Бабушкина сказка лоскутное одеяльце

Пролог

В приземистом домике с низким окошком
Вдвоем не тужили старушка и кошка.
Старушка и кошка совсем не скучали-
Внучата из города их навещали.

Мальчишки- два рыжих чертенка- играли,
Летали, как пули, и громко орали.
На ветхую крышу залезть норовили,
Соседкину курицу майкой ловили,

От крика и страха осипла хохлатка-
Мальчишки кормили ее шоколадкой.
А грядки вскопали березовой палкой-
Искали крота и червей для рыбалки.

В карманах носили коробки с жуками,
Их споры кончались порой тумаками,
И рвали мальчишки штаны и рубашки,
И били старушкины блюдца и чашки.

Была космонавтом несчастная кошка-
Ее на луну запускали в лукошке.
И чтоб успокоились два наказанья,
Садилась старушка к огню за вязанье,

Цепляла очки с перевязанной дужкой,
На кресло под спину совала подушку,
Цветные клубочки под кресло катились,
Любимые внуки вокруг суетились,

Как юркие мышки. И бедная кошка
За печкой могла отдохнуть хоть немножко.
А щечки горели, а глазки сверкали,
А спицы у бабушки быстро мелькали,

На строгом лице расцветала улыбка:
"А ну-ка, мои ненаглядные рыбки,
Покуда не спят- не слипаются глазки,
Сидите-ка тихо и слушайте сказку…"

 * * *

Назад тому немало лет,
В седые времена,
В счастливой сказочной земле
Была одна страна.

Бежали мирно день за днем,
Текли за годом год.
Со справедливым королем
Спокойно жил народ.

Никто не ведал, что грядет
Великая беда.
Изрек оракул: упадет
На мирный край звезда.

Но был прозрачен небосвод
И вдоль, и поперек.
И предсказанием народ
Беспечно пренебрег.

Мир оказался не готов
К последнему пути.
И не могло его ничто
От гибели спасти.

...Час грянул: Белая Звезда
Упала в Океан.
Стеною вздыбилась вода.
Свирепый ураган

Прошел из края в край земли,
Повсюду сея смерть.
Швырял, как щепки, корабли
В шальную круговерть.

Продлилось это день и ночь,
И буря улеглась.
И Океан отхлынул прочь,
Набедокурив всласть.

И вышли те, кто уцелел,
На берег ледяной.
И возродилось на земле
Селение одно.

Промозглым утром горький плач
Послышался вдали-
Дитя, завернутое в плащ,
Охотники нашли.

И ослепительно бела,
Как слиток серебра,
Находкой девочка была-
Отчаянья сестра.

В плаще, расшитом серебром,
Был с нею амулет:
Под соколиное перо
Откованный стилет.

Одна бездетная вдова
Ребенка приняла.
И, подтверждает то молва,
Растила, берегла.

Спокойно будни потекли.
И, справившись с бедой,
Малышку люди нарекли
Серебряной Звездой.

Летели дни. Дитя росло.
Тихонечко само
В пять лет - дивилось все село-
Освоило письмо.

Ее пытливому уму -
Ни меры, ни границ.
Порхали сотни "почему",
Как стаи быстрых птиц.

Она плести умела сеть,
А в семь неполных лет
Ей удавалось лучше всех
Читать звериный след.

В тот год, когда сумела мать
Ей косы заплести,
Та наловчилась понимать
Язык зверей и птиц...

Никто не знает, как оно
Сложиться все могло
В судьбе малышки нашей... Но
Вдове не повезло:

На грех случилось захворать-
Свалил свирепый жар.
Не страшно было умирать,-
Малышку было жаль...

Ее десятая весна
Прошла, как сон пустой.
Осталась девочка одна,
Безродной сиротой.

А после скромных похорон,
Забрав стилет и плащ,
Под вой Баньши и крик ворон
Без слез она ушла.

К утру расправилась трава
И спрятала следы,
Следы не ведавшей родства
Серебряной Звезды...

В траве запуталась тропа.
Вдали клубилась тьма.
Куда вела ее судьба-
Не ведала сама.

Брела в плену незримых пут
По суше, по воде...
Но даже самый долгий путь
Имеет свой предел.

В чужой нехоженой земле,
Холодной и пустой,
Стояла башня на скале.
Во мраке башни той

Сплел Чернокнижник лунный свет
В серебряную сеть.
Он верил, что в потоках лет
Недолго ей висеть.

Колдунья-ночь была нежна
И, как роса, чиста.
Но Чернокнижнику нужна
Малышка- сирота.

Она не блещет красотой-
Малышке десять лет.
Но в тонких пальцах, как влитой,-
Серебряный стилет.

Змеей серебряной лежит
Коса вокруг чела.
И огонек свечи дрожит
В зрачках, как в зеркалах.

