Поток сознания, подсознания, самосознания части i, ii, iii, iv

Поток сознания, подсознания, самосознания часть I

...Пока все орут о невозможности бытия, о фактах, чудовищах, террористах, детях-мутантах и мертвецах, мне...

... нужно писать что-то, что отличалось бы от этого безумного клубка.
К... черту правду жизни, грязный реализм, туда же пусть отправятся фэнтези, уйдут детективы и любовные романы, а также... я могу долго перечислять, но! Единственное, что мало-мальски выпадает из привычной массы, как изюм из теста - писатели-моралисты. Точнее, писательницы-моралистки.
Но кто сейчас хочет (и может) читать про чувство и чувствительность, о гордости и предубеждении?
... Именно поэтому я записываю свои сны. Если я перестану снить - мне будет не о чем писать.
Поток сознания, подсознания, самосознания часть II

Все, что могло быть сделано - сделано, все, что могло быть написано - написано. Сны глубоко подсознательны, предельно индивидуальны, они не втиснуты в рамки, безграничны в своих возможностях. Только в них может найтись что-то, отличное от того, что напихал нам в головы мир с его историей, миллионами прожитых жизней, СМИ и бутылкой пива по субботам после ужина.

 

И вот я лежу на своей постели, со своими кошками, уютно уткнувшими мордочки в плед, на полу - ноутбук и множество проводов, на столе - будильник, заведенный ровно на шесть утра, и розовый мобильный телефон, широкий и плоский, как камбала. Карандаш почти исписан, почерк неразборчивый, бутылка Пауланера, случайно купленная по дороге домой, давным-давно выпита. Ночная рубашка безжалостно короткая, ноги заледенели часа эдак три назад, сигарета горчит во рту, щекочет тонкие губы. Вокруг - заросли книжных страниц.
Я боюсь засыпать одна - боюсь электроэнергии, которая пронизывает квартиру, боюсь замыкания, боюсь пожара. Обсессия.
Проверяю, все ли выключено и заперто.
Немного успокаиваюсь.

У соседей играет нечто джазово-лиричное - слышимость великолепная - такие вещи обычно слышишь летом, в отпуск, вечером, в маленьких ресторанчиках для отдыхыющих, в Греции или на Мальдивах.
Я боком запрыгиваю в постель, гляжу на бледные свои, нелетние ноги, вспоминаю теплые деньки...
Что мне приснится? Запомню ли? Запишу ли? Услышат ли? Поймут ли?

"Боже, благодарю тебя за все, и прошу - сохрани нас от нелепых случайностей, приводящих к беде. Когда мы совершаем ошибки, нам некого винить, кроме самих себя. Но когда беды приходят от случая - это очень несправедливо. Аминь."

Последний месяц я засыпаю в обнимку со здоровой плюшевой морковью пронзительно-рыжего цвета.
Крепко вцепляясь в мохнатую ботву, проваливаюсь в сон. Вернее, уплываю, как мусор по километрам зловонной воды в московских канализациях, как выпотрошенная кошками тухлая рыбка, как миленькая серебряная лодочка по лунной дорожке.

Поток сознания, подсознания, самосознания часть III

Что я разберу поутру в дебрях бумажно-карандашной погибели, в мусорном витие чертовых мозгометаний?
(Неологизмы тут как нельзя кстати, они прекрасно подчеркивают общий сумбур)
Или я не проснусь утром, и последнюю дробоклинопись будет разбирать кто-то другой, уже после того, как мой тощий труп,

обкусанный очумевшими от голода кошками, упакуют в черный мешок и вынесут? Будет ли кто читать с этих листов, пока смурной санитар-некрофил в местном морге будет, похрипывая от вожделения, дергать мой труп за рыжие пряди плохо держащихся в подгнившей коже волос?...


Поток сознания, подсознания, самосознания часть IV

Приступы ночного словонедержания - худшее, что может с тобой случится в воскресенье вечером. Ты силишься уснуть, но включаешь свет,

вскакиваешь с постели, гонимый внутренними словестными спазмопорывами, нелепо подпрыгиваешь на затекшей ноге к заваленному бумагой столы - ни дать, ни взять крупный весенний кроль.
Так и пишешь, как блюешь - через силу, с отвращением и сознанием того, что "надо", до тех самых пор, пока организм требует, до тех самых пор, пока не заканчивается само.