У школы

Не торопись, мой верный пес!
Зачем на грудь ко мне скакать?
Еще успеем мы гулять.
Ты удивлен, что я прирос
У школы: целый час стою
Недвижно, хмурюсь и молчу.
Я вспомнил молодость мою
И весь отдаться ей хочу.
Ведь после школы я похож
На умного. Вот серый дом,
Он своим видом нехорош.
Но вот другой — кирпичный: в нем
Учитель химии живет.
Ну, как же помню, это он
Меня из класса выгнал вон
За то, что я из колбы йод
Ему просыпал на штаны
Не специально, но, увы.
В журнале двойка, как итог
За мною сорванный урок.
С учителями не везло!
Тот странный. Этот мне назло
Мою фамилию склонял,
А класс истошно хохотал.
Тогда вернулся я назад
И вспомнил, как я был не рад
Учёбу в школе начинать,
Да вот беда: отец и мать
Меня насильно привели
Из-за родительской любви.
Я упирался и просил,
Чтобы хоть кто-то объяснил,
Что я такого сделать смог:
Ведь десять лет — приличный срок,
И, чтоб его заполучить,
Немало нужно натворить.
Мне говорили все вокруг,
Что школа — самый лучший друг,
Ведь даже дышится вольней,
Когда полно учителей.
А что за радость отвечать
Пред классом, стоя у доски,
И что нас будут называть
Не дети, а ученики.
Но я не верил ничему.
— Нет, — говорил я дружбе той
— Дружба такой большой ценой
Противна сердцу моему...
Мозгов хватало мне и сил,
И аттестат мне нужен был,
Но то, о чем дерзал мечтать,
Теперь мне стыдно вспоминать!
Все силы сердца моего
Истратив в медленной борьбе
С учителями, что назло
Меня учили каждый день,
Стою я робко у дверей
Прошедшей юности моей:
— О, юность школьная моя!
Прости меня, что вырос я!
Не помяни мне дерзких грез,
С какими, прогуляв урок,
Я гордым был, как только мог.
Не помяни мне глупых слез,
Какими плакал я не раз,
Твоей учёбой тяготясь!
Но, как ни странно, я сумел
Запомнить что-то между дел.
Хотел послать всё! Я устал,
В учёбу веру потерял,
И только память детских дней
Не тяготит души моей...
Я рос, как многие, в глуши,
У берегов Москвы-реки,
Где лишь сидели рыбаки,
Пытаясь что-нибудь поймать,
Чтобы потом коту отдать.
Рядами стаи белых птиц,
Как изваяния гробниц,
Круги солярки на песке,
Виднелись трубы вдалеке,
И дым из них, как чёрный бес,
Скрывал ту сторону небес,
Куда, дневной окончив путь,
Уходит солнце отдохнуть.
Я страха отродясь не знал,
Считал я братьями людей,
И даже скоро перестал
Бояться всех учителей.
Однажды завуч мне сказал:
«Послушай, я вчера узнал,
Что ты сломал в подвале лаз.
Запомни, чтоб в последний раз».
Я в ту же ночь пошел гулять,
Чтоб до конца уж доломать.
А в целом я хорошим был.
Ну, было дело, подложил
Соседу я на стул жевачку,
Так ведь одну, а не всю пачку.
 Сменку с собой не брал порой,
Но не один же я такой!
А то, что я не заполнял
Дневник свой, так ведь я не знал,
Что нам придётся их сдавать
И что их будут проверять.
А вот однажды было дело,
Натёр я стул соседу мелом.
И всё бы вроде ничего,
Да вызвали к доске его.
Правда, потом за это дело
Я получил под зад коленом.
Да, получил я. Ну, и что же.
Под зад ведь лучше, чем по роже.
А вот петарду в унитаз –
Это, простите, не про нас.
Мы это делали чуть проще –
Мы в унитаз кидали дрожжи.
Но всё ж мы школу не взрывали,
Спасателей не вызывали,
Чтобы контрольную сорвать.
Да и зачем, когда списать
Её наверно можно будет.
А уж за это не осудит
Ни бог, ни чёрт, ни сам учитель,
Лишь бы он этого не видел.
Со мною многое что было:
Помыл я как-то доску с мылом.
Помыть то я её помыл,
Да только мыло я не смыл.
Но, к счастью, нет у мыла цвета,
И я помыл так, как умел
Поэтому там незаметны
Не только мыло, но и мел.
Так, любопытствуя, давил
Я страхи ложные в себе
И в бесполезной той борьбе
Немало силы погубил.
Зато добытая с тех пор
Привычка не искать опор
Меня вела своим путем,
Пока рожденного рабом
Самолюбивая жена
Не обратила вновь в раба!
О, школа! После многих лет
Я вновь принес тебе привет.
Уж я не тот, но ты светла
И величава, как была.
Вокруг тебя все тот же двор.
Одно не так — новый забор.
Но всё же я не зря пришёл,
И даже трепет прежних дней
Я ощутил в душе моей,
Заслышав школы милой звон.
Все то же, то же... Только нет
На детях формы прошлых лет...
Уж скоро лето. Жар такой
От подготовки к выпускным.
