Cмерть

А смерть пришла беззлобно и безмолвно,
Явилась смерть,- проста и молчалива.
Взяла свое и вышла так же скромно,
Как и вошла – так тихо и красиво.

Почти что не оставив в доме пятен,
Лишь запах непонятный и тревожный.
Вошла и подержалась за запястье
И вышла, не захлопнув дверь в прихожей.

Мы были там, мы тихо говорили,
Нам таинство покоя не давало.
На блюде тонком вечность разносили,
И кутались в цветные одеяла.

Пытаясь разгадать ее причуды,
Мы, в коридоре сталкиваясь, ждали
Толпились и надеялись на чудо
И на мгновенья страшно прозревали.

Пока еще ни вслух не говорили,
Ни всхлипывали, только молодые
Стихами всю тетрадь заполонили
И выдохлись и стали все пустые.

И телефон, смычка тона брал выше,
И, сам себя к скорбящим причисляя,
Соединял дома, кварталы, крыши
И города, известьем наполняя.

И вдруг я понял так неотразимо…
И тут услышал я беззвучный хохот.
Нет, в небе не смеялись херувимы –
Они способны лишь на крик и шепот.

Смеялись все творенья поднебесной –
Деревья, злаки, травы колыхались
От смеха незлобивого над бездной,
И падали в нее и разбивались.

Смеялись овцы, муравьи, собаки,
Козлы, коровы с грустными глазами
Над бездною, сокрытою во мраке,
Над самым мраком и еще над нами.

Теперь черед их праздновать победу,
Теперь они беззвучно торжествуют,
О, как легко они возносят к небу
Свои тела и души в поцелуе.

Леса и горы, реки и озера
Смеялись, так беззлобно торжествуя.
Торжествовали ветры на просторах,
А мы…- нам не дождаться поцелуя.

Уходим мы так медленно и трудно
Цепляясь пальцами за амальгаму.
Но им нас жаль, еще и потому что,
Кто, кроме нас оценит панораму.

Их жизнь и смерть светлы, тихи, едины
С той самой бездной, с небом – в том их сила,
Вне выбора – безгрешны и невинны,
Земля их создала и поглотила.

Вот час их мести – нашего паденья,
Вот час издержек превосходства духа –
Трагедия и боль исчезновенья
И в жизни жжет глаза и режет ухо.

Все поняли. Тихонько поклонились,
Неслышно друг за другом ускользая.
И только тени их еще роились,
Но ночь и их приберегла для рая.

Все поняли, неслышно удалились.
Ночь тени растворила в мягкой гуще.
И лишь тела и души их роились,
Вновь продолжая чехарду живущих.