Альбом 1999-2005

Итак


* * *

Опять ты сыплешь мне на раны соль!
А соус соевый
Зажала, как всегда…
Ах, милая моя, прекрасная Ассоль,-
Откуда мне приплыть, когда кругом вода?


* * *

- Ты знаешь, что я тебя люблю?
- Нет, не потрогать… Я серьёзно.
- Да нет! Не серьёзно потрогать… хотя это тоже, конечно… Я просто тебя люблю! Люблю что-нибудь с тобой сделать… Нет, это сделать тоже классно, но… Я люблю с тобой вместе делать что угодно. (Да ну тебя,- я не о том!) Любое дело, развлечение, всё на свете!

* * *


На Землю тихо опустился вечер
Дистанция до смерти сократилась
Настало время выпить чашку чая.

* * *

Колышутся разорванные стяги
И дым клубится над землёю рваной,
И нет ни грамма злости
и отваги,
Лишь пустота,-
Уплачены долги.
Не будет «Завтра»
и меня не будет,
Хоть выжил я и даже не контужен.
Но я останусь здесь, на поле боя,
А завтра всё
Достанется другим.


* * *


В тот день, когда меня ты повстречала
Мой поезд опоздал совсем немного,
Но всё же повстречав минут пятнадцать
Ты, не дождавшись, отошла.


* * *


Куда ни плюнешь, - там сидит психолог,
Готов тебе помочь в твоих проблемах.


* * *


Возмездие нахлынуло рекой,
Подкрашенной кроваво-красной глиной,
Слегка испачкав Мирный Океан.


* * *


И груди твои свесились с балкона,
Как руки помощи
Для бедствующих стран
От красного креста или ООНа


* * *

Я шовинист, но вовсе не мужской
И женщин с 8-м марта поздравляю


* * *


Я напишу Вам длинное письмо,
Как только уберётесь вы подальше.


* * *


И ужасы эпохи
Нам подспорье,
Чтоб в Практику уверовать свою.


* * *


Я Вас любил!
… Но счас я практикую.


* * *


Мне радостно: я был тобой любим.
Тревожно мне – а буду ли я снова
Дышать с тобою воздухом одним
И повторять изгибы тела…
Или слова,
Переживанья каждого, руки
Тепло и мягкость и заботу?..
Мне радостно: я был тобой любим.
Тревожно мне – а буду ли в субботу?


* * *


Чудовище я с аленьким цветочком,-
Нет, я не принц, не заколдован я.
Но мы с тобой, не правда ли…
Друзья?
Так не пренебрегай же, право, тем комочком,
Что теплится в чудовищной груди,-
Люби меня, родная (не в постели),
Люби меня, люби на самом деле,
Люби меня! Люби меня! Люби.
…И сладкий мёд я принесу в бочонке,
Своей одной единственной девчонке
И появлюсь – лишь только позови.



* * *


Стихосложил я эту оду Вам!
Но и себе немножечко оставил.


* * *


Скитаться
не иметь
не выражать
Не реагировать,
А только наблюдать.
Однажды выйти
и забыть про дверь…
Не различимо –
«было» и «теперь».


* * *


Я класть хотел
Цветы
На Ваше захороненье.


* * *


Корень зла
полюбишь и козла
земля- зола,
 а вода – смола
Короче-
зрите в корень!
И увидите себя.


* * *


Гордыни нет
И нет меня
Кошмарный бред
Седьмого дня
И серый снег
И белый дождь
И ты ко мне
Опять придёшь


* * *


Развалины души
Стояли в бодром теле
И ангелы
на юг все улетели
Недели на три
(Ох, и хороши!)
Нашёлся б террорист
Взорвать развалины души.


* * *


Тупейший тип
Взаимоотношений
Родился (как обычно)
От молчанья.


* * *


Обет молчанья –
Вот источник роста
Духовного!
И нет ему предела.



* * *


Мои друзья
 все сплошь из детства родом
И, стало б, - земляки.
А я из Петушков.


* * *


Характер повреждений говорит
Характер изменений –
И подавно.
Огонь страстей давно уж не горит
Его залили практикой,
Семьёй и мариваной.
Но Искру Божию ничто не истребит
И будет безмятежный тот покой разрушен
И кварки все повалятся с орбит
И вновь придёт пора жевать не «Орбит»,
А мясо с кровью, с лезвия ножа
Но новый Будда их опять испортит
А что не он, так новый Web и анаша.


* * *


Ты – нежная фея
И таешь в руках
Ты всё в этой жизни,
что стоит усилий.
Ты смысл и награда…
Одним словом – прах.
Об этом нас предупреждал патриарх.
Об этом же молча икал дед Василий.
Но что-то опять протестует в штанах.


* * *


Эй, ты!
Не сотвори себе кумира!
Найдутся люди – лучше сотворят.


* * *


Я на песке пишу слова
Уже кончается четверг
Уже кончается весна
Уже закончился и век
И скоро кончится листва
За нею кончится зима
В флаконе кончились духи,-
Ты запах новый принесла
Ты принесла какой-то бред
О том, что вместе мы – семья
О том, что мы за столько лет
Друг к другу очень подошли
О том, что есть (хоть нас и нет)
Такие люди –
«ты» и «я»
Наверно кончится и он
(И этот бред, и этот сон)
Вот-вот закончатся слова
И опустеет голова.


* * *


И червь сомненья
Превратился в змея
Змей предложил мне
Свой трансгенный плод,
А может,- было всё наоборот,
Но как?!
Сказать я не умею.
Лишь дух мой носится
Над тёмной бездной вод.


* * *


Сгнить на корню, не накормив лося –
Печальнейшая участь мухомора.



* * *


Биологически-активная добавка,
С названьем «Водка» - очень помогает.


* * *


Я убью тебя, моя хорошая
И не будешь ты больше закат встречать
Ты мне удивлённо посмотришь в глаза
И мы целую вечность будем молчать…
А я уже убил этот мир
Он умрёт ещё раньше нас
И макинтошем поношенным
Он упадёт с наших плеч.
А мы будем всё так же стоять
И друг другу смотреть в глаза
И покажется будто здесь
Возможно что-то сберечь.
И когда станет ясно нам
Что есть на свете лишь наша любовь,
Вот тогда и придёт пустота
И нас вылечит вновь.


