Аз воздам

То было наяву со мной, а может быть во сне,
Стоит передо мной араб с чалмой на голове.
Ведёт себя пристойно так, но, вдруг, заегозил,
Как кипу мне на голову чалму ту водрузил.

Как в зеркале представил я себе свой глупый вид,
Ему на шею смуглую надел Моген-Давид.
Направил на меня зрачков опустошённый взгляд,
Как будто залпом выпил смертельный, страшный яд.

Возможно, показалось мне, но был тому не рад,
Представ совсем евреем, библейский мой собрат.
Подумал, видно, бедный, что снится сон ему,
Добыл себе еврейство взамен он на чалму.

Как будто обвила его гремучая змея
И он теперь не он совсем, а словно это я.
Прекрасно понимает, чем судьба ему грозит,
Что значит быть евреем – а он вполне Аид.

В средневековой Персии, одетый кое-как,
Носил он жёлтый пояс и клоунский колпак.
А туфельки у женщин цвет имели разный:
На левой ножке – чёрный, на правой ножке – красный.

Теперь же надо модницам, душой чтоб не болеть,
Пару комбинированных туфелек иметь.
Представил на минуту он ту страшную дорогу,
Которой не в мечеть идёт, а прямо в синагогу.

И встречные детишки ему вослед бегут,
Бросают в спину камни, а старики плюют.
Идёт еврей молиться и чувствует спиной,
Как ненависть чужая преследует волной.

И хочется сказать ему: «Оставь печали брат,
Давай-ка лучше вместе отпразднуем Шабад.
Чудесный плов с бараниной кошерной поедим,
Что нам ещё делить с тобой, а Бог для всех един.

Ты к сердцу не бери, прошу, судьбы злосчастной рок,
Подумай, где молиться мог Всевышнему Пророк?
Возможно, в синагоге он услышал божий глас?
Тогда ещё мечетей ведь не было у вас.

Живя в галуте меченым, что видел мой народ?
Гонения, погромы – очередной исход.
Во все тысячелетия, повсюду и всегда,
Почти в любом народе есть свой Торквемада.

Испанской инквизиции заслуженный Фома,
Принёс немало горя в еврейские дома.
А круглый знак отличия, что Папа предложил,
Звезде шестиконечной прообразом служил.

Тот страшный знак отличия на Мойше или Вене
Жизнь каждого носившего ценил не выше пени.
Треблинки, Освенцима, Дахау, слышен звон,
Две третьих пени стоил на душу газ Циклон.

И узникам концлагеря в кошмарном снится сне,
Врач-дьявол из Освенцима Йозеф Менгеле.
Как всем врачам положено, дав клятву Гиппократа,
Детишек малолетних иглой сшивал брат к брату.

Болезни лёгких, сердца, почек или глаз,
Не мудрствуя лукаво, лечил, включая газ.
Ещё несправедливость той страшной Катастрофы,
Что этот «ангел смерти» избежал Голгофы.

Но ждёт таких, как Эйхман, Гитлер и Коба
Верёвка, туго свитая и вбитая скоба.
Что ты рождён арабом, брат, то случай и Галаха,
Еврейство лишь пригрезилось, благодари Аллаха,

Что новый крестоносец глумливо не распнёт,
Когда в твой дом непрошенный с мечом своим войдёт,
В широком поле чистом не попадёшь под танк –
В Майданеке и Треблинке не станешь Анной Франк.

Имей к своим соседям терпение и такт,
По ненависти, злобе, не соверши теракт.
Ведь каждый взрослый хочет точный знать ответ,
Придёт его ребёнок из школы или нет.

Не думай, что Аллах твой тебе за всё простит,
Кто входит в дом без спроса – за это будет бит.
Твори добро на свете, как и велит ислам,
Сказал однажды грозно Всевышний: «Аз воздам».


Шабад - еврейский праздник субботы.
Галут - проживание за пределами Родины.