Крым, ноябрь 1920

Обошли перешеек умело –
Обмелел при отливе Сиваш.
Песня реяла. Песня гудела:
Бой последний решительный наш!

Шла дождливая крымская осень.
Отбивая удар на Юшунь,
Врангель части отборные бросил,
Нас отбросив почти к Сивашу.

С каждым часом вода поднималась,
Нехорошие были дела…
Но бригада Махно постаралась,
За пехотой Сиваш перешла.

Эх, такая лихая забава.
Эх, сильнее пьянит, чем вино.
Шла широкая белая лава,
Ей навстречу – тачанки Махно.

Ухмылялись селянские рожи.
Вся земля мелкой дрожью тряслась.
Встал в тачанке во весь свой рост Кожин,
Гаркнул страшно: «Хлопци! Р-робы грязь!»

Тута сделалась вдруг перемена.
По команде внезапно, все вдруг,
Развернулись тачанки мгновенно,
На ходу описав полукруг.

И сустричь смельчакам оголтелым
Страшным ливнем посыпал свинец.
Пулеметчики били умело:
Белой коннице - страшный конец.

Все смешалось – воздетые руки,
Сверху тучи – темней и темней,
И предсмертные звуки и муки
Погибавших людей и коней.

Неубитых ручьи разбежались
От разбившейся конной волны.
Вслед за ними махновцы погнались.
Дорубали бегущих они.

На позиции белых летели
Волны грив и мужицких папах.
Ворвались на позиции белых
У врагов, почитай, на плечах.

Драгоценных часов не теряя,
Аккурат третьей линии в тыл,
По дороге заслоны сбивая,
Конный вал на Юшунь покатил.

Тучи, к югу ползущие низко.
Небо, им покрытое сплошь.
Звуки лязга, бряцанья и визга.
Мелкий серый ноябрьский дождь.