Посвящается Санкт Петербургу

Сяду в поезд с винишком и салом,
В шапке, в ватнике и в сапогах,
Чтоб сойти на Московском вокзале,
Ткнувшись Питеру мокрому в пах.

Как обычно, за шиворот Питер
Что-то льёт, мол, остудится пыл.
Только зря – я достаточно выпил
И гармошку с собой захватил.

Знать, давно не слыхал ты тальянки,
Вот тебя и воротит с души,
Что так жадно глядишь на портянки? –
Ну, промокли, хочу подсушить.

Кроме города, чувствую, не с кем
Перекинуться словом-другим,
Все снуют, озабочены Невским,
То в один, то в другой магазин.

Но, похоже, чужие ты миски
Лижешь, Питер, заметили чтоб,
Вон, и вывески всё по-английски,
Хоть язык изучай через шоп.

Что, не так? Ишь, разинул хлебало.
За пристрастие, что ли, к вину?
Погляди, сам ширинки каналов
На мосты кое-как застегнул.

Лучше выпей со мною на пару,
А не то – как с похмелья опух.
Да, ты прав – от меня перегаром,
Так ведь русский, не правда ли, дух?

Привыкай, я бываю и гаже –
Как никак, а конкретный пацан,
Так что зря тычешь в нос Эрмитажем,
Не Ван Гог я и не Тициан.

И кончай про культуру, не надо –
Это дело внутри, а не вне,
За решёткою Летнего сада
Как в психушке я или в тюрьме.

Суицидность какая-то. Даже
Дождик хочет покончить собой,
Хоть и мелкий, а тоже туда же,
И не просто, а вниз головой.

Что, не нравлюсь? Как ты не икона,
Так и я не червонец. Но нам
Это всё до ростральной колонны,
Если лампочку вывесить там.

Вот на этом и кончим беседу,
Всё понятно – приехал, слезай.
Ладно-ладно, сегодня ж уеду.
Да отстань ты, не видишь – слеза.