Суд Париса

Напал тут как-то бес на поэтесс,
Они шли с поэтической тусовки.
Там подано так много было водки,
Что бес от счастья прыгал до небес.

Он для затравки кинул слово «мать»,
Чтоб посмотреть, как станут рифмовать.
И хоть изрядным знатоком слыл мата,
Таких словесных вычурных кульбитов,

Чтоб вверх и вниз, и поперек каната –
Не слышал он досель, хоть прожил много.
Тогда он им парнишку молодого
С глазами и ногами как у серны

Подбросил (в смысле, выдвинул навстречу),
Чтоб дикой вакханалией утешить
Свою слегка надломленную душу
(у бесов, что ж – души не может быть?).

Одна из поэтесс, почти гречанка,
Чуть не задела юношу цепочкой,
Которую сняла, чтобы набросить
На бедное испуганное тело.

Но тут вмешалась дивная блондинка,
Меж ними встав в позицию зоила,
Вскричала, дивной грудью колыхаясь:
«Пусть судит он, как некогда Парис,

Кому из нас Поэтихой назваться!»
(Тут вам скажу, давно хотел признаться:
Мне тоже интересно – кто тут кто?)

Тут началось: одна поэмой тычет,
Другая стансы мерно подаёт,
А третья, кажется, уж просто блеет
(Ох, нет! Она, скорей, блюёт!)…

Но вот восьмая, та, что незаметно
В сторонке тихо лифчик поправляла,
Вдруг привлекла внимание Париса.
Он к яблочкам её добавил третье…

И всё! Здесь торжество хуленья!
Был бес судом таким вознаграждён.
А мне осталось лишь стихотворенье,
Которым ты, читатель, возмущён...