Стояли два дома на серой горе

Стояли два дома на серой горе
Под огненным взором Светилы,
И каждое утро к потухшей звезде
Оно не спеша восходило.

За этот рассвет набегала роса,
Цвели неприметные травы,
И с первых лучей, отойдя ото сна,
Бежали ручьи, словно павы.

От этих домов отражались лучи,
Что солнце беззлобно давало,
Они освещали, как пламя свечи,
Фигурки, что в гору бежали.

То парень и девушка с каждой зарей,
К вершине горы поднимаясь,
Встречали начало жизни дневной
И сами себе улыбались.

Ту юность, лишенную горя и бед,
То чудо души молодой
Им век не забыть, ведь тот радужный свет
Остался в них спящей звездой.

Однажды тот парень собрался один
По горным просторам пройтись,
Тем утром он был как всегда нелюдим,
И часто смотрел молча ввысь.

Предчувствие глухо забилось в висках,
Но в гору он все же пошел;
Он радость искал в неприметных листах,
Но только несчастье нашел.

Скользнула нога в сыроватой земле,
И страх отразился в глазах,
Ни крика, ни стона, но в желтой листве -
Лицо, все в соленых слезах.

Прошел только час, мимо девушка шла,
Спасла полумертвое тело,
И рядом с парнишкой осталась она,
Дыханьем своим отогрела.

Прошло десять лет, и ее красота
Невинностью горькой пленяла,
Глаза освещала души полнота,
Но радости в них не бывало.

И каждое утро с коляской она
По улицам молча бродила,
Парнишку того на прогулку везла.
Любовь эту смерть победила.

А он каждый раз говорил ей: "Ты брось", -
Она лишь беззвучно рыдала.
"Не будет ли лучше нам жить все же врозь?", -
Она тихо слезы глотала.

Однажды ее попросил он пойти
К реке, что шумела и пела,
Что жизни прошедшей хранила следы;
Она отказать не сумела.

И лишь отвернулась - раздался вдруг всплеск,
И там, где коляска стояла,
Примята земля и травы мокрой блеск...
И так того парня не стало.

Стояли два дома на серой горе
Под огненным взором светилы,
И ветренным утром к потухшей звезде
Душа не спеша восходила.

И каждое утро на встречу заре
Та девушка тихо взбиралась
На гору, одна, словно в театре теней,
Уходила и не возвращалась.