Так кто же всё-таки распял исуса христа?

Окьтис Белг

ТАК КТО ЖЕ ВСЁ-ТАКИ РАСПЯЛ ИСУСА ХРИСТА?

Анафемы принимаются
в последнюю пятницу каждого чётного месяца
с 20:30 до 20:00. Всё остальное
время автор с нетерпением
ждёт ваших отзывов
и аргументированной критики

Однажды командующий российскими оккупационными войсками в Чечне собрал жителей города Грозного на центральной площади и обратился к ним по громкоговорителю c таким воззванием: «Граждане автономной республики! Недавно наши доблестные спецназовцы поймали двух террористов, такого-то и такого-то. Военно-полевой трибунал российской армии приговорил их обоих к расстрелу. Однако, по случаю вашего (заметьте, «вашего», а не «нашего» - О.Б.) праздника Рамадан мы пощадим одного из них. Нет, вы не поняли, мы не заменим ему смертную казнь на пожизненное заключение, а просто отпустим. Домой. Гулять. Пусть, если захочет, достанет где-то динамиту и взорвёт ещё что-нибудь. На что только не пойдёт российский командующий ради великого мусульманского праздника! Так которого из двух вам отпустить?»
Что? Не верите? Странно. А ведь именно эту версию нам уже полторы тысячи и ещё сто лет рассказывают в четырёх официальных Евангелиях. И мы верим. В одном из них автор (точнее – переписчик) даже наивно прибавляет: «велик бо бе праздник тоя Субботы!» (Иоанн). Да какое дело римскому наместнику до еврейских праздников, больших или маленьких?!
Мне возразят, что, мол, амнистии практиковались во все времена, а к местным священным дням её вполне могли приурочить, с целью успокоить волнующийся народ. Допустим, однако даже в нынешнее время (а за прошедшие двадцать веков нравы, всё-таки, сильно смягчились) под амнистию попадают, в основном, преступники, осуждённые за незначительные правонарушения (мелкие хищения, хулиганство, бытовое членовредительство и т.п.). А здесь речь идёт о преступлениях политических и не маленьких: бунт и убийство стражника (Варрава), и куда более серьёзное – оскорбление величия (Исус), преступление, за которое в отдельных случаях уничтожали весь род осуждённого. Ведь, объявив себя Мессией, Назарянин, согласно пророчеству, называл себя и Царём Иудейским, т.е. – претендовал на священную власть кесаря в Израиле. А когда власть, в особенности – власть тоталитарная, (а римская власть, несмотря на некоторые отмирающие признаки демократического устройства, несомненно, была таковой) чувствует для себя реальную угрозу, она жалости не знает. Причём, дав право выбора враждебно настроенной к иноземным захватчикам толпе, прокуратор, автоматически, сохранял жизнь более опасному преступнику из двух предложенных.
Впрочем, начнём всё по порядку. Итак, наш главный сакраментальный вопрос:

Кто?

