Баллада

В тот час, когда почти все люди спали,
Он к ней вошел нетерпеливо, молча.
Она подумала: «Быть может, но едва ли
Хоть кто-нибудь из нас сегодня кончит!»
Он посмотрел в ее глаза с надеждой,
Она вздохнула медленно, с надрывом.
Он разорвал на ней ее одежды,
Бросая клочья на пол торопливо.
Ее он обнял сильными руками,
Привлек к себе настойчиво и нежно.
И с трепетом невинной горной лани
Она сняла с него его одежды.
С трудом еще в свою победу веря,
Он целовал ее напрягшиеся плечи.
Она, с усмешкой загнанного зверя,
Задуть пыталась плачущие свечи.
Она дышала часто и хрипела,
От страсти задыхаясь, как и ныне.
Душа ее бестактно громко пела, -
Ведь знала, что она – его богиня.
Он ликовал, рычал, ее целуя,
Ему казалось, разорвался мир на части.
Вонзил он плоть в нее свою стальную,
И до конца не верил в свое счастье.
Они слились, плоть к плоти, до рассвета,
И друг за другом уходили в небыль.
В глазах его мелькали вспышки света,
Она кричала, взгляд направив в небо.
А в перерывах ласковые пальцы
Его ласкали взмыленную спину,
И ей хотелось сотни раз отдаться,
И были в эту ночь тела всесильны.
Когда всходило Солнце, то раздался
Последний крик затравленного волка.
Когда он кончил – звонко засмеялся,
Она рыдала ласково негромко.
И когда страсть ушла в последних стонах,
Они уснули рядом, как в балладах,
Ее он пальцы сжал в своих ладонях,
И в жизни слаще не было награды.
И мир их ждал, когда они проснулись.
Страсть вспыхнула наутро с новой силой,
И в полудреме их тела сомкнулись,
Волна желанья их двоих накрыла.
В окно дышала ветреная свежесть,
А Солнце очень медленно всходило,
И отдавая утреннюю нежность,
Она его, как никогда, любила.
Им этот день запомнился надолго.
Они сломали, перешли границы.
Он стал в тот день матерым, сильным волком,
Она в себя впитала стать волчицы.
Пусть говорят, что неразлучны волчьи пары,
Они расстались в тот же вечер и навеки.
Он был сражен охотника ударом,
Она же стала жить за Человеком.