Майские сумерки

Майские сумерки делают неразличимой дорогу впереди. Контуры предметов расплываются. Низенькие скамейки по бокам, ветви цветущих яблонь, гравий на дорожке – все становится дымчато-фиолетовым. Своей правильностью, прямотой аллея напоминает античные статуи: та же четкость линий, правильность построения, следование строгим канонам, то же торжество пропорций.
Мы с тобой идем рядом. Плечом к плечу. Друг на друга не смотрим, молчим. Да и зачем нам слова? Они только рушат очарование сумерек. Главное – чувствовать, что ты идешь рядом. Слышать твое дыхание и шорох разлетающегося по дорожке гравия.
Я знаю, что если поверну голову влево, то увижу тебя. Твой профиль. Воплощение гордости, силы и спокойствия. И надежности. С тобой не страшно и на край света пойти. Родись ты в IX веке, воевал бы, наверное, в дружине Рюрика – и сам князь гордился бы тобой. Ты почувствуешь мой взгляд и улыбнешься…
Яблони по бокам аллеи роняют свои лепестки нам под ноги. Знаешь, ведь нет ничего красивее цветущих яблонь. Они – олицетворение нежности, но нежности печальной, с нотками ностальгии: все эфемерно. Весна пройдет – и яблони отцветут, облетят. Жизнь и дальше будет торжествовать над смертью, листья будут зеленеть, птицы – петь, но что-то непередаваемо-прекрасное уйдет в небытие и мир никогда не станет прежним. Наверное, недаром легендарный король Артур покоится на Яблочном острове – Авалоне. На острове, куда не отыскать дороги…
Есть в цветущих яблонях и что-то неуловимо японское. Отзвук сказаний о справедливых императорах, бесстрашных самураях, прекрасных гейшах и мудрых старцах, лениво потягивающих саке в саду под тенью сакуры. Они не торопятся, потому что поняли что-то важное о жизни, чего не понять ни мне, ни тебе. Милая моему сердцу Страна Восходящего Солнца… Затейливые иероглифы и роскошные многоярусные пагоды с изогнутыми крышами. Ты знаешь, почему крыши пагод такой причудливой формы? Японцы верили, что дракон, упавший с неба, не удержится на изогнутой крыше, соскользнет с нее, как с горки, и улетит далеко, не принеся несчастья дому.
Цветы осыпали ветки, и яблони словно окутаны легкой дымкой, туманом, скрывающим черные, узловатые стволы с растрескавшейся корой. А не будь цветов, деревья дарили бы совсем другое, мрачное впечатление. Согнутые, скорченные, иссиня-черные – какими несчастными они кажутся… Яблони стоят ровными рядами, как войско, выстроившееся по приказу правителя. Кажется, что когда-то – в незапамятные времена, когда земля была наивнее и не прятала от нас чудеса, – здесь жил злой и ворчливый колдун. Он собирал лягушек в окрестных болотах и варил из них страшные зелья: Болезнь, Несчастье, Злобу. Он хотел, как и положено всякому уважающему себя злому колдуну, истребить весь род людской, но нашелся король, который не побоялся его чар и привел свое войско под стены замка. Король был молод, красив и бесстрашен. Красивые всегда бесстрашны, как заметил Горький в одном из своих рассказов. Тот король, ослепленный храбростью, был беспечен. Он построил войско ровными рядами вокруг крепостных стен и громким, раскатистым голосом вызвал волшебника на бой. А что волшебник? Ему ли, старому, выходить из-под защиты надежных стен и размахивать мечом? Он засмеялся и подбросил в свое зелье каких-то новых ингредиентов… А рослые, статные, широкоплечие воины короля стали корчиться, пригибаться к земле, извиваться. И превратились они, прежде стройные, в изогнутые, узловатые деревья. И поныне стоят на месте, погруженные в тяжелый сон, вздыхают о свободе, силе и молодости. Надеются, что придет герой и ценой великого подвига освободит их от злых чар… Сам колдун уже давно умер от старости, замок стерло с лица земли безжалостное время, а заколдованный лес все стоит на том же месте. И на помощь ему никто не спешит…
«А как же король? Что стало с ним?» - спросишь ты, повергнув меня в смущение. Я и не подозревала, что ты так внимательно следил за тем, что я сейчас придумала. Отвечу, что не знаю. Наверное, он, вышедший на честный бой без доспехов, был сражен стрелой предателя. Откуда там предатель? Они есть везде. Может быть, один из воинов, покорившись малодушию, решил отмстить тому, кто привел его сюда умирать. Содрогаясь от конвульсий, слабеющими руками схватил лук, выудил стрелу из колчана, из последних сил прицелился… И король упал, и кровь его обагрила землю. А через год выросла на этом месте виноградная лоза.
Мы оба засмеемся чуть смущенно, чуть печально. Засмеемся потому, что на несколько секунд всецело поверили вымыслу. И мне покажется, что вместе с нами засмеются седые боги, глядящие на мир откуда-то свысока. А мы с тобой пойдем дальше по аллее, взявшись за руки.
Как жаль, что все эфемерно. Жаль, что яблони отцветут. А еще жаль, что тебя нет – я ведь просто выдумала тебя…