«Жиды, жиды Христа распяли!» вот уже тысячу лет орут попы по нашим церквям чуть не каждую службу. Этим «христианские» священнослужители начали готовить почву для антисемитизма на Руси задолго до появления там первых иудеев, задолго до продажи им государством винных монополий в России и православных церквей в Жечи Посполитой. Ещё не распространились по территории Российской империи еврейские ростовщики, богатые торговцы и промышленники, с одной стороны, и пламенные революционеры – с другой, а русский народ уже твёрдо знал, что лиц еврейской национальности нужно ненавидеть. Продолжают православные церковники эту мерзкую практику и по сей день. В храмовых лавках продают книги и брошюры откровенно фашистского содержания, юдофобские и ксенофобские идеи проповедуют и пропагандируют в церковной периодике, в публичных выступлениях церковных иерархов и прямо с алтарей.
Я уже не говорю о том, что обвинять кого-то в грехах его пра-пра-пра-родителей – в принципе не христианский подход, ведь «как другим меряете, так и вам отмеряется». Готовы ли вы нести ответственность хотя бы за грехи своих отцов и дедов, «святые отцы»? Молчу о том очевидном, казалось бы, для любого христианина факте, что и Богородица, и пророк Иоанн Предтеча, и все апостолы (в том числе – написавшие евангелия), и первые христианские святые (вообще подавляющее большинство первых христиан), и ветхозаветные пророки да цари с патриархами, почитаемые православной церковью наравне с ними, были евреями, не говоря уже о Самом Спасителе (по крайней мере в той степени, в которой Он был человеком). Не упоминаю о том, что большая часть текстов, которые по сей день поют и читают в христианских храмах, написана иудеями. Что, наконец, тезис о богоизбранности Израиля ещё никто не отменял, и его подтверждает хотя бы тот факт, что этот народ всё ещё существует, и даже смог вновь обрести свою государственность, несмотря на все многовековые гонения. Но ведь христианин вообще никого не должен ненавидеть! А если вы не можете либо не хотите простить евреев за их подлинные либо выдуманные прегрешения, значит вы – не христиане вовсе, и все ваши претензии к детям Сиона с этой точки зрения безосновательны.
Однако, если что-то нельзя объяснить с точки зрения «официальной» доктрины, это вовсе не означает, что такого объяснения не существует вовсе. Всё, что имеет место быть во Вселенной, каким-либо образом обусловлено. Просто причины нужно поискать в другом месте. Давайте же попробуем проанализировать, чем на самом деле обусловлена такая упорная ненависть «христиан» к народу, давшему основание их религии?
Обратимся к фактам, изложенным в первоисточнике. Если отбросить все подробности, у нас остаётся такая картина: Исуса из Назарета казнили римской казнью, обвинив в нарушении римских законов. Казнили на территории, подконтрольной Риму и по приказу римского наместника. Приговор привели в исполнение римские же солдаты, привели с начала и до конца. Они сами бичевали Спасителя, сами издевались над Ним, сами надели Ему на голову терновый венец, сами гнали Приговорённого к месту казни, заставляя нести на Себе крест, потом сами своими руками к этому кресту Его приколотили, а впоследствии уже мёртвому Христу пробили рёбра копьём, для верности (говоря сегодняшним языком – сделали контрольный выстрел). Куда здесь, скажите на милость, можно запихнуть евреев?
«Евреи заставили римлян сделать это!» – возражают мои уважаемые оппоненты. Простите, господа, что, мир перевернулся? Напомните мне, кто кого завоевал, Рим Иудею или наоборот? С каких это пор рабы командуют своими хозяевами?
«Они пригрозили Пилату, что пожалуются кесарю, и он, убоявшись гнева Тиберия, вынужден был…» Да бросьте! При дворе всегда решает тот, кто первый отрапортует, преподнеся правителю свою версию событий. А у прокуратора были все средства к тому, чтобы его послание пришло в Рим первым, вплоть до полной изоляции города и заключения первосвященников под стражу. Да и кому должен был бы поверить кесарь, своему наместнику или служителю варварского, с его точки зрения, и враждебного идее римской государственности культа, который он и терпел-то только из милости?
Что же касается версии, высказанной в фильмах Гибсона и, отчасти, Дзафирелли о том, что Пилат распял Исуса, ибо испугался возможного бунта, то она не очень убедительна. Бунт – прекрасный повод для того, чтобы его подавить, уничтожив самый активный подрывной элемент и приведя к покорности всех остальных. А средства к этому у Рима были, что он и подтверждал неоднократно. Да и не стали бы фарисеи поднимать восстание, которое, скорее всего, стоило бы им всем головы, не со стороны римлян – так со стороны собственной восставшей черни. И что это за бунтари, которые кричат: «Не имамы царя, только кесаря»?
Давайте же спокойно попробуем рассмотреть последовательность действий и побудительные мотивы к этим действиям всех участников описанных событий. Начнём с самого главного действующего лица истории:

Народ

Вот уже много веков со времени утверждения канонических евангелий христианские богословы, писатели и просто образованнее, мыслящие люди, имевшие возможность ознакомиться с первоисточником своей религии (чему церковь, кстати, долгое время всячески противилась) недоумевали: вот въезжает Господь в Иерусалим верхом на осле. Еврейский народ приветствует его, как Царя, машет пальмовыми ветвями, кричит: «Осанна, Сыне Давыдов! Осанна в Вышних!» Однако не проходит и пяти дней, как те же люди кричат: «Распни, распни Его!» Невероятно! Немыслимо!
Вот и я говорю – невероятно. Поэтому я и не верю. А то, чему трудно поверить, не грех и подвергнуть анализу.
Что могло произойти за эти пять дней с еврейским народом? Почему столь искреннее почитание так скоро превратилось в столь же яростную ненависть? Церковные историки, не упустив удобного случая кинуть очередной камень в многострадальный народ, на богоизбранность которого они неизвестно зачем и на каких основаниях претендуют, а также лишний раз отвесить комплиментов себе, любимым (что же, известно, сам себя не похвалишь – никто не похвалит), относят всё это на счёт меркантильности еврейской нации. Мол, в отличие от утончённых и духовно чутких россиян, грубые и неинтеллигентные иудеи (те самые, что написали Ветхий и Новый Завет, между прочим) превратно поняли миссию Исуса исключительно в плане физического освобождения государства Израиль от римского колониализма. Жадные семиты также жаждали власти над миром (а типа вы не жаждали и не жаждете! – О. Б.), но при этом не желали распространять Слово Божье среди язычников (если вашими методами – то большое им за это человеческое Спасибо! – О. Б.), стремясь сохранить свою национальную исключительность (уж кто бы говорил! – О. Б.). А когда поняли, что по ихнему не выйдет, то разочаровались в Учителе и выдали Его римлянам. То есть – Исус не захотел вести евреев против римлян, и за это они тем же римлянам Его отдали на распятие (правда, тогда не очень понятно, зачем римляне распяли того, кто защищал их интересы?).
Однако – давайте рассмотрим всю последовательность событий. Итак:

ВЕРБНОЕ ВОСКРЕСЕНЬЕ:
Вход Господень в Иерусалим. Небогатый еврей по одному слову учеников Спасителя отдаёт Ему ослицу с ослёнком (по тем времена это было целым богатством, приблизительно, как если бы сейчас кто-то подарил проповеднику свою машину), бережливые горожане устилают Его дорогу своей верхней одеждой, кричат, несмотря на запреты фарисеев: «Благословен Царь, грядущий во имя Господне!» Думаю, излишне будет говорить, что здесь евреи, несомненно, за Исуса.

ПОНЕДЕЛЬНИК-ВТОРНИК
По первоисточнику трудно судить, что именно произошло в какой из дней Страстной седмицы. Да это в данном случае и не суть важно для нас. Что делает Спаситель в эти дни?
1) Изгоняет из храма торгующих и продающих, то есть – менял и продавцов жертвенных животных, опрокидывает их столы и прилавки. Разбегаются испуганные люди, мечутся по притвору, блея, белые агнцы, разлетаются, хлопая крыльями, голуби, катятся по полу золотые, медные и серебряные монеты разных стран и народов. Вдумаемся: институт частной собственности тогда уже давно существовал, его никто не думал отменять, до прихода большевиков оставалось почти девятнадцать столетий. Конечно, церковь – не биржа и не базар, однако менялы были необходимы для обмена иностранной валюты на еврейские деньги, ведь по церковным правилам того времени только ими можно было делать церковные пожертвования. А ритуальное жертвоприношение овец, тельцов и голубей были тогда неотъемлемой частью богослужения. К тому же торговцы и менялы, несомненно, платили немалую пошлину храму. И если Исус смог их разогнать, избив плетью, и при этом остаться безнаказанным, то защитить его могла только безусловная поддержка толпы;
2) Спорит со священниками, фарисеями, саддукеями и иродианами, обличая их пороки в весьма сильных выражениях, отрицает обычаи и предания, чтимые ими наравне с Законом, хотя и противоречащие ему. Однако фарисеи мало того, что не могут ничего сделать с Учителем, они сами вынуждены опасаться за свою жизнь (вспомните спор о том, от чьего имени проповедовал Иоанн и сам Исус). В евангелиях несколько раз повторяется, что они не взяли его именно потому, что «боялись народа». Итак, к концу вторника евреи всё ещё за Исуса;

ВЕЛИКАЯ СРЕДА
Дальше мы будем следить за событиями прямо по церковному календарю. Некая женщина принесла кувшин мирра (очень дорогое благовонное масло) и помазала им голову и ноги Спасителя. Даже ученики Его возмутились такой расточительности, ведь мирро можно было бы продать, а деньги раздать нищим. Однако Учитель запретил им её осуждать.
После этого Иуда пришёл к фарисеям и предложил им свои услуги в качестве осведомителя. При этом главным требованием нанимателей было то, чтобы вокруг Назарянина не было толпы. Это однозначно говорит о том, что и в среду евреи были за Исуса;

ВЕЛИКИЙ ЧЕТВЕРТОК
За два дня до ветхозаветной Пасхи Христос послал учеников своих, чтобы приготовили всё к пасхальному ужину. Первый же встречный человек безропотно предоставляет им для этого свой дом и всё необходимое. Вечером Исус умывает ноги своим ученикам, вкушает с ними на день раньше, чем все иудеи, еврейскую Пасху, затем совершает Пасху Новозаветную. Потом Иуда уходит и возвращается со стражей. Учителя арестовывают.
Евреи всё ещё за Исуса, просто они спят, как и положено честным, законопослушным людям накануне последнего предпраздничного дня, ведь завтра будет много хлопот, связанных с приготовлением к Пасхе, а в Субботу уже ничего делать нельзя. Оттого-то и арест, и последовавший за ним суд над Спасителем совершаются глухой ночью.