Она мала, она худа.
Что проку в сироте?
Но мать ее была Звезда,
И Океан- отец...

И жизнь не слишком дорога
Серебряной Звезде...
"...Ты друга ждал или врага?
Ты звал, и вот я здесь..."

 * * *

Звезда незнакомцу в глаза поглядела:
"Твою паутину случайно задела.
На привязи чар, словно муха, летела.

Зачем ты расставил незримые сети?"
На что Чернокнижник чуть слышно ответил:
"Я ждал тебя, девочка, много столетий.

Давно обитаю я в этих руинах.
Боюсь- никогда уже их не покину
И вместе со стенами этими сгину...

Так вышло, что я совершил прегрешенье-
Не смог удержаться и впал в искушенье.
За что никогда мне не будет прощенья.

Я был осужден здесь на долгие муки.
И вот в одиночестве полном, от скуки,
Я стал изучать в этой башне науки.

Искал неустанно сокровища знаний,
Учился сплетать кружева заклинаний
И мучился карою воспоминаний...

Однажды среди фолиантов бессмертных
Я свиток один отыскал неприметный.
Признаюсь,- меня удивил он безмерно.

Оракул недобрую весть- предсказанье
Послал королю, не боясь наказанья.
Но не возымело ответа дерзанье.

Предрек он конец неминуемый света,
Король не поверил в пророчество это
И не удостоил пророка ответом.

Еще предсказал ясновидящий старец-
Спасение скрыто в смертельном ударе.
И будет народ за него благодарен

Серебряной деве, пришедшей из моря
В минуту безмерного общего горя.
Надежда для страждущих явится вскоре.

И вот ты явилась и в долге, и в праве,-
Камея- Звезда в драгоценной оправе,
Чтоб старый отшельник ошибку исправил..."

 * * *

Чернокнижник всю долгую ночь говорил, говорил,
Напоследок серебряный крест- тайный Ключ подарил.

А когда замолчал он, Звезда улыбнулась в ответ.
В амальгаме зеркальных зрачков отразился рассвет.

Огонек догорающей свечки неровно дрожал,
Потемневший серебряный крест на ладони лежал.

"Я вернусь. Пусть порукой тому будет имя мое."-
И, стилет обнажив, уколола ладонь острием.

Капле крови скатиться свободно позволила вниз.
Чернокнижник вздохнул: "Я надеюсь. Ступай. И вернись..."

"Память крови хранит мое имя и тайну родства.
Я за ней непременно вернусь, если буду жива..."

И покуда дымилась на камне горячая кровь,
Повернулась Звезда и неспешно покинула кров.

Волны времени бились ритмично в предел берегов,
А под сводами медленно таяло эхо шагов...

Уводила дорога рассудок за тонкую грань-
В Запредельности мир излечить от магических ран.

Уводила от башни дорога, петляя в холмах.
По пятам неотступно за девочкой следовал страх.

И вздыхал, и стонал, и коснуться плеча норовил.
Поднималась луна над погостом. Из древних могил

Поползли вурдалаки к живому, в ком кровь горяча.
Липкий страх наконец-то настиг и коснулся плеча.

Чернокнижника крест прижимая к груди под плащом,
Письмена начертала стилетом Звезда над плечом,

Описала затейливой вязью магический круг,
И Серебряный свет заклинанья рванулся из рук.

Цепь живых мертвецов поредела от кружева чар,-
Раскрошило истлевшие кости не хуже меча.

Там, где древнего трупа касался серебряный свет,
На могильные плиты трухой осыпался скелет.

Методично, спиралью прошла между склепов Звезда,
Только времени нет любоваться плодами труда-

На востоке тепло розовеет полоска зари,
А серебряный светоч в ладонях уже не горит...

 * * *

...Время быстро летит, солнце снова сменила луна.
А к полуночи стала тревожно- густой тишина.

Но порой из кармана судьба достает чудеса:
Свет забрезжил вдали, ветерком донесло голоса,

Лай собак, и кудахтанье кур, и мычанье коров.
Может быть, там найдутся для девочки пища и кров?..

Свет неровный в окошке. Звезда постучала в стекло.
Отозвался хозяин: «Кого там еще принесло?»

На крылечко выходит старик с сучковатой клюкой.
«Эй, прохожий, ступай по добру, не тревожь наш покой!

Наш обычай суров, а закон господина таков:
До скончанья веков мы не жалуем здесь чужаков.»

Робко девочка молвила: «Мне бы прилечь где-нибудь.
Мне б водицы глотнуть и немного совсем отдохнуть…»

Но угрюмый старик стукнул трижды клюкой о крыльцо,
Исказилось от гнева и стало багровым лицо.

Глядь- а это уже не согбенный старик с бородой,
Это воин могучий в кольчуге. Запахло бедой.

