Ночь теорем

Объяла большим одеялом нас ночь теорем.
Очнитесь от яви! Сегодня без всяких ужимок
Я спинку потру стихимеристым текстом всем тем,
Кто бьёт головой в барабаны стиральных машинок.
Под зонтиком зомби в безумный пускается пляс,
Услышав сонату, что льёт фонаря граммофончик,
И ткёт кружевные узоры украденных фраз
Торговец духами для в детстве потерянных дочек.
Из окон на это печально глядит почтальон
И кутает в белых конвертах озябшие ноги.
А ночь теорем наступает и месит бульон
Из лермонтоведов и разных других гаплологий.
Лианы вползают, смещая ненужную ось
Туда, где стаканы сметаны стоят полуполны,
Где сонный трамвай выше крыши летит наискось
И пьяный в стеклянном ларьке ловит радиоволны,
Которые шлёт почтальон, замерзая в окне,
Зажатый меж стёкол, где письма, духи и сметана.
А лермонтоведы спешат к лиловатой луне
В стиральных машинках, увитых ленивой лианой.
Трамвай, опускаясь, сбивает фонарь и ларёк,
И зомби, лишённого всякого слуха, впридачу.
Заблудшие дочки в ветвях теребят пузырёк,
Который торговец духами вручил им на сдачу.
А ночь теорем неусыпно мешает бетон
Потрёпанным зонтиком в сине-зелёную клетку.
Противно скребёт изнутри по стеклу почтальон,
Ехидно взирая, как гнётся под дочками ветка.
Водитель трамвая и пьяный пропили трамвай
И спят средь лиан, лиловатой луне улыбаясь,
И слышатся крики стиральномашиночных стай,
И зомби встаёт, по кусочку с земли отскребаясь.
Лишь лермонтоведы гуляют по лунным лугам,
Где слышны по радио звуки сметанной сонаты,
Да блудные дочки в трамвае внимают стихам
Про ночь теорем, что неслышно уходит куда-то.