* * *


Совсем недавно стаял первый снег,
А тополя всё зелены стоят.


* * *


Как хорошо, что мы не можем измениться,
Но чтобы это до конца понять
Придётся научиться нам
Учиться
У каждой бабочки и птицы
И решиться
Свою обычность
Нам, как дар святой принять.


* * *


Несвоевременность.
Она стоит над нами
Как строгий полицай
И вечно разделяет нас.



* * *


Не забивай мне гол. Подумай,-
Для тебя
всегда пусты стоят мои ворота.


* * *


Зачем воруешь ты у мира по кусочкам
Своё Освобожденье ежечасно?
Зачем придумываешь ветреные игры
И получаешь стрёмные призы?
А то – опустишь голову в молитве,
Вымаливая ты своё прощенье.
Ну почему же ты того не видишь,
Что мы все изначально прощены?
И что никто ничто от нас не прячет
Ни тайн и ни сокровищ, и ни счастья,-
Ты только лишь вернись к себе домой
И всё прими…
Да ты уж там, - глаза лишь отвори!

Но ты зачем-то снова видишь
Масти
И старшинство, и кон, и игроков,
 И выигрыш!
…из собственных оков.


* * *


Решил в буддизме я
Попрактиковаться,
Стрельбу из пистолета
отложив.


* * *


Мне не нужна котомка за плечами,
Чтоб кожей ощутить свою бездомность.
Не нужно мне питаться подаяньем,-
И так здесь ничего нет моего.
Мне б разобраться с первыми местами
И теми, кто на них меня толкает.
А, если вовсе номера отбросить,-
Не сяду ль сиднем в Карачаровской избе?


* * *


Я что-то засиделся в Высшей лиге
Пора вздохнуть свободно и легко
Кто варит сталь,
Кто бьёт голы,
Кто пишет книги
А я употребляю молоко.


* * *


Мы создаём себе проблемы, чтобы они создавали нам мотивацию.


* * *


В широтах наших нет пустынь,-
Одни болота.
И дон Хуанов нет,-
Лишь колдуны одни.
Но то не наша, ведь, в конце концов, забота:
Нас не оставят здесь,-
В пути мы не одни.
И мотивацию для нас подкинет кто-то.


* * *


Мой дух мятежный требует Любви.
Мой пофигизма дух мне говорит: «Забей».
Дух Смерти за плечом мне говорит: «Успей!»
А мой буддизма дух мне промолчит: «Оставь»…


* * *


Просто уйди,-
Никто не заметит.
Нет причин не сделать это.
Нет причин оставаться вместе.
Нет причин не давать ответа.
Нет причин ни на что на свете,
Есть лишь механика смены событий.
Просто уйди,
Никто не заметит.
Но нет причины,
Чтобы не быть здесь!
Да. Нет причин…


* * *


Вам не прийти
ко мне на помощь, падре, -
Я буду жить.


* * *


Эй, господа Гуру!
Я объявляю тендер
На все вакантные места
В сознании моём.


* * *


Пейзаж испорчен
Видом ступы, минарета
и колоколен
Но мстить, иль нет богам за это?
Я волен?.. Иль не волен?
А, может, просто это разум болен?
Нет! Нет! Мне никогда не спеть
Как Дитер Болен!
К тому же и с работы я уволен.


* * *


И я, и ты,
И лес,
И эти травы и цветы
Всего лишь
Проявленья красоты.
И нет здесь вовсе мнимой Пустоты!
Не завезли. В продаже лишь зонты
От Солнца, темноты
И прочие панты.


* * *


Наконец-то произошло сенсационное событие.
Европейские учёные, индейские маги и представители некоторых восточных философско-религиозных школ пришли к согласию.
Первые уже несколько десятков лет, как доказали полезность смеха для здоровья и внешнего вида пациента.
Вторые столетиями боролись с чувством собственной важности.
Третьи вообще считали серьёзное отношение к чему-либо источником всех бед, а божественный юмор - спасением.
Вот собрались они все и постановили:
Ученье – смех, а не Ученье – тьма.
Все остальные по этому поводу так долго и сильно смеялись, что исцелились от всего и телесно и духовно и, все, как один, просветлели.
Так, что и первые, и вторые, и третьи ходят теперь одни серьёзные, грустные и несвободные.


* * *


- Как Вы можете пихать в одну кучу такие серьёзные вещи и всяческий бред?!
- Серьёзные вещи и есть самый, что ни наесть бред! …К тому же я просто не могу разделить одно и другое.


* * *


Каму нужны рифмованные строки
В век производства памяти и чипсов
И виртуальности полнейшей бытия?


* * *


Ужасный человек –
Семенов Николай:
Он бьёт свою жену
и дочь,
и даже тёщу.
Поэтому я Богу намекну, -
И Он ему, тот час,
Стрихнин подсыпит во щи.


* * *


Канатная дорога к Эвересту
Со временем себя не окупила:
Убила бизнес мода экстремалья
И на вершину все пешком ломились.


* * *


In God we trust
И каждый новый год
Берёт нас у себя
И нас себе даёт.
…А может всё совсем наоборот?!
И нам не отвертеться от ворот.


* * *


Мне приснился сон про одну интересную страну. Там все были настолько честные и правдивые, что многое с нашей точки зрения там было странным. Например,- там не было званья «чемпион по бегу». Вместо этого говорили «условный чемпион по бегу». «Условный доктор наук», «условный художник», « условный англичанин (немец, японец, француз и т. д.)», «условный нищий». Вот такая самая условно – честная на свете страна.


* * *


И мягких линз твоих мерцанье,
И весь твой облик неземной…
Продлись! Продлись, очарованье, -
Пойдём с тобой к тебе домой.