Обернулась Звезда- все селение здесь, стар и млад.
Все с оружием. Все под бронею сверкающих лат.

На поверхности лат и на лезвиях острых мечей
Письмена проступали под пальцами лунных лучей.

Кто-то злым колдовством одурманил, опутал людей,
А Звезда о таком колдовстве не слыхала нигде.

Озиралась затравленно, руки скрестив на груди:
«Я из дальних краев, и не знаю, кто ваш господин!..»

Но не слушали воины. Гневом горели зрачки.
Даже малые дети в ручонках сжимали клинки.

Вдруг заметила девочка, что среди множества ног,
Как ни в чем не бывало, смешной суетится щенок.

Неуклонно сужалось кольцо, приближались враги.
Отступая, к щенку обратилась Звезда: «Помоги!..»

Тот застыл на мгновенье, потом во всю прыть побежал.
А от звонкого лая сгустившийся воздух дрожал.

На врагов наступающих пес полетел, как снаряд.
Потеряв равновесие, люди нарушили ряд.

У Звезды появилась возможность защиту сплести.
Глядь- щенку на подмогу уж целое войско летит:

Скот домашний и птица, дворовые псы и коты-
Все смешалось: рога и копыта, усы и хвосты.

Оттеснили людей. Окружили малышку стеной.
А немного спустя подтянулся народец лесной:

Волки, вепри, олени, медведи и полчища пчел…
Люди били звериное войско огнем и мечом,

Громоздились тела. Кровь струилась багряным ручьем.
Но не дрогнули звери- казалось, им все нипочем…

Продолжалась кровавая битва всю долгую ночь.
Ворожила Звезда- как умела, старалась помочь.

А когда на востоке над лесом заря зацвела,
Наконец-то Звезда заклинание зла расплела.

И как только раздался заливистый крик петуха,
Все мечи и доспехи рассыпались, будто труха.

Разум больше не застила сумрачных чар пелена.
И заплакали люди, очнувшись от страшного сна.

Схоронили погибших. Урок поклялись не забыть.
Каждый снова свободен, и снова- хозяин судьбы.

А смертельно уставшая девочка падала с ног.
Уложили ее и забыться позволили сном.

День и ночь проспала под надежной охраной Звезда.
А проснулась- от прежней усталости нет и следа.

Обо всем по порядку поведала людям она.
Продолжался неспешный рассказ от зари дотемна.

А прощальная трапеза длилась всю ночь до утра…
И рассвет наступил. И опять ей в дорогу пора...

...Весь оставшийся путь до опушки лесное зверье,
Откликаясь на зов, провожало к порталу ее.

Звери ели из рук и доверчиво льнули к ногам,
Не оставив в пути ни единого шанса врагам.

...Трудный путь завершен. Впереди долгожданная цель-
Флюктуация, складка времен, где разорвана цепь.

Нужно просто шагнуть и собой этот контур замкнуть.
Остановится сердце, забьется опять. В добрый путь...

 * * *

Два шага длиной в миллионы непрожитых лет.
Вдох-выдох. Из бездны- рывком на свободу, на свет.
Туман- перламутровой пленкой. Как мед- тишина.
Но девочка вдруг обнаружила, что не одна.

К колену прижался волчонок, а в складках плаща
Запутался кто-то сердитый и громко пищал.
Барахтаясь, выползло нечто и крикнуло: "Кар-р-р!
Я- ворон, Хранитель Ключей. Мое имя - Эдгар-р."

Волчонок затявкал: "Кошмар! Желторотый птенец-
Хранитель Ключей?! Я в отчаянье. Это конец..."
Звезда поглядела и зверю, и птице в глаза:
"Что здесь происходит? Мне кто-нибудь может сказать?"

Волчонок чихнул, сморщил складками замшевый нос:
"Мы здесь для того, чтоб ответить на этот вопрос.
Зови меня Лютик. Я волк, Проводник на Пути.
Без нас с вороненком Скрижалей тебе не найти.

В моем подчинении силы земли и огня,
А этот вороний птенец дополняет меня.
Он силою ветра владеет и силой воды.
Но как- вот вопрос. Далеко ли нам с ним до беды?.."

Нахохлился ворон и перья взъерошил: "Щенок!
Молчал бы уж. Тоже мне- волк-Проводник. Сосунок."
Звезда улыбнулась обоим: "Не ccорьтесь, друзья!
Мы вместе совсем не случайно- уверена я.

Нам некогда мешкать,- дорога длинна и трудна."
И в волглую вату тумана шагнула она.
Шел слева за девочкой серый Хранитель Ключей,
А черный вертел головою на правом плече.

