по спирали

зайдешь, посмотришь - а я все та же. с короткой челкой, без маникюра, стихийное бедствие эпатажа, две тонны нежности - грамм веллюра. скосишься эдак - мол, сколько можно? давай, ну, что ли, расти косицы, а я коснусь тебя осторожно крылом ресницы. тебя поманит, тебя потащит, против течения, против воли, я же ведь та еще, настоящая. в тебе - до боли.

в тебе осколочком, своевольем, в тебе обломочком старой встречи, и ноет, ноет - к погоде что ли? - и жизнь не лечит... в тебе остаточком злым, кровавым, в тебе - больной растравленной ранкой, на сердце - love клокочет лавой, не лезет в рамки. мы неприличны, мы так бессоны, мы так друг другу вросли в глазницы, что даже мастеру эл. бессону, такое вряд ли б могло присниться. такой сюжет в оплетеньи драмы, такая нежность на грани шока. и двести двадцать по венам - мама! - и бьют жестоко.

зайдешь, посмотришь - и все случилось, и мне бессмысленно отпираться, и не отмыться, не отстираться - все бьется там же, где все и билось. все рвется там - где по жилам тонко, где кровь фонтанит упорной струйкой, я белоручкой была, буржуйкой, а ты моей комсомолкой звонкой. я так упорно в тебя влюблялась, я так цеплялась за откровенья - ну нахваталась, ну нахваталась, до первой степсени опьяненья.... я так учила тебя по дюймам, в тебя врастала огнеупорно.... и я успела, я уцепилась, тебя почти оторвав от корня.

зайдешь, посмотришь - и все по кругу. витком спирали - друг к другу, от ли .....

такие разные.
так любовно
мы смотрим.