* * *


Я не знаю – кто ты? Я вижу тебя с трёх сторон, если повезёт – чувствую твой вкус и запах. Я трогаю тебя. Ты послушна, как игрушка. Но где ты?
Я не знаю – кто ты? И что тебе нужно от меня? Зачем ты пришла меня спасти и не убьёшь ли ты меня сразу после этого?
Наверно – мы просто друзья. Говорят, - на свете бывают друзья. Хоть и никто не знает точно что это такое. О это слово имеет массу толкований. Когда люди не знают что сказать,- они обычно говорят: «просто друзья».
Всё так же, как и было, но есть подобие ясности.
Интересно,- зачем людям нужна ясность? Ведь её отсутствие и есть самое прекрасное на свете. И существует ли вообще ясность?
Но всё-таки кто же ты такая?
И где мне искать тебя?
Интересно, почему я должен умереть? Ведь я единственный человек на этом свете…


* * *



Убийство это мне на Небесах зачтётся,-
Я только что, убив в себе раба
Убил кусочек и Души Бессмертной.
Мир не увидит уж себя его глазами.


* * *



Шли люди по пустыне долго
И тут их кашею накрыло!
Как хорошо, что миномётов
В ту пору не было в помине.


* * *


Дороже всех мне медный купорос:
Он так зелён, что можно вновь любить
И так он ядовит, что можно вновь жениться.


* * *


Мою истерзанную душу
Искать ты сразу не пытайся,-
Она, как пуганый зверёк
Укроется, и не поймаешь.
Но притворись, что просто так
Сидишь на солнышке, с улыбкой,-
Она сама к тебе придёт
И даст погладить по спине.


* * *


Ни восемь и ни семь ядрёных бомб
Меня не разбомбят – я это знаю,
Но только слово скажешь – и убит
Могу быть этим словом наповал.


* * *


На перекрёстке двух дорог
Я всматриваюсь в горизонт,
Ты ж поднимаешь взгляд на звёзды,-
Они укажут путь тебе.
И каждый раз мы забываем
Свою врождённую способность
К тому, чтоб по любой дороге
Попасть туда, куда хотим.


* * *


Один писатель, говорят, всё время писал и писал.
Такие страсти кипели в его романах! И боль, и счастье, и надежды, и разочарования, и тревоги, оказавшиеся впоследствии напрасными, и трагические дуэли, как выяснялось по недоразумению. В общем - всё.
Его романы пользовались бешеным успехом. А его это, казалось, и не интересовало почти. Только один роман закончит, не успеет агента позвать,- тот приходит, а писатель уже что-то новое строчит.
И как-то его знакомые стали замечать, что он становился всё меньше и меньше.
Вначале все думали, что это только кажется.
Потом стали беспокоиться о его здоровье.
А он всё писал. (Очень плодовитый был писатель, даже по современным меркам)
Короче, - он так весь исписался и исчез.
Последний роман не закончил. Даже предложение не дописал.
А через некоторое время стало известно, что он и не писатель был вовсе, а монах какой-то неотантрической школы. А литература была его практикой.
Избавился от страстей и вошёл в свет.
Вот, как бывает.


* * *


Я бы хотел оклематься,
проклюнуться,
вылезти вон и зашиться,
Настоять на своём
и забыться,
Обдолбаться этим настоем
Стоим
Ровными сваями
В землю упираемся
Своей устойчивостью упиваемся
Мы!
Гордость прёт
из Нас
Как Вселенная расширяется
Мы не массы
Мы не ширяемся
Мы духовно растём
От земли до неба
Языком упираясь
В нёбо
Носы задираем перед другими
Это Наше смирение!
Водоём
лотосовый
нароем
Неизвестно – зачем, но
Пусть будет
кстати и Озарение…
Я.


* * *


Волшебные трели
Тролля
Слушать хорошо,
Когда не знаешь
Прячься,
за тобой
придут если
Или дурачься
Всё равно тебя
Нет. (интересно)


* * *


Ударь меня, пожалуйста
Больно.
Я эту боль
наблюдать
буду.


* * *


Вернись ко мне, моя Нирвана!
Я так скучаю без тебя.


* * *


Это не моя пустота


* * *


Это не наш путь


* * *


И вообще – жизнь из яйца,
А яйца в утке.


* * *


Волосы космами…
Волосы прядями…
Ветра напор изнурительный…
Ветер в дали зовущий,
Лёгкий и удивительный…
Нет за горами счастья,-
Только конец будничный.
Есть за сопками степи,
Бескрайние, ждущие, Свободные, никем не занятые.
Там травы под ветром калышатся,
Напоенные росой…
Мы никогда не встретимся!
Я навсегда с тобой.


* * *


Внимательно смотри
Вокруг, чтоб уберечь
И прячь сокровище
подальше в тень и грёзы
И если из пустынь
К тебе явится тень,
То камнем притаись
Ты тем, что держит слёзы
Всегда внутри себя,
Не раскрывая рта
Не подавляя вздох.
Не сдерживая пыл.
Не ожидая чуда.
Но камень не незряч
И камень не оглох
И если ты придёшь, -
Он разберёт – откуда.
Твои следы на нём…-
Его душа в пыли.
Твоё тепло на нём –
Его сердцебиенье.
Ты с ним поговори!
О жизни
и любви,-
А вдруг ответит он?
И всё же на храненье
Сокровище свое не отдавай ему.
Оно всегда твоё,-
Носи его с собою.
А за углом – кинжал!
А за кустами – зверь!
А в небесах – Луна!..
Но я тебя укрою.
Как укрывает храм
Уставших на пути,
Как укрывает дом,
Как укрывает небо.
Спокойно посиди
И снова в путь иди.
И чтоб не в темноте,-
Немного звёзд
и снега.


* * *


За берегом высоким на холме
Пасётся, колокольчиком звеня
Чудесный и невиданнейший зверь.
И то, что это он,- известно только мне
И он кивает мне, в страну свою маня.
А я стою - мне хочется бежать,
Обнять его за шею и идти за ним!
Но я стою – и ждёт Природа-мать,
Не шелохнёт ни прутиком одним.


* * *


Я левитировал на голову тебе,
А ты стояла, милая, в раздумье…
Кокетливо топорщился твой ус
И ты ждала,- когда же я вернусь?!
И звенья пальцев трепетали точно струны.


* * *


Ты хочешь романтичные стихи? –
Я их писать, наверно не умею…
Но представляю, как бежим мы вдоль реки
И тянем на верёвочке по змею.
Так странно,- нам уже не стать детьми,
Но я с тобой об этом забываю
И змея всё тяну, кричу и завываю,
И ничего вокруг не замечаю,
Как будто в целом свете мы одни.