 * * *

Постепенно рассеялся морок тумана.
Под ногами бежала-петляла тропинка.
Расступились деревья, открылась поляна.
А на ней, как на книжной странице, картинка:

Покосившийся домик с замшелою крышей,
Палисадник зарос лебедой и бурьяном.
У крылечка в ливреях привратников- мыши
Мирно спали в обнимку с мечом деревянным.

На фасаде, над дверью,- фонарик разбитый
И табличка: "Тупик Окаянный, тринадцать."
От картинки повеяло тайной забытой.
Приключениям снова пора начинаться...

 * * *

Восемь ступенек. Порожек. Вздохнули, шагнули.
Вдаль уводила открытых дверей анфилада,
А потолки высоко в полумраке тонули.
Пахло корицей, горячей стряпней, шоколадом.

Множество залов пустынных. Повсюду лишь эхо.
"Лютик, зачем ты привел нас сюда? Это шутка?"
Вздыбилась холка у волка: "Нет, мне не до смеха.
Это обитель Ткачихи. Но как-то здесь жутко.

Чую- недавно случилось неладное с нею.
Дальше ступайте за мной осторожно и тихо.
Видите?- сузились стены, и стало темнее.
Здесь побывало чужое незваное лихо."

За поворотом в стене- неприметная дверца.
Тихо, без скрипа сама в темноту отворилась.
Девочка чары сплетает, колотится сердце.
С кончиков пальцев во тьму серебро заструилось.

В этом холодном, как лед, зачарованном свете
Странно- зловещим и мертвым казалось пространство.
Все уголки осмотрели притихшие дети.
Стол да скамейка- всего-то в каморке убранства.

Печь изразцами, блестевшими, будто из жести,
Тускло мерцала, серебряный свет отражая.
Ниток обрывки и клочья нечесаной шерсти
Около прялки резной в беспорядке лежали.

Лютик порылся в обрывках и носом, и лапой.
Сел, поскулил, покрутился на месте немножко.
Что-то нашел. Осторожно достал и заплакал:
Мертвый лежал на полу паучок-восьминожка.

Круглое брюшко расплющено, сомкнуты глазки.
Все пригорюнились и растерялись: что делать?
Голос подал вороненок: "Инструкции- в сказке.
Способ я знаю, смогу оживить это тело.

Ключики знаю, которыми жизнь отпирают.
Ждите, вернуться как можно быстрей постараюсь."
Крыльями плавно взмахнул и исчез, будто не был-
Вылетел черным комочком в трубу, через печку.
Камешком канул, как в воду, в жемчужное небо.
Волк и Звезда паучка понесли на крылечко...

 * * *

Долго ли, коротко ждали- не ведомо точно.
Солнце не двигалось,- замерло, будто уснуло.
Но появилась на облаке черная точка-
Блеклое небо друзьям вороненка вернуло.

Пару горошинок в клюве принес вороненок-
Пару алмазов чистейшей воды ограненных.
Будто слезинки, блеснули и наземь скатились.
Тотчас же в круглые чаши с водой обратились.

Ворон воды зачерпнул из сверкающей чаши,
И- затаили дыхание путники наши-
В миг, когда мертвое тельце вода оросила,
В блеске себя проявила волшебная сила:

Рядом без чувств шестирукая дева лежала,
Ликом темна, неподвижна была, не дышала.
Воду из чаши другой зачерпнули- плеснули,-
Дева и мышки- привратники разом очнулись.

В низком, смиренном поклоне склоняется дева:
"Ну, наконец-то! Я рада тебе, Королева!"
Дева взмахнула руками - запели браслеты.
"Я виновата безмерно! Простите за это!

Враг появился из Мертвого Мира внезапно.
Смерти струился за ним неотчетливый запах.
Долго расспрашивал- правды ему не сказала.
Только успела- к Земле его Ключ привязала."

Слушая это, Звезда головой покачала.
Деве такими словами она отвечала:
"За Королеву напрасно меня приняла ты,
И понапрасну считаешь себя виноватой.

Враг и хитер, и силен. Ты держалась достойно.
Ясно теперь- не окончены древние войны..."
"Не Королева? Как странно. Безумно похожа.
Те же глаза и осанка, достоинство то же.

Вижу теперь- ты юна, ты не можешь быть ею-
Мудрой, как эта Луна, Королевой моею.
Только и ты не простой,- королевской породы.
Плащ на тебе- это символ великого рода.

И не случайно, я думаю, сходство такое.
Ты- Королева, ручаюсь любою рукою.
Много столетий печальной истории этой.
Родина скорбная наша- другая планета..."

 * * *

"...Мы жили, как Боги, на этой планете.
Сильны и добры, но наивны, как дети.
Три клана могучих и равных по силе
Ключи Мироздания вместе хранили,-

Всю мудрость Вселенной,- фрагменты Скрижалей.
Так мир в равновесии кланы держали.
Но слишком беспечны Хранители были-
О том, что есть Зло во Вселенной, забыли.

