Уже не Оруэлл

К «Арбатской» выхаркнет
нутро
продрогшею толпою.
 
Огни замёрзли
 у метро,
 кружат снежинки роем.

Костыль, глаза, немой вопрос…
 «Братан,
 пасиба!»
Под кожу чёрный ноготь врос
 нечистой
 силой.

К стеклу витринному приник
«Ключ» Тинто Брасса...
 ...«Купите лапти!» - женский крик -
 другая раса?

Рубли отсчитывает зев полупустой
 страдалицы,
и сквозь перчатки, посинев,
 наружу пальцы.

Бесформенная, как мешок,
 ну а глаза прекрасны!
В них всё смешалось - жизни шок,
 мечты её напрасные...

А ей бы в зал, где на стенах
в массивных светлых рамах
с портретов в живописных снах
кустодиевские дамы!

Под полушубка воротник
петлёю полушалок.
И полужизни полумиг
из фляжки спирту жалок.

Что сделали они с тобой,
российская Венера!
Безропотно ведёшь ты бой
с судьбой своей, и верой

в то, что на улице твоей (когда?)
наступит праздник.
 «Купите лапти, господа!»
 уже почти бессвязно.

Купить, и ей вернуть назад,
спросить в отель дорогу,
и в переулках заплутать,
просить у всех подмогу.

С Арбата в арку повернуть:
 Ножовый,
 Хлебный,
Вот Скатертный! Закончен путь -
 Святым
 молебны!

Отель «Мелодия» - звучит
конечно гордо!
А телефон замёрз, молчит -
- небось не лорды.

Уйти в мороз, и ошалев
вдыхать
 снежинки,
а в голове звучит напев
хмельной
 «Калинки».

Вдруг по пути недобрый знак
как полынья зияет -
в снегу огромный алый мак
кроваво полыхает!

милиция стоит у ног лицо закрыли и тротуаров поперёк автомо били?

Трагедия и катаклизм уже не драма. На почте про собачью жизнь расскажет дама.

Заснеженные кипы книг
примёрзли
 к лавке.
Прижать, согреть, одну из них
в вечерней
 давке.

.........................................

Метелью
 Дом
 Навстречу
 Вам
В ночи
 Кружился

А в темноте
 Светился
 Храм,
И снег
 Ложился

Поэт
 С любимой
 Натали
С крыльца
 Спустился

И колокольный
 Звон
 Вдали
Крестам
 Приснился

Сова застыла на окне -
 и ей
 не спится

Со свитой Воланд на коне
 грозой
 промчится

На дремлющем снегу следы
 плетут
 узоры,
как будто расцвели сады
 порой
 дозора

Фонарь,
 зевая на ветру,
  в ночи себя
  качает,
фронтонов тени
  в вензеля,
шепча
переплетает

Здесь окна странных, чудных форм
 о прошлом
 вспоминают,
аккорды музыку реформ
 в симфонию
 сплетают

Застыл прохожий, как монах,
  в немом благоговеньи -
Смотри! Вернулись в зеркалах
чужой любви мгновенья...

...Прорежет
 молниею
 блиц
 упругий
 резкий
 холод -

- так в блеске
 сабельных
 зарниц
 рождался
 этот
 город...

...Топор о плаху невесом,
неслышный вой на паперти,
Великих Теней Грозный Сонм
юродивых, и татей...

...Кулачные бои.
Толпа
разгорячённо дышит.
И над почти прозрачным льдом
из ноздрей паром пышет...

...Где гарь вдыхал Наполеон,
сочились гноем раны,
сейчас гудит ночной салон,
и девочки-путаны...

...Ильич у Михельсона всласть
про коммунизм вещает:
крестьянам - землю, людям - власть
не дрогнув обещает.

На брата брат идёт родной
за красную идею.
От голода опух зимой
народ святой Расеи...

...Как на пергаменте пером
прочерчен путь полозьями -
звенит под тонким, ломким льдом
серебряными гроздьями

вода,
и дребезжит ведро
надтреснуто вполголоса.
Сирена.
Замерло метро.
Заиндевели волосы.

Прожекторов слепых столбы
на небе перекрёстно.

Расстрелянных кладут в гробы
в подвалах утром звёздным...

По Красной площади рекой
Москва течёт и пляшет!
И с пионеркою рукой
подсохшей Коба машет...

Из Спасских в «Чайке» на ООН
Никита наезжает!
Стучит ботинком, и полей
царицу насаждает...

Вот дорогого Ильича
заводы оттрубили,
и в яму у стены неча-
янно, но уронили...

А продавцы стоят без дел -
- прилавки смотрят грустно.

Андропов грозно поглядел -
- и в ГУМе стало пусто...

Черненко текст чуть не забыл,
к бумажке наклонимшись...

МихалСергеич приуныл,
с Фороса возвратимшись...

Борис (не царь, но президент)
оркестром управляет...

ВладимВладимыч на концерт
в народ пешком гуляет...

...В седом тумане холод крут.
И плотью обрастая,
здесь прошлого черты мелькнут,
и вновь в веках растают...


Сильна Москва загулами!
Два босса среди улицы -
- под автоматов дулами
братки взасос целуются:

«Возьмём Россию за грудки,
как шлюху VIP за вымя!
Руби рубли на пятаки
зубами золотыми!»...

Посольства спят.
Скрипя пером,
повисли флаги рвано,
и бодренькое болеро
пимами скёт охрана.

А вы как будто много лет
 идёте тихо
 рядом,
и дворники вам смотрят вслед
 зелёным тусклым
 взглядом.

Бродить по замершей Москве,
 ловить
 губами
 снежинки, пробираясь в сквер,
 и между
 вами

разряды молний...
 На заре
 смешать
  дыханья.
Как листев клёна
 в сентябре
  двух рук
  порханье.

Разверзлось небо!
На ладонь
 звезда
 скатилась.
Летит на ветренный
 огонь -
 сожги
 на милость!

Прикосновений
 синий
 ток...
 Нельзя
 расстаться!
Губы чуть дрогнул
 лепесток
 пора, пора
 прощаться.

Зажмурился от света кот,
проснулась кошка.
Зима за занавеской льнёт
 лицом к стеклу
 сторожко.

Заснеженный
 февраль
  обнимет вас
 прозрачным
 одеялом.

Нетронутая
  простыня
 во тьме
 сияла.

Так посреди планеты всей
 стоит
 распятый.

И расставание друзей,
 как вал
 девятый.