Пожалуйста, извольте, я у Вас, Стихирь - в ногах

Любовь и ночь, тебя, теряя по сюжету,
Я - Фобия, что в памяти тетради, чуть истлевшей.
 Где мы пойдём по радуге любви.
В наш дом постылый и унылый.
Там глух и слеп как Феликс одинокий,
Мне дан в наследство был постылый.
Ты видишь - все огни горят, что на вратах у Рая, нас встречать готовы?
И мы на третий срок уже почти готовы,
Хотя нас даже не пытались опросить.
Ну, что здесь только можно, лишь себя во всём винить...
Малину? Вряд ли, ту, что волшебством богата, и строптива, воровата.
Ту, что стояла столько лет у мужа злата.
Так беспардонно попросили, и ну тис, Вам пора съезжать...
И на прощанье прихватив печать, туда, там где
Профессор, академик, и всякий прочий человек, актёришко и "Сценик".
Где сад, бассейн и всё как подобает – на века.
И год снега, а то и боле, пребывает и река.
Для вдоха, просто так, ведь так бывает.
Как в зазеркалье кто - то зазывает.
А я тебя хочу просить,
Ну, не грусти, любимая, не надо так грустить.
Когда симфонию мантришь и бонус треком ставишь,
Ты зрелость, та - что скоро на пороге нас оставишь.
Как будто небо ты, что вспорото ключом,
А ключ, Asmodeus, что мстит Приаму лохам - ни причём.
Перемещенному хореем в чрево ямбу,
Где всех детей цветов фальшстарт.
Хозяев, скрипок, бу6нов,
Пока не похоронен наш единственный солдат...
Любовью сильной, страстной и разумной, но не страшней, чем смерть! Чем ад!
Порнухой, слов трепально - виртуальной.
И всё, что было, только тлен, и смрад.
Тщеславья страсти срока плен.
Теперь на третий срок он ищет пролангаций.
Как я люблю тебя - три одиноких и бессмысленных строки.
С заходами египетских шаланд в Венецию, где Бродского читали мужики.
И не нуждаясь в жалости моей его хоть малость уважали,
Запретных тем несчастному вменяли, а сами сердце крепко, крепко жали.
А сердце против всех.
Адам и Ев. Ну, как тогда, когда всё было там, на самовском на делешном безделье,
Где, попрощавшись непристойно, уходя,
Пегасу он сказал - поэты не уходят!
Я воскресну!!!
И эта «белка» - сгоряча.
И не ушёл, мечась в пустой квартире,
Примерно так, я шёл на смерть Стихири, впопыхах.
Я голову склоняю перед Вами - Вы в эфире!
А я - пожалуйста, извольте, я у Вас «Стихирь» - в ногах.