Контрольные текут рекой,
Диктантов плотные ряды;
Билеты пишутся, доска
Заданием испещрена.
Лишь нарушает тишину
От ручек скрип, как по стеклу
Кто-то ведёт влажной рукой.
Вот школьник, парень молодой,
Смеясь, за девочкой бежит
С видом, как будто сам не свой.
И слышу ей вдогон кричит:
«Постой, Петрова. Дай списать,
Ты ж знаешь, завтра мне сдавать.
Ведь всё равно же догоню
И сам тетрадку отниму».
И, как он ей и обещал,
Догнал и с воплем отобрал.
И более того ещё —
За косу дёрнул горячо.
В каких-то розовых мечтах
Я позабылся. Сон и зной
Уже царили надо мной.
Но вдруг я топот услыхал,
И взор на школьный двор упал.
Почти пригнувшись головой,
С сумой шпаргалок за спиной,
Сдавать экзамены свои
Ползли гурьбой ученики.
И был невыносимо дик
И страшно ясен в тишине
Их серый похоронный лик —
И сердце дрогнуло во мне.
О школа!.. Колыбель моя!
Любил ли кто тебя, как я?
Правда, любил своей любовью,
Но эти дни я точно помню.
Ещё бы ты их не запомнишь —
Четыре за год их всего лишь.
Ведь четверть ровно столько раз
Освобождала класс от нас.
Как по утрам вставал с трудом,
Учёба вообще в облом.
Тогда я думать был готов
О том, как кончить бы её,
И позабыть бы побыстрей
О том, как я учился в ней.
О, школа! Кто бы про тебя
Не думал так же как и я.
Не так давно, в такой же час,
Его услышав в первый раз,
Я был испуган, оглушен.
И чтоб узнать, что значит он,
Я в школу милую зашёл.
Готовятся ученики,
Тетради, шпоры принесли,
Уселись рядом кто на чём
И меж собою повели
Неторопливый разговор.
— Когда мы химию сдаем? —
Один сказал. — Да её сдать,
Как плюнуть раз. Ведь передрать
С нашей химичкой — без проблем
А уж откуда — ясно всем.
Другой, с заученным лицом,
Ему ответил: — Эх, напасть!
Моя любовь – вот это страсть!
Если б Её я не любил,
Я б, как ботаник, всё зубрил.
Но вот влюбился, и, увы,
Горят огнём мои труды.
Сказал он это и умолк.
Я этих слов понять не мог,
Но тот, который их сказал,
Угрюмый, тихий, но крутой,
С тех пор меня не покидал!
Он и теперь передо мной,
Как отражение борьбы
Стремленья к знаньям и любви.
И выражающий укор
Спокойно-пофигистский взор...
Без шапки, бледный, чуть живой,
Лишь поздно вечером домой
Я воротился и спросил:
«Не уж то я таким же был?
Иль то, что видел, всё во сне
Эй, люди, объясните мне!»
Я бредил. Маму испугал:
«Сиди, родименький, сиди!
И больше к школе не ходи!»
Но, всё равно я убежал.
Бог весть, что сделалось со мной?
Я школы не узнал родной:
С трудом влезаю на забор,
Чтобы попасть на школьный двор.
Хотя калитка в двух шагах,
Но я ведь тоже не в годах.
Учеников знакомый крик
Зловещ, пронзителен и дик.
А вот охранник у ворот,
Хоть я и не мордоворот,
Да и на вид вроде не бомж
И на бандита не похож,
А всё равно пускать меня
Не хочет. В этом вся фигня.
О, горько, горько я рыдал,
Когда в то утро я стоял
У школы, пробуя зайти,
Чтобы ещё разок пройти.
Хоть часть прошедшего пути
Как я в ту пору обещал
Её при всех поцеловать,
За что директор наказал,
Вызвав к себе отца и мать.
Но, остудив свой дерзкий нрав
Я признаю, что он был прав.
А то ведь если б так пошло
До свадьбы дело бы дошло.
Эх, современный ученик!
Как изменился ты с тех пор,
Как я покинул школы двор.
Уже «Битлов» ты не поёшь,
Не ранец, а рюкзак несешь,
В ушах твоих по два кольца
И пиво хлещешь без конца…
И если раньше он дарил
При встрече ей кулёк конфет,
То нынче для неё купил
Он пачку горьких сигарет.
Прочна суровая среда,
Где поколения людей
Живут и гибнут без следа,
Пытаясь обучить детей!
Отец твой десять лет стонал,
Из класса в класс переходя,
Но так секрет и не познал,
Который выручит тебя,
Чтобы при сдаче довелось
Тот самый вытащить вопрос,
Который выучить успел,
Когда учиться не хотел.
Как он, бездумно ты учил,
Как он, экзамен провалил.
Так заметается листвой
Твой след, что к школе вёл тебя,
Куда ты с ранцем за спиной
Идёшь в начале сентября,
Твердя постылые слова,
«Скорей бы кончился урок»
От этой грусти голова
Уже свисает ниже ног.
И так подряд аж десять лет.
«За что?» — никто не даст ответ
 2002