А Зло не дремало и жаждало власти.
Держали Скрижалей отдельные части
Старейшины кланов под крепким запором.
Один из Хранителей сделался вором.

Пропажа открылась. На месте пропажи
Нашли соплеменники мертвого Стража.
Но вор ускользнул из дворцовых покоев,-
Он клона прикончил злодейской рукою.

Никто из родных не заметил подмены...
Закончились мир и покой во Вселенной.
Могучие кланы теперь враждовали-
За части Скрижалей они воевали.

Друг друга веками сживали со света,
И дружно убили родную планету.
А после с планеты позорно бежали,
С собой прихватив и фрагменты Скрижалей.

Наш дом не покинула лишь Королева,
А с нею- ее неизменные стражи:
На правом плече- Черный Ворон, а слева
Был Волк Белоснежный, соратник бесстрашный..."

Рассказчица тихо лицо опустила.
"Тогда беглецов Королева простила...
Нас всех разбросало в момент перехода.
А с нами- и части Великого Кода.

Но вора Врата на века задержали...
...Так были утрачены части Скрижалей.
Так стали скитальцами бывшие Боги.
Легенды- следы их деяний немногих..."

Умолкла рассказчица. Плакали мышки,
Обнявшись, уткнувшись друг другу в манишки.
А девочка молвила: "Правда жестока.
Должна я добраться до самых истоков.

Пока не постигну секрета Скрижалей,
След вора найти я сумею едва ли.
Мне мало легенд о потерянном Рае,-
В истоках всю правду узнать постараюсь.

Ты можешь помочь- указать нам дорогу. "
"Я рада, что сделать могу хоть немного,-
Я столько столетий об этом мечтала,
Ждала, охраняя Ключи от Порталов."

И дева, тряхнув смоляными кудрями,
Исчезла на миг за резными дверями.
Вернулась она не с пустыми руками,-
С поклажею в каждой руке,- с узелками.

"Берите!- здесь пища, питье,- пригодится.
Не скоро придется назад воротиться.
А в Ключик я силу любви заключила,"-
И дева друзьям веретенце вручила.

Его в узелочек Звезда завязала,
Кивнула, вздохнула и тихо сказала:
"Прощай. Поминай нас добром, а не лихом."
А дева молчала в сомнении великом.

Тяжелое бремя- на детские плечи.
И взрослому вряд-ли тут было бы легче...
Слились с горизонтом три темные точки.
А мышки, рыдая, махали платочком...

 * * *

И снова- цепочка следов на дороге.
И ноют уставшие сбитые ноги.
Но нужно до цели добраться скорее,
Надежда озябшую душу согреет.

По силам ли путникам нашим задача?..
Портал. Переход завершился удачно.
Ландшафт удручает, не радует взгляда.
Друзья оказались в преддверии ада:

Пустыня огромна, как плоское блюдо.
Колючее крошево щебня повсюду.
Багровое небо и черные камни,-
Их копоть и пыль покрывали веками.

Ни ночи, ни дня тут давно не бывает,
А ясное солнышко дым закрывает.
Звезда прижимает к груди веретенце-
Ей блазнятся чистое небо и солнце.

Ей блазнится пение. Девочка слышит,
Как дождик смеется, как радуга дышит,
Как тонкие пальцы травы шевелятся.
Открыла глаза- только камни пылятся

Вокруг, да змеятся и корчатся тени.
И мертвое всюду царит запустенье…
Нa месте стоять- смысла нет никакого.
На поиски путники двинулись снова.

Идут и идут по гнетущей пустыне.
Им жарко, а сердце от ужаса стынет.
Тисками сковала тоска, не пускала.
Клыками-осколками скалились скалы.

Всех выше- одна, необычного вида:
Вершиною в облаке спит пирамида.
Оплавлены жаром, избиты ветрами
Четыре ее необъятные грани.

Взглянуть на вершину отправился ворон.
Крылатый разведчик вернулся не скоро.
«Рассказывай, брат, не томи ожиданием!
Что там, на вершине?» - «Лицо-изваяние.

Там дева гранитными плачет слезами
И танцы комет провожает глазами.
Как- будто кого-то за что-то прощает,
И помнит, и вечно любить обещает…

Возможно, лицо этой плачущей девы
Не просто скульптура- портрет Королевы.
Быть может, разгадка- внутри пирамиды?
Она неприступною кажется с виду.»

И вправду- казалась стена монолитом,-
Так плотно притерты тяжелые плиты.
Волчонок сказал: «Я, увы, не летаю,
Но в поиске счастья и я попытаю.»

И быстро пошел, припадая на лапы,
Искать вдоль стены человеческий запах.
"Нашел! Поглядите,- что это такое?
Рисунок!" Звезда прикоснулась рукою.

