От жизни босой и убогой...

От жизни босой и убогой,
где больше ни веры, ни каши,
мы бросились к Господу Богу,
как малые дети к папаше.

В посёлке, в станице, в столице
с усердьем раба и вассала
креститься бежим и молиться,
выпрашивать воли и сала.

Мол, хоть и прокисли душонки,
но, всё же, мы, Боже, не звери!
Дай пшёнки, печёнки, тушёнки
и выведи к праведной вере!

Всё в мире не сладко, не гладко.
Так будь милосерднее, Боже!
Дай чуточку правопорядка,
свободы и равенства тоже!

Дай выпрямить выи и плечи,
жевать, как жевалось исконно!
Мы самые лучшие свечи
за это приладим к иконам!

И сгинет отъявленный Демон
без дела в своей преисподней,
мир станет виденьем Эдема
под Благословеньем Господним!

Не будет ни грязи, ни скверны
на преображённой планете!…
А Богу противно, наверно,
выслушивать жалобы эти.

К нему же и дрязги и сплетни
взлетают в небесные сени, —
и ужас молитвы последней
и горькая ложь во спасенье.

Мы, словно заблудшие дети,
в молитвы, как в прятки играем.
А Он говорил нам: «Владейте
земным изумительным раем!

Всё роду людскому по силе, —
рожать или гнуться над плугом!»
А мы только хлеба просили,
за хлеб убивая друг друга…

На подвиги или злодейство
теперь выбираем дорогу?
Когда же закончится детство,
чтоб с нами не нянчиться Богу?

Чтоб Он, — и простой и домашний, —
на нас не смотрел удручённо
глазами отравленной пашни,
глазами лесов облучённых.

Чтоб снова по солнечным тропам
спешили, не помня вины, мы.
Чтоб вылился Бог не потопом,
а только дождями грибными.