Романс

Зазвенела струна
тихим стоном осипшей надежды;
я наполню вином
с безнадёжной тоскою бокал.

И в семи зеркалах,
отражаясь, сыграю, как прежде,
непрошедшую грусть,
вдруг запевшую эхом средь скал.

Дай же мужества мне,
ты, чей взор безупречно-наивен,
чтоб простить тех, кто сами
не в силах себя осознать,

Дай мне силы, чтоб свет
мой простой и безумно-невинный
в этой жизненной драме
фарсом пошлости не замарать.

Может, мне не дано
поменять что-то в мире, иль выше,
может, я не смогу
захотеть этих всех перемен,

Но пока моё дно
для меня будет раем - ты слышишь...
для того и живу,
раздвигая границы всех стен.

Сквозь минутную боль
я тянусь к своему озаренью,
сквозь пожизненный страх
ощущаю свободы глоток,

И незримый король
меня снова ведёт к отчужденью,
и порочный монах
на меня надевает платок,

И на шее петля
режет кожу с унынием бритвы,
и, предательски, дрожь
тянет пьяные руки ко мне,

Но не хватит и дня
мне для слова последней молитвы,
лишь скучающий дождь
пропоёт мне тоску в тишине...

да останется ложь
на растерзанной болью струне!