* * *


Внимательно прочтя всю трипитаку
Я понял – от Нирваны не уйти.


* * *


Я и кошка шли по перпендикулярным друг другу направлениям. Но я явно опережал и, по всему, должен был попасть на место пересечения наших путей раньше.
Когда это стало совсем очевидно, - кошка, вдруг, побежала изо всех сил и успела вперёд меня. Дальше она, с явным облегчением, опять пошла не спеша.
И откуда у кошек эта дурацкая примета, что если ей дорогу перейдёт человек, - её обязательно ждут неудачи?


* * *


Уже настало утро, а чайник всё кипит.
Родная, не спеши, давай ещё немножко…


* * *


Вот так всегда:
Мне хочется любви,
А мне опять дают картошку с луком
Вот так всегда…
Ищу я вдалеке
То, что под носом я своим не замечаю.
Вот так всегда…
А утешенье в том,
Что это всё, конечно, ненадолго,
Ведь сыплется песок, -
Чем дальше, тем быстрей.
Вот так всегда.


* * *


Я это всё приму от Вас, как
данность,
Не заморачиваясь, -
сколько же я должен.


* * *


Волей-неволей пропали печали
Дни побежали, смысла полны
Меня Вы не знали
И нужно едва ли это соседство
Воды и Луны,
Ветер в ветвях, тень крыла странной
Птицы,
«всё, что вам нужно у вас есть внутри»…
Возможно – забуду я завтра родиться,
Как будто и не был, -
Быстрее! Смотри!
Есть непонятная запись с Востока,
Есть несколько снимков,
Но нету меня.
Здесь нечего делать.
От срока, до срока…
Занятий. Успехов.
А может – огня?


* * *


Вот он и Рай.
Конечная? Иль нет?
Выходим! Щас придёт помощник машиниста
Или (не дай Бог) – мент!
То будет душераздирающий момент.


* * *


Куда нас заведёт пархатый Дао?


* * *


Пришла Ворона к Госпоже и говорит:
- Вот я такая вся суппер классная Ворона, а всё ж не Госпожа. Ты же, напротив, как раз Госпожа. Так почему?
- А то я знаю? – отвечала ей Госпожа.


* * *


Госпожа как-то пошла купаться.
Пришла к реке и глядит с берега вниз. Думает – как лучше купаться.
Думала-думала, тут с ветки листик упал. Госпожа смутилась. Ну как тут купаться?
Быстрее оделась и домой.


* * *


Госпожа решила написать поэму.
Первым делом она решила пойти в магазин и купить бумагу и чернила. Но тут она вспомнила, что непричесанна и начала причёсываться. Причёсываясь, она сломала ноготь на правом мизинце. Ну не пойдёшь же в магазин со сломанным ногтем!
Так Госпожа не написала поэмы.


* * *


Однажды к Госпоже пришли гости.
Они сидели: ели, пили, говорили, отдыхали. Госпожа от них очень устала.
Наступил вечер, а гости всё никак не уходили.
«Не могу же я их выгнать!» - думала Госпожа.
Так гости и остались у неё навсегда.


* * *


Госпоже очень нравился Принц.
Принцу Госпожа тоже, вроде бы нравилась, но он всё никак не делал ей предложения.
Однажды Принц всё же сделал ей предложение.
Госпожа так обрадовалась, что тут же сказала «нет».
Однако Принц не стал её уговаривать и ушёл.
Так Госпожа не вышла за Принца.


* * *


Госпожа терпеть не могла слесаря Петровича.
А он, наоборот, всё время приходил к Госпоже и звал её замуж. Самое неприятное было то, что прежде чем приходить он всегда выпивал изрядно.
Однажды он так достал Госпожу своими приставаниями, что она взяла, да и согласилась.
Так Госпожа вышла замуж. За Петровича.


* * *


Госпожа всегда хотела поехать на Острова Зелёного Мыса.
(ей очень нравилось название)
Но Петрович всё время заставлял её готовить ему обед.
Госпожа была за это так зла на Петровича, что задумала его отравить. Она накидала в еду столько разных неизвестных ей вещей, что даже боялась, что Петрович просто не будет это есть. Потом, когда она увидела как он всё же ест – она испугалась, как раз, что он впрямь съест и умрёт. Ей так стало жалко Петровича, что она тут же расплакалась.
Петрович же всё съел и нисколько не помер, а напротив, сказал ей:
- Чего ревёшь, дура? Первый раз мало-мальски приличный обед сготовила.-
и громко рыгнул.
Так Госпожа не уехала на Острова Зеленого Мыса.


* * *


Придя к чужой жене,
Как Чжан Саньфен не оставляй следов,
Идя по снегу…


* * *


К Госпоже пришёл Инопланетянин и говорит: «Внимательно смотри мне в глаза! Сейчас ты обретёшь познание Высших Законов и получишь Невероятные Возможности!»
Госпожа уставилась на него. Даже рот закрыть забыла.
Инопланетянин делал ей пассы руками, сверкал глазами и вообще – всячески Воздействовал. Для усиления Воздействия он стал заходить к Госпоже на сеансы каждый день (благо Петрович ушёл в запой).
Госпожа была так счастлива. Она знала, что она пришла в этот мир не просто так. Что у неё есть высшее предназначение. И вот теперь, наконец это свершится!..
В конце концов, когда у Госпожи вырос приличный нижний даньтянь – Инопланетянин исчез.
А Госпожа так и сидит с открытым ртом и ждёт его.
Она не знает, что Миссия Инопланетянина уже закончена.


* * *


Индеец, что приехал на «Чероки»
По всем статьям был грант,
кроме одной:
Он выпить не любил с чужой женой,
Держался вечно холодным и строгим.


* * *


Она придёт к тебе, попьёт чайку
И в сумерки уйдёт…
и не вернётся.
И больше ничего не остаётся,
Как совершенством быть,
подобно ветерку.


* * *


У этих ног валяться невозможно!
От этих губ нельзя сойти с ума!
И зная, что на свете есть она
Не забоишься ты, что будешь понят ложно.
И лишь Весна. Кругом одна Весна.


* * *


Внезапный холод скручивает лист,
О старости играет баянист.
И в Летнем Парке снега нет ни грамма,-
Иду по жидкокристаллическим экранам,
Душой растерян, а сознаньем чист.


