Моя октава

«закутанная в складки светотени, сомнений многоликая семья,
живая мгла сплетений и смятений – и это – я…
в тюрьме из слов, из гаммы и палитры, где только тьма и свет, и бог - судья,
закованная в страсти и молитвы, и это – я…
меж створок плотью нежного моллюска…тюрьма, зато защита и тепло,
но почему же иногда так узко и тяжело,
не оттого ль я медленно и скрытно разматываю спутанный клубок,
и надфилем отточенного ритма пилю замок…» Н. Коган



*
- Ну что встретила?
- Нет, Господи, опять не встретила!

- А знаешь почему?
- Знаю...заповедей не блюла,но, Господи, ведь если бы встретила,заповеди соблюдались бы сами собой!

- В том то и дело...

**
не лукавлю, просто знаю
не всегда от нас зависит
распорядок божьих действий
и людских судеб излом,

но меня опять смущает
горькая холодность истин
и живучесть фарисейства
и когда петля узлом...

***
ночлежный дом - приют для сироты,
приют скитальцу - хижина лесная,
есть у вороны для жилья кусты,
а клетка - есть приют для попугая

вольнолюбивым тесен тот приют,
поэтому все птицы гнезда вьют.
в лесу себе приют найдет кукушка,
приют таланту - только лишь психушка.

****
опять ронять слова, припухшие от слез,
квадрат нарисовать, добавить алых роз,
и жемчуг добывать из сердца своего,
роптать и колдовать и больше ни - че - го.

*****
мои шишиги и кикиморы,
меня спасите, сохраните вы -
от взгляда черного с ухмылкою
от сглаза, порчи и волшбы!

далеко уж мои родители,
любимые меня покинули,
и чувствую я каждой жилкою
удары горестной судьбы.

******
банальность рифмы не пугает,
когда замешан на крови
тот Спас, что сердцу помогает
не уклоняться от любви

и наклонившись к изголовью,
чтоб услыхать мои стихи,
тот Спас с надеждой и любовью
отпустит мне мои грехи.

*******

Когда Морфей тихонько отлетает
и взмах ресниц встречает новый день,
тень сновидений на ресницах тает
и тает в облаках рассвета тень

и начинает прыгать и мелькать
рассветный лучик на моем оконце
как я встаю, чтобы увидеть солнце,
так солнце будет для меня вставать!

********

что бы ты обо мне
ни подумал,
что бы ты обо мне
ни сказал
я всегда буду
нежно угрюмой,
и всегда будет
смуглый овал
у лица моего
чуть худого,
утомленного,
будто от грез
полусонных,
еще молодого
и припухшего,
будто от слез