Метель

Слыл горделивым подлецом,
Мерзавцем редким и лжецом,
То демоном в обличье света,
То ангелом под маской зла.

По молодости Льва Толстого
Наш друг пропащий не читал,
Зато новинками модерна
Свой ум нещадно истязал.

Езжал по пятницам к певицам,
Им руки пылко целовал,
Тем сердце брошенной девицы,
Жестоким коршуном клевал.

Был игроком азартным, выпить
Бутылей мог за вечер пять,
А после песни пел до утра,
И руки целовал опять.

Однажды выдалась дорогой
Ему далекой путь держать,
Не думал он, что будет долго
Тот путь несчастный вспоминать.

Случилось то, что завывала
Метель тогда уже с утра,
С крыш яростно покров срывала -
И кошек гнала со двора.

Была надежда, что к вечере
Уляжется природный гнев -
Тогда пуститься будет можно
В путь, все сомнения презрев.

Так вечер приближался,
Жарко в печи избы огонь пылал,
Однако сторож волновался:
Ветрило всё не утихал.

То дело, что имел наш путник
Отложенным быть не могло –
Решенье приняли – в путь с Богом,
Авось всё выйдет хорошо.

К крыльцу коней шальных подали,
Велели кучеру – езжай,
Поаккуратней да не скоро –
Не бойся вьюги, не серчай.

Отпущен будешь на гулянье,
Когда прибудем ко двору –
Не веришь? Глупое созданье!
Я честен – никогда не вру!

Тогда, полозья заскрипели,
Во вьюге сани полетели,
Метель, как грозная царица
Хлестала гневно плетью лица.

Дорога в страшный мрак одета,
Нигде ни вспышки, ни просвета,
Лишь вой пурги, да скрипы леса,
Крепка ненастия завеса.

Тревога тяжкою стеной
В душе неверного поднялась,
Судьба в лицо ему смеялась,
Пугала странной глубиной.

Что будет? Голос чей мне слышен?
Кто шепчет тягостную весть?
Неужто то явленье свыше?
Предчувствие в том зове есть.

Вдруг, словно занавес сребристый,
Лес расступился в тьме ночной –
И старец выступил лучистый
В накидке темно-голубой.

И грянул голос громогласный,
К чему мой дом ты посетил,
Сын человечишки несчастный?
Ведь я тебя предупредил

Метелью страшной, буйным ветром,
Что режет путнику глаза,
Но поступился ты запретом,
К чему теперь бежит слеза

К устам твоим, что ложью дышат –
Всей мелкой жизнию своей,
Порочишь тех, кто правду слышит
Среди напыщенных речей.

Ни воли, ни любви, ни чести,
Что может подлость оправдать,
Какой же дар без капли лести
Ты можешь старцу показать?

Лишь недовольные стремленья
Ведут тобою на пути –
Без божества, без вдохновенья,
Без жизни, Господи, прости!

Страстями низкими ведомый,
Не чтишь ни истины, ни дома,
Обитель духа развращая,
Всё отрекаешься от рая.

Назад, губитель, оглядись –
Что видишь ты? Одни страданья,
В грехах развратные лобзанья,
Своею ложью насладись.

Убог твой путь, твои попытки –
Лишь злобной похоти поклон,
Но скоро станет вечной пыткой
Тебе сей пагубный урон.

Кто ты? К чему такие речи –
То жизни будущей предтеча?
Что за слова? Исчезни вон,
Собой доволен – мне притон

Милей простушки горделивой,
Что неприступницей ретивой
Глазами бедных женихов
Сражает, до ее грехов

Тебе нет дела, бедный старец,
А я, безропотный тщеславец
Живу, чтоб взять от жизни всё,
К чему лежит нутро мое.

Тогда вздохнул старик могучий,
Погладил бороду рукой,
Воскликнул: «Сумрак неминучий
С сих пор повсюду за тобой

Стремиться будет, помни слово,
Твое рождение не ново
На оскотиневшей земле,
Но оттого так тяжко мне:

Своей гордыней ослепленный,
Блудливой страстью увлеченный,
Ты упиваешься в грехах,
Но вскоре станет тяжкий страх

Твоею карой, камнем вечным,
Что тянет в бездну, на краю
Стоишь, мой друг, настолько близко,
Как пред тобою я стою.

Ты не пугай меня волненьем
Души. Прожженный вечным тленьем,
Силен я, силою своей
Вполне смогу врагов, друзей

Отбить, как воин бьет по шлему
Врага, да странную дилемму
Меж злом всесильным и добром
Сам разрешить, всегда мой дом

Весельем полон, где певицы
В сто раз прекрасней, чем царицы,
Нам песни страстные поют,
Вино в железны кубки льют.

