Новые приключения пинидролей

«Ага!» - вскричит зоркий читатель, - «Новые? Значит, уже раньше были какие-то приключения каких-то-как–их-там - пинидролей? И когда же они были?»? Ну, что ж, я скажу вам, когда они были, и кто они такие. Я вам не стану тянуть кота за хвост. Я вам скажу. Вот… Да, откуда же мне знать? Сам первый раз о них слышу. Наверное, были где-то. Раз так написано. Значит, так тому и быть. Новые - и новые. И ладно. Проехали.
Пинидроли, как персики – перекатываются мягко, живут недолго, едва взглянешь - его уже и нет. Потому-то их и не замечает никто… А запах какой приятный стоит, когда их собирается больше трёх! Вот по запаху только и можно понять, что они есть. Как будто молока пролили целую кружку, или упал кто-нибудь посреди дороги.
Мелькнула тут недавно одна парочка – Невстань да Садиська . До того пинидролистые, до того, что ух-ты, матушки мои… И всё-то у них так быстро получалось, что никому не уследить. Только вроде чем-то запахло ( да и то ведь - не поймёшь ещё, их же меньше трёх!), а этих уже давно и след простыл. Тащили всё, что лежит! Только, бывало, положишь что-нибудь с рук долой, как уже нечего и брать. Особенно Невстань лютовал. Садиська ещё про учебу думала, а этот Невстань вообще ничем не занимался. Только деньги копил, какие у нас найдёт. Ну, и Садиська ему подпевала, а как же. Где она и чему училась – даже Невстань не знал, не то что мы. Но постоянно куда-то отлучалась и после каждой отлучки по крайней мере с лица всегда была чем-то очень даже довольна. Кабы везде так учили, никто и работать бы не рвался!
Вот они и не работали никогда. Воровство ведь работой не считается, хотя с другой стороны хлопот с ним не оберёшься. Кто пробовал – знает.
И вот сижу я как-то на этом же самом голом месте и чувствую: что-то тут не то, ребята. Ну, явно косяк какой-то, а ни молоком ещё не пахнет, да и не падал никто возле меня, по крайней мере. Ага! Вот оно что! Не любит меня никто как надо бы! И я вот эту нелюбовь маленько уже чувствую. Ну, и что? Так ведь оно и есть, честно-то говоря. Просто я обычно об этом не думаю, а тут сразу раскис. Никому я не нужен. Никто меня не пожалеет. Ы-ы-ы-ы… Сунул руку в карман за платочком слёзоньки свои утереть. А платочка-то и нет. Мало того: и в другом кармане его тоже нет. И в третьем. И в пятом. И в девятом. Даже в самом потайном карманчике – духу нет никакого платка! Совсем, как сбесились проклятые пинидроли! Это ж явно их работа, потому что мелочи в карманах уже никто не видел, кого ни спроси. Да что там, мелочи! Сто рублей стырили!
Тут я сразу-то и понял: насчет платочка – садиськин вопрос, а уж по поводу крупной денежной недостачи – невстанькина работа. Вжик-вжик и смылись, поросята такие, орлы, не нам чета!
Нет уж! Так не пойдёт, друзья! Поглядим ещё: кто кого!.. Ну, с этим меня занесло, конечно, потому как глядеть-то на самом деле и не на что, и не на кого. На пинидролей отродясь никто поглядеть не может, я же говорил! Более того, напомню вам по секрету: я ведь с самого начала вам честно сказал, что сам о них слышу первый раз! Почему первый раз? Потому что раньше мне о них никто ничего не рассказывал, откуда же я мог бы о них слышать, если никто ничего не говорит? А вот знаю о них давно.. Но это я знаю. А слышать – не слышал. Хотя, может, и не знаю, я ведь и соврать могу для солидности. Впрочем, всё это очень не важно. Платочка-то нет, кстати.
И вот сижу я опять и жду, когда в пинидролях совесть заговорит. Когда они назад вещи подложат и денежки как бы тоже… А они вместо этого совсем с ума сошли: ничего не возвращают! Так весь день и прошёл впустую.
И тут я заснул. И подумалось мне посреди сна: откуда же я знаю об этих существах и где я их мог видеть? Ага, вот в чем дело, оказывается! Оказывается , я и сам - пинидроль пинидролем! Сон ведь как? Промелькнёт только и опять его нет. А там, во сне, какая-то доля секунды может длиться миллионы лет, так мне друзья рассказывали, те самые Невстань и Садиська.
Веселые ребята, нечего сказать. Увидели меня, подкатились и как давай мутузить мягкими лапками! Чуть не до смерти защекотали! Однако, обошлось. И начали мы опять дружить. «Верните,» - говорю им, -« непосильным трудом нажитое! Оно мне дорого хотя бы уже как память …» Невстань в ответ весь расхохотался чуть не на сто семнадцать пинидролек. И Садиська ему опять подхихикивает. Умру я тут с ними со всеми.
- А пошли с нами карманы чистить! Интересна-а-а! Закачаешься…
Это мне Садисенька предлагает. И куда деваться? Эх, была не была: всё равно сон! Пойду, наверное. Посмотрю: как они что по карманам тырят. Хоть знать на будущее, а то случаи ведь разные бывают в жизни. Мало ли где что может пригодиться?!