Слегка надавила- разъехались плиты,-
Там были пружины какие-то скрыты.
Внутри- полумрак, пол и гладкий, и ровный,
До блеска зеркального отполирован.

Волчонок ступил на него осторожно.
"Побудьте у входа, мне как-то тревожно."
Он лег и пополз в глубину коридора,
Ворча: "Распечатали ящик Пандоры..."

Чуть-чуть - и добрался бы до поворота,
Но тут приключилось со стенами что-то:
Огнем закипели и вспенились стены,
Плевали в волчонка пылающей пеной,

И огненным сгустком из лазерной пушки
Геройскому волку спалило макушку.
Еще просвистело- ужалило холку,
И хвост подкоптило бесстрашному волку.

И чудом каким-то совсем не убило-
На рост человека рассчитано было.
На самом-то деле волчонок боялся,
Но скалился, будто над страхом смялся.

В последнем рывке до стены докатился-
Все тотчас затихло, обстрел прекратился.
Волчонок поскреб задней лапой за ухом,
Немножко еще поискал и унюхал

Тайник. В тайнике непонятные штучки:
Какие-то кнопки, блестящие ручки,
Зеркальные стеклышки, лампы цветные,
И надписи- знаки, крючочки чудные.

Волчонок когда-то ленился учиться,
Чем страшно расстраивал маму- волчицу.
А если б учился, все стало б понятно.
Но поздно жалеть- не вернуться обратно.

Приходится Лютику- вот закавыка!-
Использовать метод научного тыка.
Он что-то разбил в тайнике- заморочке,
Потом заодно перегрыз проводочки.

Позвал: "Подходите! Уже не опасно.
Я справился с этим драконом ужасным!"
Звезда подошла, на тайник поглядела.
Присела и что-то спиною задела.

И не удержалась- упала на спину
В возникшую сзади коробку- кабину.
Друзья, разумеется, бросились следом.
Еще не конец их мытарствам и бедам.

 * * *

Коробка закрылась. Друзья приуныли: ловушка.
Уж лучше бы сразу у входа убило из пушки,
Чем медленно, глупо погибнуть в стальной мышеловке.
Но, может быть, стоит сперва изучить обстановку?

Когда-то зачем-то здесь спрятали эту коробку.
Спокойно, без паники. Вот вертикальные кнопки.
Коробка- всего лишь машина, и в этой машине
На кнопочку можно нажать и подняться к вершине.

Нет смысла тянуть, нужно действовать. Кнопку нажали.
Машина поехала, стены и пол задрожали.
Не очень-то долго наверх путешествие длилось,
Вибрация стихла, толчок- и коробка раскрылась...

 * * *

Три невидимые нити
В узелок судьба связала,
Чтоб в одну соединить их...
...Стол- подкова в центре зала.

Над столом прозрачным- рама,
В ней сгустился слой тумана.
И картинки- голограммы
Побежали по экрану,

Словно капли дождевые.
Звери, люди,- как живые,
Очень яркие, цветные,
Но для сердца не родные...

А когда мелькали строки
Странных рун на дне картины,
Силуэт возник далекий
В центре дымки- паутины.

И приблизилась, и встала
Посреди пустого зала
Ослепительная дама.
Девочка вздохнула: "Мама?.."

Дама- призрак улыбнулась:
"Наконец-то ты вернулась.
Я, дитя, увы, не мама.
Только копия, программа.

Запись сделана в машине
Так давно, что трудно верить.
Беглецы тогда спешили
Поскорей захлопнуть двери.

Только я одна осталась-
Бремя долга повелело.
Злая участь мне досталась,
Злая роль. Душа болела.

Бесконечную усталость
Я с трудом преодолела
У последнего портала,
У предсмертного предела.

Я прозрела. Я смеялась,
Глядя в небеса больные,
Осознав, как ошибалась,
Как ошиблись остальные.

На прекраснейшей планете
В череде тысячелетий
Обладали мы секретом
Совершенства. Но при этом

Были мелочны и лживы,
И в невежестве несчастны.
(Туго сжатая пружина
Лишь до срока не опасна.)

Я была всего лишь клоном-
Слепком с клетки- эталона.
В пирамиде, на вершине-
Королева и рабыня

В вечно юной оболочке.
Звенья- длинная цепочка-
Друг за другом отражали
Идеальный код- Скрижали.

И Старейшины не знали,
Что веками охраняли
Клетки клонов, только клонов.
А контейнер с эталоном-

Клеткой супер-человека-
Я хранила век за веком.
Только на краю могилы
Поняла, что смерть хранила...

Мы в плену его держали,-
Чудо жизни- код Скрижалей.
Мы судьбу его решали,
Своего пути лишали.