То суета, земное тленье,
Тщеславной сущности везенье,
Но то не вечно, словно сон,
Пройдет и только тяжкий стон

Останется в твоих хоромах –
Без счастья, без любви, без дома
Страдать ты будешь одиноко
Без цели праведно высокой.

Так если цель лишь в доброте,
В смиренье, счастье, простоте, -
Тогда от скуки невесомой
Погибнуть можно, как без новой

Любви прожить полвека мне,
Когда привык я на коне
Скакать по полю наслаждений,
В том весь мой неустанный гений,

Который лишь одним желаньем
Свой будит ум, да ожиданьем,
Беспечен я – в том правда есть,
Не чуждо мне и слово честь,

Да вдохновенья жар минутный
Мне дорог ветерок попутный,
Что песню гордую в уста
Вложил когда – то мне, но та

Девица с пылкою душой
Так холодна была со мной,
Что кладезь райского терпенья
Разрушен был, мое влеченье

Исчезло призрачным фантомом,
Исчез я сам, тогда истома
В девичье сердце прокралось
Рекой страданье полилось.

Как мог любить, когда в стремленье
Унижен был, отвергнут, сбит
С дороги правильной волненьем,
Сомненьем пагубным убит.

Ты речью стройной оправданье
Родить пытаешься, мой друг,
Но знают Боги про свиданье
Твое с красавицей. Испуг

В очах трусливых я читаю,
Поверь, я слишком много знаю,
Чтоб оставлять мой милый дом,
Да говорить с тобой, кругом

Цветущей жизнью мир играет,
А демон твой лишь страсти знает,
Тобою крутит, не стыдясь,
То ты поэт, то тени князь –

Сам Сатана, потом – Святыня,
Погубит страшная гордыня
Тебя, погубит, увлечет
В могилу грешного сведет.

Сказал и снова лес сгустился,
В тумане призрак растворился,
Метель утихла, лес молчит,
И только сердце всё стучит

В груди вдруг ком образовался,
Как будто пес с цепи сорвался,
Наш путник пот протер платком,
Затем с угрюмым ямщиком

Вдруг разговор завел случайный –
То исповедь больной души
Рвалась из сердца, словно тайна
Вдруг стала узнанной. В тиши

Лишь снег поскрипывал, и кони
Храпели, гривами звеня,
Да мерзли теплые ладони,
Как мерзнет мудрая змея,

Когда вдруг тень накроет камень,
Скрыв солнца жизнь дающий пламень,
Да уползает вдруг в нору,
Где ждет священную жару.

Случалось ли тебе, возница,
Боль совести вдруг ощутить,
Увидеть свет в больных глазницах –
Стыдиться так, что ни шутить

Ни тосковать не можешь боле,
Когда вся мрачность твоей роли
Вдруг предстает перед тобой,
Как маячок во тьме ночной

Вдруг появляется пред судном,
Когда и радостно и трудно
Вдруг страх в душе преодолеть,
Возможно, то - мираж. Лететь

С желаньем страстным к тому свету,
С надеждой, жаждой и тоской
Надеяться, что снова лето
Вдруг воцарит в душе живой.

Молчал ямщик, лишь бурой бровью
Повел на важный сей вопрос,
Сказал: С такою грязной кровью
Дорога в ад вам. Страх возрос.

Но ведь могу своею жизнью
Сей круг несчастный разомкнуть:
Служить любви, добру, отчизне,
Чтоб в море смерти не тонуть?

Вам, барин, стоит – был ответ –
Покинуть грязный пошлый свет,
Бежать балов и развлечений,
И прочих низменных течений,

Чтобы судьбу преодолеть,
Вам нужно в небо посмотреть
И там увидеть, как орел
Парит над миром безответным –

Как взором ясным видит дол
Сей царь небес, сей рыцарь света.
Велик и страшен царь небесный,
Но пыл его живой и честный –

Вот вам пример, вот зренья дар,
Что после пламенный пожар
Страстей бездумных не тревожит,
Тоска и скука плоть не гложет,

А только созерцанье мира
Вас отвлекает от кумира,
И недовольный Сатана
С досадой смотрит, ведь стена

Меж ним и вами вдруг возникла,
Да власть его случайно сникла,
Всё в землю смотрит Вельзевул,
Как человечий сын надул

Его, властителя исподней?
Вдруг став служителем господнем –
То хлыст по грязной его сути,
То отрицанье ада жути,

Он ненавидит доброту,
Священной ласки простоту,
Да тишину любви без страсти,
Нет хуже для него напасти,

Чем справедливость и весна –
Расцвет деревьев ото сна,
Да птичек робких щебетанье
В лесу минутное свиданье

Двух душ родных, что жизни ждут,
И только этим лишь живут.
Его желанье – вечный мрак,
Пучина, ненавистный враг

Его - святая справедливость,
Да непорочная правдивость,
Что по глазам ему ножом
Вдруг режет – Сатана сражен.