Ушаковы. Новая жизнь

 

 1.
Сто лет пролетело с кончины героя.
17-й год. Два тайфуна подряд.
Сокрытые силы, всё это устроя,
Глядели хитро, как бурлит Петроград.

Сначала Таврический и «Марсельеза»,
И алые банты, и кровь, и вино,
Потом по железу гремело железо:
Шёл литерный царский на станцию Дно.

Потом призывали «Война до победы!»
(К победе и шло, если честно сказать),
Потом наступили июльские беды,
Корнилов на Питер пошёл воевать.

Потом лишь разок громыхнуло с «Авроры»
И Зимний легко, унизительно пал.
А, впрочем, стояли в Кронштадте линкоры
И каждый сигнала из Смольного ждал.

Помимо Москвы, всё случилось бескровно:
Проснулись наутро, а власть уж не та.
Как будто они разошлись полюбовно:
Мир прежний и новый
Сменили места.

Советская власть во дворцах или клубах,
А бывшие, прежние -- все по щелям.
И лишь в Восемнадцатом жестко и грубо
Начнут выметать «притаившийся хлам».

Есть мода на обувь, есть мода на слово.
«Даёшь контрибуцию!». Надобно дать.
Но требуют, в раж войдя, снова и снова.
А где же, товарищи, всё это взять?

 2.
Вконец разорив монастырь Санаксарский,
Монахов повыгнали вон из скита.
Одним уготован ипатьевский, царский
Конец земной жизни, другим -- Воркута.

И сносятся храмы в разгульном угаре.
Долой купола! Наклонился – и дрызнь!
В стенах монастырских, в святом Санаксаре
Коммуна с названием «Новая жизнь».

По новому жить, не молясь и не каясь,
Не так уж и плохо, когда разберёшь.
Одной только власти (земной) опасаясь,
Бери всё, что хочешь, и делай, что хошь!

Сшибали со стен благолепную роспись,
Копали могилы: а нет ли крестов?
Швыряли, как хлам, пожелтевшие кости
Молитвенно сложенных тонких перстов.

 3.
Снесли и часовню того адмирала,
Который Россию прославил в веках.
Но, видимо, этого было им мало:
Святой потревожили прах.

В числе величайших морских флотоводцев
С Колумбом и Нельсоном – наш Ушаков.
Но духу хватило у этих уродцев
Разрушить его послежизненный кров.

Командуя судном, эскадрой и флотом,
Он не потерял корабля одного!
А эти, от жадности выпревши потом,
Тайком разрывали могилу его.

Портреты висят, изучают кадеты
Искусство былых ушаковских побед,
И только на Родине нелюди эти
Срывают с покойника вязь эполет.

Был горд Ушаков: ни один из матросов
При нём не попал в унизительный плен,
А эти (ведь тоже потомки тех россов)
Тревожили, ищущи золото, тлен.

Напрасно искали: не взял он с собою
И медной полушки, лишь крестик простой.
Зато обладал флотоводец душою,
Которая стоит горы золотой.

 4.
Но вот пролетели тридцатые годы,
Настал 41-й. Пылает земля,
От бомб и снарядов вздымаются воды,
Глядит в перископ силуэт корабля.
 
Когда от МурмАнска гремит до Азова,
Когда Севастополь пылает опять,
Героя минувших боёв Ушакова,
Как символ победы, приходится звать.

Но вот воскресили – и ахнули сами:
Легенда морей адмирал Ушаков
Ворвался под белыми парусами,
Как ангел-хранитель, в семью моряков.

Не все же беспамятные вандалы,
Он снова в строю – черноморский герой!
Его вспоминают отцы-адмиралы,
Напутствуя судна в поход боевой,

Его повторяют в бою офицеры:
Стремительный натиск – манера его,
Матросы, хранившие искорку веры,
Просили заступника своего
Замолвить словечко у Господа Бога:
Пробоины ежели, так небольшой…

(В бою атеистов бывало немного –
Молились безмолвно, но всею душой).

И ныне вам скажет бывалый подводник:
В минуты отчаянья на глубине
Святой Ушаков и Никола Угодник
Замолвят подняться к лазурной волне.

 5.
Немало у каждого волка морского
Наград боевых, у иного Звезда,
Но орден великого Ушакова
Во флоте особо ценился всегда.

Сей орден – за мудрый талант флотоводца,
За доблесть, успех, офицерскую честь,
Наградою этой тебе воздаётся
За всё, что в тебе ушаковского есть.

За веру и верность – Отчизне и флоту,
За трезвый расчёт -- и отвагу в бою,
За долгую, нудную часто, работу,
Которая нянчит победу твою.

За чистую сущность души и мундира,
За строгость – и нежность к матросам своим,
За то, что названье отца-командира
Пронес ты недаром сквозь порох и дым.

 6.
К иным юбилеям – без дрожи и лести,
Кругом математика, точечный знак.
Но вот Ушакову исполнилось двести,
И тут же Победа -- повержен Рейхстаг.

А минуло двести с кончины монаха,
И вот уже танки гремят по Москве…
Не знала история большего краха
Со времени Рима…

 Но вот по весне
Последнего года двадцатого века
Воздвигнуты мощи святого во Храм,
А следом признали святым человека,
Не давшего единоверцев врагам.

 7.
Святые Феодоры Ушаковы:
Один -- настоятель, другой -- адмирал,
Упали безверия тяжкие ковы,
И храм Санаксарский опять воссиял!

Два воина, ныне навеки небесных,
Храните Россию и веру, и флот!
На палубе вольной и в кубриках тесных
Мы вас вспоминаем, сбираясь в поход.

Мы вас вспоминаем, когда бесовщина
Врывается в души с экранов и сцен,
Два славных Отечества нашего сына
Помогут не впасть в соблазнительный плен.

И зла и добра -- нынче разные меры,
Нам в windos иные просторы видны,
Но меры любви и надежды и веры
Вовеки едины, вовеки верны.

Частицей себя их задумал Создатель
И людям их щедрой рукой передал…
Веди нас по жизни, святой настоятель,
Веди нас к победам, святой адмирал!
 
 
 Апрель 2007 года, Пасха.