Слишком поздно ясно стало:
Все, что прячем мы- пропало.
Я подумала, что вправе
Попытаться все исправить

И в минуту смертной боли
Отпустить его на волю...
...Здесь мой дом, моя могила.
Но жива Скрижалей сила-

Я открыла все препоны,
И Судьба меня простила.
Я из клетки- эталона
Много дней дитя растила,

Жизни крохотную почку-
Идеал, малютку- дочку.
Лишь тогда мне стало ясно,
Что жила я не напрасно...

Горько было расставаться-
От родного отрываться.
Но однажды я решила-
Пламя боли потушила,

В плащ малютку завернула,
Попрощалась с ней, всплакнула
И отправилась к порталу.
В сферу- шлюпку из металла

Поместила я малышку.
Рисковала, но не слишком-
Ведь дитя в себе носило
Удивительную силу...

Суд свершился, цепь замкнулась.
Ты жива, и ты вернулась.
Ты сильна, и ты свободна
Где и как тебе угодно

Силой всей распорядиться.
Дар последний- зверь и птица-
До конца времен с тобою.
И препятствие любое

Одолеешь ты любовью
И своей могучей кровью.
Будешь долго жить на свете,
У тебя родятся дети,

Разольются ручейками,
Потечет река, веками
Улучшая, умножая
Драгоценный код Скрижалей.

Ты узнаешь, что такое-
Человеческое счастье...
Но сегодня нам с тобою
Навсегда пора прощаться...

Ты прости меня, родная,
За нелегкое начало...
В час последний вспоминаю
Дни, когда тебя качала..."

Королева улыбнулась,
На прощание кивнула
И исчезла... Для малышки
Было все немного слишком:

Слишком трудно, слишком странно,
Слишком больно, слишком рано,
Слишком грустно, слишком поздно..
...Плакать могут даже Звезды...

 * * *

Ну вот, наконец-то все стало понятно.
И что остается? Вернуться обратно.
Знакома дорога. И больше не страшно.
Но грустно и пусто без цели вчерашней.

Все те же ландшафты. Все те же порталы.
Но как-то иначе все выглядеть стало
Без цели, без смысла, без бремени долга.
Теперь мы - никто. Пилигримы - и только.

И дальше придется идти очень долго
Без цели, без смысла, без бремени долга...
Но есть ли нужда в этих поисках цели?..
Так мысли метелью кружили- летели.

Немного в дороге друзья погрустили,
Ткачиху в ее теремке навестили,
Недолго совсем у нее погостили,
А после и с нею сердечно простились...

В пути заходя в города и селенья,
Давали народу друзья представленья.
И весть о веселых бродячих актерах
Молва разнесла по окрестностям скоро.

Так шли по округе- где пусто, где густо,-
Со странным, доселе неведомым чувством
Безоблачной радости, чистой свободы,-
В любой обстановке, в любую погоду.

И радостью щедро со всеми делились-
Играли, шутили, народ веселили.
А девочка страждущим веру вселяла-
Больных безнадежных она исцеляла.

И радость одна только мысль омрачала:
Звезда не забыла- она обещала
Вернуть Чернокнижнику крест и Скрижали…
К заброшенной башне друзья приближались.

И стены все те же, ветрами избиты,
И так же истерты гранитные плиты,
И только молитва сулит утешенье…
И тот же навстречу выходит отшельник.

Глядит неотрывно в безмолвной надежде:
«Ты их отыскала? Ну, где они? Где же?..»
«Скрижали? Да вот же!»- с улыбкой сказала,
На капельку крови ему указала,

Засохшую каплю, под патиной пыли:
«Все время с тобою здесь рядом и были…»
Потом улыбнулась: «Я все понимаю.
Твои объяснения я принимаю.

Тебя отпускаю, дарую прощенье.
Считай - искупил ты свои прегрешенья.
И чары твои никому не опасны.
Скрижали исчезли, страдал ты напрасно.

А то, что тобою украдено было,
Ты можешь забрать и хранить до могилы-
Фрагмент в этом мире цены не имеет,
Прочесть его долго никто не сумеет.

Надеюсь, ты все же хоть что-нибудь понял,
И этот урок очень твердо запомнил.
Серебряный крест твой тебе возвращаю,
Но через порталы ходить запрещаю.

Отныне совсем ни к чему тебе это,-
Пешком прогуляйся по белому свету.
Ты столько веков прозябал в ожидании-
Свобода заставит забыть о страдании.

Твой путь, Чернокнижник, погублен тобой же.
Прощай. Я надеюсь- не встретимся больше.
Я прочь удаляюсь, не следуй за мною,»-
Звезда, уходя, повернулась спиною.

И тут Чернокнижник с отчаянным криком
На девочку бросился в гневе великом-
Остаток рассудка его помутился,-
Но только за воздух рукой ухватился.

