокоит тебя?

 ГЕРЦОГ. То, что они тянут время и наверняка флиртуют с Орсини. И потом… не слишком ли быстр этот секретарь?

 КАРДИНАЛ (иронично). Но ты же любишь таких, Чезаре?

 ГЕРЦОГ (с усмешкой). Да, но когда они служат мне, а не другому, Джованни!…А теперь пойдемте, послушаем, что скажут нам эти посланцы от Орсини.

 Герцог и кардинал уходят. Отдаленно звучит тарантелла.
Праздник в доме Бартоломео Мартелли продолжается.