Идем, перекатываемся. Пинидролю-то всё равно как двигаться: он и вертикально по стенкам умеет кататься и даже подлетает куда надо. Но зазря пинидроль подлетать не любит, потому что у них не принято лишний раз выпендриваться. В общем, мы карманов двести быстренько прошустрили. Таких сокровищ насмотрелись, что если б о некоторых кое-кому знать заранее, что их увидит кто-нибудь: так, они б сгорели со стыда! Какой только ерунды не понахватали!
Попался нам как-то и хороший карман, Невстанька первым к нему подкатился, да как гаркнет вовсю мочь, а в нём, оказывается, эхо пряталось! Вот оно с перепугу как выскочит оттуда! И опять туда же прячется… И опять как выскочит оттуда. И снова туда прыгает и ахает там от страха по всем неровностям. Круглое такое. Пугливое. Нам понравилось.
А ещё бывают честные карманы с настоящими дырками. Что в них кладется, всё тут же к людям возвращается. Пинидролям хотя в них и делать-то нечего, но, всё равно, любой из нас к таким карманам относится уважительно, как к государственному флагу . Вроде как и нет ничего, но какие же мы все замечательные - сразу и ни за что!
Вдруг Невстань остановился и замигал. Мигают пинидроли, как лампочки, всем своим телом. Садиська тоже встала стоймя и давай попискивать меленько «пиу-пиу-пиу!..» Что такое? Что за неволя? Невстань поманил меня лапкой к себе и, торжественно ухмыляясь, объявил:
- Милок! ( У них «милок» - это очень почетное обращение) Только что мы получили экстренное пини-сообщение по суперсекретной сверх-почте!
Наша пинидролия объявляет войну пинилакам! Мало того. Именно ты назначен командиром отдельного особого смертельно-убийственного батальона щекотал!
- Но почему я? А Вы, милочки мои? Назначили бы вас? А?
- Нас нельзя. Мы такие милые, симпатичные. А пинилаков надо же хоть чем-то попугать?! Ты среди нас самый страшненький , тебе и быть командиром!
Так я стал командиром смертельно-убийственного батальона пинидролей. Нас было трое. Я, Невстань и Садиська. Вот. Кажется, всех перечислил. Я сразу же завел себе секретную бумажку, где всё это записал и подозвал к себе Невстаня:
- Милок Невстань! Срочно подойдите к справочному бюро! Срочно подойдите к справочному бюро! Вас ожидает Ваш командир! И побыстрее, пожалуйста!
- Слушаю Вас, милок! Только что поступила радиошифровка от милочки Садиськи: Вы назначены командиром сверхгруппы самых секретных пинидролей и Вам присваивается звание «милейший» взамен прежнего звания «милок». Поздравляю, милейший!
От гордости меня разнесло во все стороны. Я и так не отличаюся красотой, а тут ажно весь залоснился! Ещё бы! Придут пинилаки, подумают, что я – «милок», а я уже «милейший». Они от такой новости точно в обморок попадают! Особенно ихнее специальное Управление Зависти. Они не выживут. Мне ли их не знать, когда в предыдущем сне я сорок лет работал разведчиком в этом самом Управлении! Все знали, что я опытный разведчик и работаю только на родную Пинидролию. И все меня за это уважали. Особенно завистливые начальники пинилаков. Их-то в пинидрольскую разведку так и не взяли. Потому что они все продажные, где больше пообещают заплатить, туда и бегут, там и околачиваются. И завидуют, завидуют, завидуют… Лютая смерть от зависти постоянно косит их ряды.
В общем, смотрю: бежит прямо на меня настоящий пинилак, живой ещё. Бежит он в курчавом парике, с гусиным пером в лапках и кричит несвоим голосом: «Ай-да, Я! Ай-да, чей-то там сын!». Жалостливо так… Огреть бы его чем-нибудь, да, нечем, руки заняты срочными отчетами о наших боевых планах. Не до пинилаков тут, честное слово.
Садиська с ним справилась моментально! Подкатилась к нему и давай показывать ученую книжку . На ней так и написано было: «А.С. Пушкин»… Пинилак не хотел читать, долго упирался, глазоньки несчастные прикрывал. А самому-то интересно! Садиська книжку на полу оставила, а сама в сторонку отошла и смотрит. Пинилак и двух секунд не продержался, загулил сразу, распушился весь и начал выплясывать вокруг книжоньки. Только нагнулся, как тут же прочитал в ней «Ай-да , Я! Айда…» ну и так далее.. Застонал пинилак, упал аккуратно на бочок и уснул от ужасной зависти.
Ничего. Отоспится, мы из него такого пинидролю сделаем, что родная мать не узнает.
- Милейший! Ваша армия разбита! Сдавайтесь!..
А это ещё что за чучело? Как я могу сдаваться, когда я только жить начал? С ума все посходили, что ли? Ну, и пусть вся Пинидролия сдается, нас-то тут целых трое! Так ведь? Значит, не все сдаются. Оглянулся на своих. Смотрю: А они совсем сдулись от страха. Вот тебе и орлы!
Тут Невстань обнял меня как-то по-нехорошему и начал прощаться. «Сдадим, -« говорит, -« мы тебя сейчас! Крепись. Так надо…» И начали они меня сдавать. А я всё не сдавался. То ногами упрусь, то лапки раскину поперек дороги. И так мне что-то обидно стало, что я тут вместо них упираюсь, а сама Пинидролия, которой сорок лет в прошлой жизни служил, сдала меня безоглядно первым попавшимся дуракам!
Да, пошли они куда подальше! Не буду больше писать про пинидрольский сон . Хватит. А то ещё утянут куда-нибудь, только меня и видели…