Черный святой

В палящий полдень спят базары
Гончар, спасаясь от жары
В густой тени большой чинары
Вкушает Персии дары

Но нет спасения от зноя
Ни тень, ни фрукты, ни вода
Не могут дать ему покоя
Прилег, прошелся, замер стоя
Ночной прохлады нет следа

Взмолился гордый сын пустыни
О боже, чем я виноват
Не знал я сладостной гордыни
И жил лишь правдою богат

За что же верного слугу
Что день проводит в похвалах
Тебе, всевидящий Аллах
Ты гнешь, как сталь в печи в дугу

Ужели в том моя вина
Что суть-праматерь человека
День ото дня и век от века
Калю в печи я до красна

И в миг, когда накал страданья
Уже казалось нестерпим
Как провиденью в оправданье
Босой и в ветхом одеянье
На площадь вышел пилигрим

Цвета одежды выдул ветер
Накидка множеством прорех
Зияла. Но был ликом светел
И тихий с уст срывался смех

Он словно с кем-то вел беседу
Слегка кивая в знак согласья
Вновь озаряясь светом счастья
Внемля незримому соседу

Гончар забыл свои страданья
Создатель, вот кому они
Без меры и без оправданья
Достались все, наполнив дни
Лишь мутным бредом ожиданья

Скиталец шел не торопясь
Хоть камни плавились, казалось
В зените, мертво встав, держалось
Горнило, на весь свет озлясь
 
Он с непокрытой головой
Худой, в истерзанной рубашке
Не создал тени таковой
Чтобы укрыться в ней букашке
Как дух бесплотный и пустой


Гончар не дышит, сердце встало
Безумец, только не хватало
Возиться с ним, беда, беда
Идет прямехонько сюда

Подходит, боже, что со мной
В печенке трепет юной девы
Под заунывные напевы
В шатер идущей стать женой

Мир вам и дому под луной
Позвольте добрый человек
Глоток воды, ужасный зной
А я иссох, как будто век
Не пил…

И может, дерзок я без меры
Когда осмелюсь попросить
В тени чудесной погостить
Ведь с вами мы единой веры

Горшечник счастлив как дитя
Не обезумевший бродяга
А уважаемый хаджа
В пути, изведав сотни тягот
С ним будет воздухом дышать
Единым…

Во всем он видит добрый знак
И сердце наполняет радость
Взошел к нему, святая благость
Вошла за ним, спокойно так…

Как лист осины трепеща
Боясь дать маху в малом слове
Просил он слезно дервиша
Остаться на ночь в скромном доме

Спустилась ночь, даря покой
Холодный свет луны струился
Ножом огромным дервиш брился
В руке, сжимая золотой

В несчастном доме хриплый стон
Еще дышал в устах холодных
За всех за нас, душой голодных
Промолвил, плюнул, вышел вон

В халате новом и чалме
С большой котомкой за плечами
Пустыми пыльными дворами
Он по лучу пошел к луне

Все так же смех звучал в тиши
Улыбка странная блуждала
О друг мой, Вельзевул, скажи
Коль смерть конец, то что начало…