Под звон колоколов - обновленый вариант

В комнате было не очень темно – четыре свечи испускали слабый свет. Так что, при желании, кое-что удавалось разглядеть. Обстановка в комнате была такая, что если бы кто-нибудь вошел сюда, скорее всего – сразу бы захотел выйти.
В центре, на двух табуретах, стоял гроб без крышки, накрытый
черным покрывалом так, что видно было одно лишь бледное лицо девушки, лежащей в нем. Ее широко раскрытые глаза выражали ту боль, которую она испытала перед смертью.
Оба зеркала были занавешены белыми простынями, колыхаемыми ветром, проникающим в комнату через открытую форточку. На столике, возле дивана, лежали медицинские принадлежности: скальпель, щипцы, ножницы и марлевая повязка. Должно быть, их забыл врач.
Но все же здесь находился еще один человек – живой человек,
возлюбленный умершей. Он ходил, взад-вперед, по комнате, то приближаясь к гробу, то удаляясь от него.
Никогда еще он не чувствовал себя таким одиноким… Да, они ссорились… Да, они расставались… Но он всегда знал, что когда-нибудь они помирятся и опять будут вместе. Так и случалось. Не проходило одного лишь короткого дня, как они снова мирились. Если же девушка просто уезжала куда-нибудь, он ее ждал, зная, что она обязательно вернется. Но теперь… теперь все стало иначе... Она уже никогда не вернется. А встретятся они только там, на той стороне… если там вообще что-нибудь есть…
Несмотря на то, что уже наступило утро, на улице было темно, как, впрочем, всегда – в это время года. За окном моросил мелкий осенний дождь. Он шел уже второй день. А когда умерла девушка, моросящий дождь перешел в ливень – с громом и молниями. Гроза закончилась лишь спустя три часа. Но за это время собралось столько воды, что по дорогам текли даже не ручьи – реки.
Тот, кого девушка любила больше всего на свете, стоял подле (возле) гроба, глядя ей прямо в глаза «Если суждено быть встрече на той стороне – пусть она произойдет как можно скорее»,- подумал он и, поцеловав покойницу в лоб, сел на диван.
Вряд ли можно было заметить в руке его лезвие, и не всякий бы понял, почему это человек, только что спокойно сидевший, вдруг наклонился вперед и безвольно свесился вниз. И лишь позднее, внимательно приглядевшись и заметив на полу лужицу крови, догадался бы, что произошло.
«Мы скоро встретимся, любовь моя!»,- были его последние слова, как шелест невидимых крыльев, нарушившие теперь уже мертвую тишину полуосвещенной комнаты.
За окном прогремел гром, сопровождаемый отблесками молнии; ветер подул чуть сильнее, опрокинув одну из свечей на ковер… Огонь быстро расползался по всей комнате под звон колоколов, доносившейся из соседней часовни…