* * *


Внутри меня тихонько зреет гений.
…Ох! – Лучше бы давно созрел нарыв!


* * *


Валяющийся в луже изумруд
Руками не хватай, а то
Он превратится в битое стекло,
А ты останешься с ним тут.
И к облакам тебя уж не возьмут.


* * *


Ты очень трогательна. Очень!..
И так мила. И небеса твои красивы.
И так чисты. Но я не лётчик!..
И не сажусь в бомбардировщик…
И мне не видеть Хиросимы.


* * *


Ты знаешь, - что будет за словом «Прощай»?
Наверно ты думаешь – новая встреча,
И новая, полная света и радости жизнь?
И снова ты скажешь «Привет» и «Good by»?-
Я думаю, больше не будет ответа.
Лишь только слова… (Ну и, может быть, чай.)
И только лишь в памяти прошлое лето.


* * *


Ты позови меня по имени
И освети дорогу пламенем
И навсегда расставшись с племенем
Я увлекусь таким экзаменом.
Быть может, скоро это кончится,
А, может, будет и не начато,
Но иногда приходит с почтою
Тот белый лист, в котором зачато
Всё: от волнений, от горячечных
И до наивностей ребячечных,
Дороги, споры, с чаем, с водкою,
Семьёй, - любимою колодкою
И всею прочей декорацией, -
Прикольно Богу развлекаться ей.
Но ты зови меня по имени
И мы огонь потушим пламенем,
Не зря пролив кусочек времени
Над бутафорским над экзаменом.


* * *


Лежал я на руке, несметной силы,
Вдыхал растений страстный аромат
И был тому я несказанно рад,
Что этот, этот мир создавший гад
Никак и нипочём не минует могилы
Моей.


* * *


Забвенье не досталось мне извне,-
Оно вернулось, пустоту мою заполнив.
На этом, очень медленном огне
Гореть мне и гореть, как на войне,
Из довоенной жизни что-то вспомнив.


* * *


Необходимостью тебя любить – я цел,
Потребностью тепла я вечно сломан…
И в самый миг, когда я захотел,-
Вокруг меня и воздух оцинкован!
От напряженья и покоя тел.


* * *


Тебя я поцелую очень крепко
И это будет не поздней, чем завтра.
Пока же приходи, моя родная,
Ко мне во сне
и мы с тобой попьём чайку.


* * *


Я ничего не знаю лучше
И в этой жизни всё случится
Сегодня я лежал с тобою,
Но ох уж эти облака!
И было так трансцендентально.
Внутри разлился свет безбрежный.
А ты мне почку отдавила
И, развернувшись, не ушла.
Ты не ушла тот час к другому.
Меня не бросила жестоко.
Не предала ты наши чувства,
Саму себя не предала.
Да, ты блевала долго, густо,
Блевала здесь, на этом месте!
И здесь остались свет, и чувства,
И выделенья живота.


* * *


Я знаю от невзгод,
Или спасенья от
Китайский Новый Год
Когда-нибудь придёт.


* * *


Остолбенелая дворянка
Махала вслед ему платком,
А тут сидит он, пьёт «Кадрянку»
И запивает портвешком.
Ему навстречу смотрит Катя
И надо с Катей этой спати
Ну а пока, в пути к тому
Словов немерено ему
Произнести необходимо
И быть притом неотразимым
И самым умным, смелым, милым…
Ну самым тем во всём дому.
И вот берёт он трость и шляпу,
Перчатки, плащ, (что там ещё?)
Даёт лакею он «на лапу».
Выходит прочь. И это всё.
Ото всего опять свободен.
Идёт. Мерцают фонари.
В любви он счастья не находит,-
Лишь только грёзы о любви
Его гнетут, терзают, мучат…
Жизнь, как назойливый слуга
Его всё будит и конючит:
«Вы на балу! Вставать пора!»
А он великие дела в который раз
не совершает.
И среди битвы птиц считает
И рвёт цветы среди стола.


* * *


Всего лишь миг в руке сверкнула шпага,
Всего лишь миг…
И нет её нигде!
Для качества стихов
Важней всего бумага.
Для качества бойцов -
Рисунок на щите.


* * *


Ты мне сказала: «Милый, я приду».
Я ждал тебя, но ты не приходила!
И вот пришла. И тут, как на беду
Я вдруг и превратился в крокодила…
(а он увидел не тебя, а лишь еду)


* * *


Они ему всё время подливали
А он всё пил
И не смотрел вокруг
Цвели там розы,
Птицы щебетали,
Росы алмазы на лучах играли,
Но как же надоел порочный этот круг!
Рождений и смертей…
Свалил его недуг.


* * *


Маркиз Дэ`Сад досады не скрывал,
Что жизнь его семейная течёт
Излишне правильно и гладко
И скандал
Совсем отсутствует,-
А он хотел! Хотел наоборот.


* * *


В твоей руке – пылающая роза,
В руке моей – обломок от клинка.
Была ли жизнь несчастна
Иль легка?
И стала ли её основой поза?..
Наверно,- заблудились мы в лесу.
И скоро ночь. А мы с тобой играем…
А надо ли уйти отсюда прочь?..
- Скажи,- ресничка на каком глазу?!
- Кто первый до полянки добежит?!
Конечно же мы всё об этой жизни знаем.
И вечная игра.
Покой нас только ждёт.
И тянет нас за ниточку вперёд.


* * *


Внезапно заболеть и умереть,-
Вот высшая возможность бытия.
Легко! Не надо ничего уметь:
Вот было я,- вот нет меня…
Да! Не забыть бы фокусника мантию надеть.


* * *


Товарищ Сухов был в душе Кобылин.


* * *


Все вокруг хотят тебя.
Кто-то хочет с тобой дружить.
Кто-то хочет с тобой спать.
Кто-то хочет с тобой пить пиво.
Кто-то хочет тебя учить.
А ты до того мягка и красива,
Что всё это крышу срывает с меня.
Ведь я просто тебя люблю
И что же мне делать?
И вот я стою и смотрю ошалело…
Мне нужно стать одним из них
Или уйти.
Но с ними, понятно, мне не по пути.


