Великие маленькие

 
Огромный дом многоквартирный,
Огромный, с гаражами двор,
А контингент, в основе мирный,
Но есть шпана, и даже вор.
Не это главное, жил мальчик,
В огромном сером доме том,
В очках, худющий, мальчик с пальчик,
Футляр со скрипкой, все при нем!
Его конечно задирали,
Дразнили часто, редко, били,
И даже скрипку отбирали,
Глумились все, но не сломили.
Упорно, день за днем, к воротам,
Он шел, зажав большой футляр,
А дальше, дело шло по нотам,
Ждал мальчика, уже «фигляр».

Но как-то, у подъезда встретил,
Дворняжку малую малой,
Ватрушкой он ее приветил,
Что дали скрипачу с собой.
И в благодарность, рыжий песик,
Понесся за мальцом трусцой,
Его забавный черный носик,
Покрыт был сахарной пыльцой.

И вот злосчастная беседка,
Не обойдешь ее ни как,
Девчонка, толстая соседка,
А рядом с ней большой мастак,
На злые козни, прибаутки,
Прыщавый анаш(н)ист-дурак,
Когда-то ради смеха, шутки,
Поставил пацану синяк.

Невольно сжались кулачишки,
Готова выпрыгнуть душа,
Тряслись коленки у мальчишки,
Но он пошел, едва дыша.

Хихикнула сквозь редкозубье,
Соседка толстая, и вот,
Спуская по ступенькам, жабье,
Прыщавый, «Ша!», свое несет.
И в сотый раз, взлетела кепка,
От подзатыльника мальцу,
Зажала сердце вновь прищепка,
Катились слезы по лицу.

Как автомат заклацал песик,
Клыками острыми, как сталь,
И облетел от пудры носик,
И побежала к дому шваль.
Пес гнал прыщавого, так страстно,
Взрывной атаке был он рад,
Дурак орал на пса напрасно,
Истерзан в клочья дряблый зад.
Надолго зад запомнил взбучку,
А наш прыщавый стрекача,
Насобирав мозги все в кучку,
Решил не лезть до скрипача.

Настали времена иные,
Малец шел в школу не один,
На нет, сошли напасти злые,
Был скор на взбучку «дворянин».
Он стал для мальчика защитой,
Гарцуя маленьким конем,
С осанкой гордой, но немытой,
Вышагивал пред всем двором.

Но вот однажды в подворотню,
Втолкнула с улицы судьба,
С десяток псов, со страха «сотню»,
И началась у них гульба.
Помои вонью изошли,
Разбросаны и перерыты баки,
А у подъезда набрели,
На рыжего «конька», соббаки,
Опасность грозных намерений,
На холке ершик выдавал,
А первый шаг поползновений,
Звериный рык сопровождал.

И как в замедленном кино,
Прыжок оскаленной собаки,
Второй этаж, звенит стекло,
И в центр начавшейся драки,
Мальчонка падает босой,
Сминая рыжего в охапку,
Накрыл «конька» самим собой,
Как мамину ондатровую шапку.

Затем провал, нет ничего,
А дальше, чувствует рука,
Шершавое слюнявое тепло,
Помытого, в ошейнике «конька».
Палата светлая, распахнуто окно,
За ним стоит притихшая толпа,
Добро восторжествует все равно,
Пришла к мальцу ватага, со двора.