Воскресенье, 6 мая

Сходила в магазин пешком, впервые за последние два года не на автомобиле, который стоит у подъезда. Озиралась по сторонам: что происходит у пешеходов? Да, кажется, всё, как всегда. Только ещё более осознанной стала мысль, что это не мой город. Не то место, где я хочу жить. Но я и не знаю, где хотела бы...
Только в детстве было ощущение полного слияния с местностью.
И когда бегали в лес за подснежниками и берёзовым соком. И когда собирали берёзовые почки (был "план, выданный в школе) для аптеки.  И когда зимой прицеплялись к  стожкам сена-соломы, которые волокли тракторы (мы катили так через всё село в сторону клуба, и никто почему-то нас не сгонял) или скрипели валенками по ослепляющему снегу в том же направлении… А какие звёзды висели над головой, когда мы возвращались после вечернего кино! И пофиг нам было, что мороз за 30, а дома попадёт за опоздание – шатались, с задранными в небо головами, и мечтали, мечтали ...
"14-16" называли мы с одноклассником Вовкой своё состояние. Состояние  открытий в этом возрасте. В каком-то журнале, кажется ”Юность”, прочитали статью с таким заголовком: ”14-16”, о таких же, как мы, переходящевзрослых детях. Мы с Вовкой разговаривали, а "адъютант" Тоня ходила, молча, следом.  То, что не успевали сказать друг другу – писали в письмах (где-то на антресолях хранятся-хоронятся толстые пачки толстых писем).  О чём только не говорили… Видимо, оформляли в слова свои детские знания о жизни и сравнивали друг с другом своё новое мироощущение.
Я никогда не считала это любовью,  но когда в 9-ом классе появилась новенькая девочка, Фая, и Вовка влюбился… у меня что-то, совсем не по-детски, заболело сердце. Это была не ревность, а … горечь утраты. Потому что Вова стал писать письма ей, думать и говорить только о ней. Интересно: у нас образовался свой "язык" из множества словечек, смысл в которые мы вместе, как-то легко и согласованно, вложили за полтора года дружбы. И он, продолжая пользоваться нашим языком, пугал Фаю непонятностью и странностью. "Бедный" мальчик, если бы он не делал этого, возможно, у них всё бы получилось. А так… он – страдал, она – кривила губки. Вовка как-то сказал мне своё определение любви : "Вот она только вздохнёт, или нахмурится, или засмеётся – а по мне волна растекается. И хочется смотреть на неё, быть рядом." Вот и смотрел бы, а не разговаривал…
У Вовки вторая жена, трое детей своих, один – мальчишка-пасынок. Фая живёт с нелюбимым мужем, который страшно ревнует и, по слухам, ”дерёт” её, как "сидорову козу". Ни разу не была на вечере встречи, говорит – муж не пускает.

Что касаемо "места", то я вспомнила, как год назад, в Хайфе, аж прослезилась, когда вышла утром прогуляться у гостиницы: птички поют, сосны кругом, свежесть после дождя… И я вдруг ощутила полной грудью, что нахожусь на своём месте, дома. Сейчас-то я понимаю, что на Земле мно-ого ещё таких мест, где я могу почувствовать это.
Буду ездить.