* * *


По Красной Площади на снежно-белом барсе
Я проскачу в Замоскворечье прямо
И в маленькой облезлой комнатёнке
Мы будем с ним в окно смотреть, как сыплет снег.
И лапу он под голову положит,
И к батарее тёплой прислонится…
А фонари своим голодным светом
Как будто волки воют на Луну.


* * *


Луна отражалась в старых листах металлической крыши так, что тяжело было отделаться от странного ощущения. Казалось, что крыша из грязного, полупрозрачного от пыли стекла и там на чердаке горит большая жёлтая лампа.


* * *


Каждый занимался своим делом:
Свинья находила грязи, старый конь не портил борозды, волк смотрел в лес, своя рубашка липла к телу… И только он, как дурак, спасал все живые существа.


* * *


- Кто? Ну кто тебя полюбит? Каму ты вообще нужен, кроме меня? Меня, твоего Бога и Спасителя?
- Я. Весь я. И этот не гениальный, не продвинутый, не героически, частенько – слабый человек. И это утреннее Солнце. И эти сумеречные осенние ветви. И эта ароматная влажная предзакатная трава. И этот начинающий таять снег, пахнущий домом и детством. И эти разные люди, близкие и не очень. Понимающие, чувствующие меня, и уверенные в чём-то своём. Всё, всё это, что есть я любит меня. Дружит со мною. Работает вместе со мною и милостиво ко мне.
- А я?
- Ну и ты, конечно, тоже. Не бросать же тебя одного.


* * *


Вы не дурак. Вы – круглый идиот,
С горящими квадратными глазами.


* * *


Встань на колени и молись мне рьяно,
От всей души в кровь голову разбей,
А после в страсти разорви ногтями
Мою одежду и имей, имей
Мою мужскую плоть в своём распоряженье.
Убей меня. И снова воскреси.
Соси мою любовь, мой сок, и жизнь, и вдохновенье
И тут же, за какое-то мгновенье
Ребёнком кротким на руках моих усни.
(Но предварительно ещё разок кусни)


* * *


Нашли о чём жалеть Вы – обо мне!


* * *


Ни там, ни здесь и ни в других местах
Моей не будете Вы…
О какое счастье!


* * *


Насилие над полом? – Ну и пусть.
Насилие над крышею не лучше.
А всё же женский культуризм могуч,-
Ему у нас в стране везде дорога.
Как грациозно поднимает член
Сообщества «Даёшь отпор супругу»
Двенадцати пудовый манекен
И отрывает жилистую руку!
Когда тебе двенадцать без пяти
Это совсем не то, что полшестого
И лозунг «не вреди; не уходи; побудь со мной!»
Остался без ответа.


* * *


Эта дама ходит стройно,
Держит ляжку, как ружьё, -
Глянешь,
И душа спокойна
За отечество своё.

* * *


Воды в колодце было очень много,
Но, выпив всю, от жажды я погиб.


* * *


Я тут как-то случайно убил всю царскую семью.
А потом, даже не успев опомниться, я убил Кирова.
Я даже представить себе не мог,- зачем я это делаю и как я вообще могу, но тут я убил Гарсиа Лорку и сразу же вслед за ним Сакко и Ванцетти.
Тут я думал, что смогу перевести дух и разобраться - что со мной, но тут же убил сына Ивана Грозного, царевича Алексея и Джона Кеннеди.
У меня началась паника, и я уже совсем перестал сознавать, что делаю. Я убил Юлия Цезаря, Рамзеса IV и Пушкина, после чего я совсем отчаялся и сбросил атомную бомбу на Хиросиму (в свой собственный день рождения).
Это сильно меня встряхнуло, и я собрался с силами, что бы понять суть происходящего
Но тут я заболел и умер.
А сколько ещё хороших дел я мог бы сделать!


* * *


Провал в делах
Грозил успехом в личной жизни,
Но Путь меня подвёл
И я опять воскрес…
При этом я здоров, любим, талантлив и богат, как Крез,
До просветленья ж мне – как до небес.
(С Фортуною меня попутал бес)


* * *


Ситуации:
I. Под грязным, обоссаным забором умирал БОМЖ. Распухшие грязные руки в болячках. Разбитое оплывшее синее лицо. Грязные, вонючие лохмотья. Ноги, завёрнутые в полиэтиленовые пакеты.
II. Под грязным, обоссаным забором умирал БОМЖ. Распухшие грязные руки в болячках. Разбитое оплывшее синее лицо. Грязные, вонючие лохмотья. Ноги, завёрнутые в полиэтиленовые пакеты. Это был последний, единственный БОМЖ во Вселенной


* * *


Я только с виду толстокож,-
На деле же не кожа
Хранит меня и бережёт, а лишь моя душа.
Она, хоть и не слишком хороша,
И в Рай не попадёт
(Да и в Нирвану,- тоже),
Но отведёт от сердца нож
И проведёт меня сквозь жизнь по лезвию ножа.
Хотя в конце концов ведь каждый же умрёт.


* * *


Мне приснилось одно упражненье. Я бы даже сказал – практика:
Нужно взять за нос Статую Свободы, и несильно, что бы ни в коем случае не приподнять, потягивать вверх.


* * *


Конечно
Иногда ночью
Вспомнишь,
Что тоже вроде
Живёшь.
И умрёшь, значит…
И время нутром
Почувствуешь!
Но ненадолго,
Особенно рядом если…
А утром интервью
о вреде, о пользе,
Квартал финансовый начат
И вновь в пустоте тесно.


* * *


Мой древний родт
Беззубым был всегда,
Пропагандируя ученье недеянья.


* * *


Они бежали по дороге
И ветер дул, и шли машины
И, спотыкаясь, били ноги,
И со всех ног… И половины,
И даже трети не осилив
Они уверены, как дети,
Что будет этот путь
Счастливым.


* * *


Я не за тем сюда пришёл,
Что бы оставить всё, как было
И я готов бежать, бежать
И не готов рыдать сопливо.
Мне недостаточно узнать
О том, что дождь. И дует ветер.
И я не успокоюсь этим, -
Я снова буду счастья ждать.


