Вон Видишь?

Я не хочу любить, но хочу трахаться, потому, что любить – больно, а трахаться – приятно. Встанешь утром, вытрешь лицо половой тряпкой, выйдешь на балкон – лепота: свинцовые тучи, свинцовые пули дождя, свинцовое сердце бьётся в груди. Свиньи мы. И Я – свинья. Ни семьи, ни семени посадить. А если и посадишь – взойдёт ананас, соберешь помидор, а съешь чеснок. Так и живём. Едим, что Бог послал, то есть друг друга живьём. Не наедаемся. Смакуем послевкусие сигарет выкуренных натощак. Нет. Не могу так больше, хочу любить, но трахаться всё равно хочу, а выхода не вижу, пойду утоплю своего котенка, пожалуй. Жалко. А душить всё равно приятно, почти как трахаться с доступной женщиной, после которой останется послевкусие сигарет выкуренных натощак. Примите мои соболезнования! Не отказывайте мне в поползновениях! Давайте быть с вами по обоюдному офигению! Мы же змеи. И я – змея, на помойке под окнами валяются мои кожи. Я сбрасываю их по весне, чтобы пристально наблюдать, как ветер рвёт целлофановую плоть. Чтобы быть сопричастным к своей смерти. К миллионам своих смертей. Хочешь посмотреть? Вон там, где играют дети, наше будущее, наши киборги-плотоядцы, наши засранцы-умельцы. Вон там, где из земли выползает червь, а с неба сбрасываются ангелы. Вон там, где мои вены скручиваются с проводами ЛЭП, а ноги срастаются с бетоном. Вон там, где таджики сверлят мне голову, переругиваясь на родном наречии. Вон. Вон. Вон.
Видишь?