Сомкнулись могучие челюсти волка
На горле безумца, и вздыбилась холка,
И адское пламя в зрачках заалело-
Вот-вот растерзает тщедушное тело.

Но девочка тихо сказала: «Не надо.
Пусть карою станет безумцу награда.»
Расслабились мощные челюсти зверя.
Лежал Чернокнижник, спасенью не веря,

Отчаянье было тоскливым и страшным…
А путники молча покинули башню.
И снова пошли по бескрайнему полю,-
Не досыта хлебушка- небушка вволю...

 * * *

...В небе полная луна,
Неподвижна и бледна.
Шепчет девице она:
"Что ж ты, девица, грустна?.."

"...Рана взору не видна,
Но душа моя больна.
Руна ворона верна,
Кровь- зародышем зерна.

Быстрой молнии клинка
Рада твердая рука.
И для ворога горька
Кара волчьего клыка.

Нет приюта, нет жилья-
Греют верные друзья.
Где-то матушка моя?-
Вот о чем печалюсь я.

Не за печкою в тепле,
Не в муке и не в золе,
Не с квашнею на столе-
Во сырой лежит земле.

Нет для матушки моей
Череды ночей и дней.
Но душа моя о ней
Стонет- плачет все сильней..."

 * * *

Все дальше и дальше, к холодному морю,
Под тусклыми взглядами солнца и звезд.
Недолго осталось- откроются вскоре
Селенье родное, знакомый погост.

Идут все быстрее дорогою торной,
Здесь даже дорога родней и милей.
Над краем родимым и небо просторней,-
И взгляду отрада, и сердцу теплей.

Но вдруг позади показалась двуколка.
Неспешно, но верно друзей догнала.
Гнедая лошадка увидела волка,
От страха шарахнулась и понесла.

Об острые камни разбилась повозка,
Лошадка умчалась- уже не сдержать.
Возница бледнее церковного воска
В пыли бездыханный остался лежать.

Возницу друзья без труда оживили,
Тем самым изрядно его удивили.
И путникам было чему удивиться-
В родное село направлялся возница.

Четырнадцать весен ему от рожденья.
(Но спрос- как со взрослого, без снисхожденья.)
Он- главный помощник, надежда отца,-
Любимый, единственный сын кузнеца.

Звезда вспоминала: друзья и подружки
Когда-то мальчишку прозвали "Кукушкой"
За яркую, пеструю россыпь- веснушки,
И огненно-рыжий вихор на макушке.

Но нынче об этом не может быть речи.
Мальчишке никто не рискует перечить.
Он сильный и ловкий, и крепкий, и рослый.
Работает год уже с лишком, как взрослый.

...Недолог был путь до жилья кузнеца,
Но долгим рассказам не видно конца-
Рассказы по-прежнему в самом начале...
А ворон и волк, улыбаясь, молчали...

 * * *

Эпилог

Уставшие внуки носами клевали,
Глаза закрывали и часто зевали.
Старушка ребят уложила в кроватки,
Чтоб спали ребята и крепко, и сладко.

Корзинку с вязаньем в сундук убрала,
Потом и ворота, и дверь заперла,
Помыла полы и посуду старушка,
По полкам расставила книжки- игрушки,

Золу убрала и задвинула вьюшку,
А кошке сметанки плеснула из кружки.
Потом кое-что не спеша простирнула,
Огонь погасила, легла и уснула...

...Приснилась старушке лесная полянка,
На ней- неприметная взгляду землянка.
В землянке- лишь печка, да стол и лежанка,
Да травы сухие- пучки и вязанки.

На полке у печки- шкатулка резная.
В шкатулке - старушка откуда-то знает-
Серебряный плащ. Он слегка поистерся.
В плаще- потемневший стилет с веретенцем,

Кулон на цепочке- сердечко с секретом,
В сердечке под маленьким блеклым портретом-
Прядь тонких волос, апельсиново- рыжих.
А памяти тени- все четче и ближе...

По-прежнему мудр и внушителен ворон,
И глянцево-черен, и взглядом остер он.
А белая шерсть постаревшего волка
Под пальцами мягче нежнейшего шелка.

Два друга в землянке века коротают.
И кружится время, и медленно тает.
Зимою землянку снега заметают,
Весною на крыше трава прорастает,
А летом над нею стрекозы летают,
А осенью льется листва золотая...

...Старушка чуть свет просыпается снова.
Покормит хавронью, подоит корову,
Почистит- причешет гнедую лошадку,
Прополет- польет аккуратные грядки.

Повсюду поспеют проворные руки,
Пока не проснулись любимые внуки...
И день пролетит, и опустится вечер,
Укутает шалью старушкины плечи,

И снова, танцуя, закружатся спицы.
Серебряный месяц в окошко заглянет,
И сказку нашепчет про зверя и птицу
В дремучем лесу, на далекой поляне...

 * * *