* * *


Мне хочется собрать тебя в комок,
Пушистый, маленький и носить с собой повсюду,
Но делать я с тобою этого не буду,-
Лишь завяжу на ножке узелок,
Чтоб ты не улетела от меня,
Как лёгкий шарик, уносимый ветром…
Да нет! – Шучу. Лети! Хоть10 000 километров,-
Я всё равно тебя настигну и спасу!
И, снова, нет – не буду я тебя спасать,-
С тобой не может ничего случиться!
Тебе я верю. И тебя люблю.
И вообще, - не шарик ты, а птица.
А проголодаешься – тебя я покормлю.


* * *


Пустая голова пришлась мне впору,-
Я больше не хочу любви и ласки
И лезу, как улитка, тихо в гору
Спокойствие в душе и мир,
И «голубые каски»
Стоят на стрёме,
Стерегут самадхи.
И колесо сансары заржавело,
А где-то захорошело тучное жнивьё
И ласточка к нам в сени прилетела…
И происходят смерти и рожденья,
Простые беды, радости простые
И где-то подрастают наши дети.
И ждут нас руки, не по локоть золотые.


* * *


Нарисовать фиалку я пытался,
Все краски вышли, - а цветок увял.


* * *

Я залезаю в душу к человеку
И в ней живу,
как вражеский шпион.


* * *



Я сидел в странной, дикой геометрии угловой комнате, величиной с балкончик и читал. А пыль, которую поднимало и тянуло к себе Солнце, как огромный пылесос, обтекала меня. На крыше дома напротив нестерпимо сверкал новый лист жести, которым что-то заделали, и который теперь жёг мне глаза, как зеркальце в руках настырной подруги, зовущей меня гулять во двор во времена детства (моего или чужого?).
Вокруг был вечерний покой летнего города, покинутого своими суетливыми детьми и предоставленного самому себе. Даже вездесущие строители, каким-то чудом, не добравшиеся пока до этого уголка Замоскворечья, не тревожили родившегося покоя. А тот, как истинный новорожденный – такой крошечный, но занявший собой всё вокруг, внимательно наблюдал за мной.
Мне это очень нравилось и хотелось сидеть так вечно, но я почему-то сказал ему (точнее ей): - «Поехали в Измайлово,» - и через 35 минут мы уже болтали ногами в ручье.
Летом, обычно, не хватает таинственности, а тут её было хоть отбавляй. Даже таким ранним вечером. Особенно когда мы зашли к ней, где в 3-х этажном доме, необычной архитектуре квартире, она, в своей сумрачной и в тоже время , - полыхающей красным закатным солнцем комнате, долго разглядывала себя в древнее, почти ничего не отражающее зеркало. Оно висело в «прихожей», отгороженной книжными полками от остальной комнаты, где сидел я и вдыхал этот сладковатый запах старины, подобный, разве запаху выхлопных газов автомобиля, работающего на газу.
Мне не нравилось здесь, но я молчал. В каком-то ленном и счастливом оцепенении я ждал, когда я встану, хрустну суставами и скажу: - «Ну, чё, пойдём?», - но проходила одна вечность за другой, а она всё поворачивалась к ничего не отражающему зеркалу другим ракурсом. Но вот, вдруг я уже стоял позади неё и обнимал сбоку за плечи, кусая ухо и лохматя неоконченный шедевр причёски. Как это произошло – не знаю. Мгновение назад я сидел и пропускал вечность за вечностью в ожидании прогулки, которая произошла так внезапно (всего через одну вечность после нашего, первого в жизни прикосновения у зеркала).
Она состоялась в большой, совсем недавно покинутой войсками кухне, под акомпонемент свечки на столе (нашего костра) и журчание воды об чугунную раковину, на дубовом, обитом клеёнкой диванчике с приставленным к нему хромым табуретом (зато маленький сломанный подсвечник был из настоящего серебра).


* * *


Извините, - я не хотел рассказывать историю Вашей неудачной любви. Всё это действительно случилось со мной.
…Или жара навеяла?.. Извините.


* * *


Плагиат не возможен:
Слова,- это только слова,
А опыт за ними
Не передать ни кому.


* * *


Девчонка, хватит спать, -
На свете день давно,
Молочники кричат и хочется работать.
Тебе приснилось интересное кино?
Да это ерунда, - по ОРТ давно
его уж крутят
Каждую субботу.
Не бойся жить, - не бойся умирать,
Испытывать экстаз, волненья
и мученья!..
Какой, однако, день!
Бы пашню распахать,
Ногой босою в землю наступать
И впитывать тепло
И внутрь
Без сожаленья
Бросать своё зерно.
Лишь было б для кого,
Лишь было бы не зря, не в холост,
Не впустую!
И я хочу тебя,
Хочу, что б понял я,
Что я с тобой живу,
А не с тобой ночую.


* * *


И я был безупречен,
как зубило
Ну, а теперь, я сломан, как дракон.


* * *


По сути, - мы с тобой расстались
И, значит, - вместе мы не были…
Но кто есть «мы»?
И что есть «вместе»?
Я пустоту хватаю пылью.


* * *


Учитель был освобождён условно
Досрочно,
Всё не пережив.
И пустота его была непрочна,
А жизнь, ну так пряма
И непорочна,
Как колыбельной песенки мотив.
(И безопасна, как презерватив.)


* * *



Мы копим осознание для Бога,
Очередную мелодраму
и попкорн
И смысл в одном,-
что б осознать так много,
Что б за просмотром, нахрен подавился он.


* * *


Я в следующей жизни прочитаю
То, что я в этой жизни написал.


* * *


Прекрасно! Вновь из всех возможных зол
Я, безусловно, выберу рожденье
И этот гнев,
и это вожделенье,
Сады в цвету,
Борьбу и пораженье, -
Прошу Вас: выбросьте
Осиновый ваш кол.


* * *


Зачем ты сердишься,
Ведь ты умрёшь?
Зачем ты пьёшь вино,
Ведь ты же протрезвишься
(и умрёшь)?
Зачем ты делаешь запасы на зиму,
Ведь ты умрёшь?
Зачем? Зачем
Ты всё ещё живёшь?


* * *


Пока есть норка в этом диком доме,
В котором водится мой маленький крысёнок, -
Над нами будут шелестеть деревья.
Пока его нехитрые запасы
Не сдует в мусор чьим-то сквозняком…
С ним поиграет маленький ребёнок,
И этот «жадный» маленький комочек
Притащит ему высохшую корку
И снова спрячет носик в свой непрочный дом.


* * *


Да, да всё так,
Но кроме всей глобальной пустоты
Есть что-то тёплое
и всё ещё живое
И беззащитное,
И до того простое,
Что никогда не будет с ним беды.


* * *


Мне хочется боксировать с гигантом!
Мне хочется достать рукой до неба!
Но я боюсь его к твоим ногам обрушить,
Ведь ты решишь, что это знак вниманья.


* * *


Я в прошлой жизни
Был твоей вдовой.
Ты думаешь, что время –
Это плёнка
И папа старше своего ребёнка?
Но этот странный мир совсем другой.


* * *


Я так далёк от самолюбованья,
Что мне приходится таскать с собой бинокль.


* * *


Покуда не готов я просветлиться,
Ведь это, хуже смерти, - навсегда!
Да и какие там мои года?
Пожалуй, лучше петь и веселиться.
(От просветленья же не деться никуда)


* * *


В покоях королевы было людно…


* * *


Я это эго вырастил не зря,
Теперь я им могу траншею вырыть
Или сложить его.
К примеру, - за царя
Небесного.
И наконец-то навсегда его покинуть,
Огнём желаний
райских
Больше не горя.


* * *


Бацилла эболы
Не к каждому придёт, -
Иной всю жизнь страдает
И зовёт.


* * *


Я радостный мужик,-
А здесь такая вонь!
И сердце я своё
Куда приткнуть
Не знаю…
Я посыпаю чёрным перцем самогон
И думаю, что не хожу
По самому я краю.


* * *


В природе есть источник Просветленья
И осознал я где его искать:
Хорошая двуспальная кровать
И полное отсутствие скрипенья.


* * *


И Вы ложитесь спать с закрытой дверью,
Но ждёте, чтобы к Вам
Пришло Спасенье
(не нарушая, всё ж, привычный Ваш уклад).


* * *


Мы мертвецы, в процессе разложенья.
Поэтому мы так боимся трупов.
И мрака ночи,
Холода могил,
Всё время моемся
(а то воняем очень)
Употребляем яды,
Чтоб продлить гниенье
И Богу молимся,
Чтоб Он нас сохранил.


* * *

Понарасскажет же мне психоаналитик,
Когда проснусь от этой жизни сна!


* * *


Меня зачем-то вызывает шеф,
А я всё не могу собраться с духом,
Прийти к нему на спиритический сеанс.


* * *


Я Дхарму вижу в том, чтоб просто жить.
Давай не будем этот вечер чудный
На психовы анализы ложить,-
Пойдём-ка мы искать заветный
Город Изумрудный,
Пока жизнь не прошла
И,
на манер улитки
Будем (потихонечку) спешить.


* * *


Как много в нашей жизни значат числа,
Другие люди, отдых и работа
И лишь дыхание не значит ничего.


* * *


У камеры моей,
Который год,
Звучат шаги,-
Тюремщики уходят
И оставляют на пороге мне ключи,
Расшатывают в стенах кирпичи,
Но им меня не выпустить,-
Меня здесь нет.
А тот, кто есть, и так, всегда свободен.


* * *


Пришёл монах к Учителю и спросил:
- Мастер, скажите, когда Вы были молодым и охраняли торговые караваны – Вы убили несколько человек?
- Да.
- Как же Вы смогли стать просветлённым после этого?
- Но я никого не убивал. А вот ты, пожалуй, ещё можешь совершить убийство.
- Что Вы, Учитель! Я даже представить этого не могу!
- Как, не убив ни кого, ты надеешься убить себя?
- Зачем мне себя убивать?
- Но ты же хочешь стать просветлённым?!


* * *


Зачем Вы так боитесь убивать?
Поэтому и смерти вы боитесь!
И мясо вы пытаетесь не есть.


* * *


В шатре моём, прекраснейшая дева,
Почти что обнажённая спала.
Как жаль, что в этой жизни пауком
Мне было предначертано родиться!


* * *


Уже не встретишь за полночь саней
На улицах Москвы в январскую метель.


* * *


И путь любой нам удлинит серьёзно
Всегда извилистая сущность мозга.


* * *


Сестерции валились на меня
И в темечко долбили очень больно, -
Сбежать бы мне от жизни
и любви
И всей своей Природою
Вздохнуть всей грудью
Вольно
Быть может, - Монастырь,
Или в горах, - Сезам,
Иль остров в море, с пляжами пустыми?
Но эти падлы точно
Найдут меня и там.
Эх! Лучше уж я сам останусь с ними.
И спрячусь сам в себе,
Хоть буду на виду
А, чтобы лучше замаскироваться
Использую Самади я
И дурь, и кислоту, -
Теперь мне больше нечего бояться!


* * *


Когда усатый человек упал
И зацепился усом за забор,-
Его движение я плохо рассчитал
И не попал в него мной брошенный топор.


* * *


Наканифолив густо свой смычёк
Моя возлюбленная дочь играет на балу.
А, может, завтра я свою отчалю яхту
И тихо уплыву.


* * *


Я очень беден,
Но сариры в почках
Моих, когда-нибудь сапфирами блеснут
Я беден духом,
И осенней ночью
Я буду только тут,
В сиянии минут.
(Лишь богачей духовных
кущи стерегут)
Так пусть мои сариры не найдут.


* * *


Люблю я воду очень, но порою
Боюсь
Того, что прячется под ней.


* * *


Идут на кладбище
Тибетские монахи,
Учиться у покойников покою.
Покойники же стройными рядами
Идут к монахам,
Научиться сексу.
Вот так и производится Сансара,
Что в супермаркеты приходит и TV.


* * *


Я ветерком по парку проскользну,
Коснусь слегка травы
И ветвей ивы,
У тихой заводи в кустах я притаюсь…
Ах, как здесь без меня
Красиво!
И, ничего не тронув, растворюсь.


* * *


Я быть хотел татарином, - не вышло!
Евреем стать хотел, - не дали, гады!
Остался навсегда английским лордом.
…А дети, как ни странно, очень рады.


* * *


И осень поздняя,
И небо серое,
И жизнь короткая,
Любовь не зрелая,
Дома, как ящики,
Вороны сытые…
И мы, с тобою, друг,-
Почти не битые.