ВЕЛИКИЙ ПЯТОК
Фарисеи всё утро таскают Исуса сперва на суд к Пилату, затем от Пилата – к Ироду, затем от Ирода – обратно к Пилату. Зачем, спрашивается? «У евреев не было закона о смертной казни, оттого-то они и хотели, чтобы за них Христа казнил римский наместник – разъясняют нам наши богословы – Или же, в крайнем случае, Ирод, он мог просто велеть своим слугам убить Его, как убил до этого Иоанна». Совершенно верно, казни, в привычном нам смысле, в древнем Израиле не было, то есть – не было действа, совершаемого специально нанятым или назначенным для этого дела палачом. Зато у евреев была казнь коллективная, совершаемая обществом, что делало всех граждан причастными к наказанию, и в то же время должно было снять ответственность с каждого из них в отдельности – побитие камнями. Эта казнь неоднократно описывалась и в Ветхом, и в Новом заветах. И если бы у врагов Спасителя была под рукой толпа, готовая скандировать: «Распни, распни!», они могли бы сразу же велеть ей совершить это над Ним, и вообще не впутывать сюда римские власти. В принципе, людей для такого действа требуется немного, вполне хватило бы самих первосвященников и их челяди. Однако, наутро им таки пришлось бы отвечать за свои действия перед народом, поэтому-то они не решаются расправиться с Назарянином сами и ведут его к Пилату. Значит, утром в пятницу евреи всё ещё были за Исуса.
Когда же произошёл этот кардинальный перелом в сознании масс? Ведь людям нужно было проснуться, встать, узнать о происходящем, передать информацию соседям, собраться на площади. И пока Спасителя водили туда-сюда, толпа легко могла бы отбить Его у стражи, либо для того, чтобы освободить своего лидера (если она всё ещё Ему сочувствовала), либо с целью совершить над Ним самосуд (если она уже была настроена против Него). А затем Христа ещё и бичевали, после чего Он должен был донести свой крест до Голгофы и провисеть на нём весь день (ведь основное орудие этой страшной, мучительной казни – солнечный зной). То есть, по всей видимости, когда Спасителя вывели на суд толпы, ещё не было и полудня. Ведь когда Исуса подняли на крест, был только третий час дня (Марк). Итак, для того, чтобы возненавидеть прежде столь почитаемого ими Исуса, у еврейского народа было время от того момента, когда Его привели на суд к Пилату во второй раз, до того, когда Его вывели на суд толпы, и дали ей выбирать между Ним и Варравой. Что же успело случиться за столь короткий промежуток?
Первоисточник, который иногда бывает очень подробным, говорит об этом крайне скупо. После некоторых усилий нам, всё-таки, удаётся вычленить одну-единственную фразу: «Но первосвященники и старейшины возбудили народ…» (Матвей, Марк). Вот и вся информация по важнейшему вопросу, к которой нас соизволили приобщить.
Жаль, смертельно жаль, что авторы не донесли до нас слова, которыми фарисеи буквально за пол часа сумели убедить евреев переменить своё мнение об Исусе на противоположное, слова, сведшие на нет трёхлетнюю проповедь Спасителя по всему Израилю и пятидневную – в самом Иерусалиме, все его чудеса, притчи и исцеления. Странно, правда, что, обладая таким экстраординарным даром убеждения, книжники им никогда не пользовались. Трёхчасовой разговор с Пилатом, и он вывел бы римские войска из Иудеи. Несколько бесед с Тиберием, и он принял бы иудаизм и положил свою империю к ногам Сиона. И уж совсем непонятно, почему первосвященники не использовали это гениальное красноречие при полемике с самим Христом.
Чего же теперь хочет эта странная толпа? Может, как показано в фильме у Дзафирелли, она предпочла экстремиста Варраву пацифисту Исусу? Да нет, господа, не получается. Тут уж скорее Гибсон ближе к первоисточнику: Варрава для них – только повод, главное, что сканирует толпа, не «Отдай нам Варраву!», а «Распни Его!» (то есть – Исуса).
А собственно, зачем евреи так на этом настаивают? Даже если Спасителя отпустят, то отпустят куда? Да к ним же! А то делать прокуратору нечего, селить какого-то грязного варвара у себя на вилле, при всём моём уважении к господину Булгакову. Пусть римляне отпускают Исуса, пусть, а уж народ потом сделает с ним, что захочет – забросает камнями, разорвёт на куски, за ноги подвесит…
«А может – слышу я из угла робкий голос оппонентов – Толпа, всё-таки, каким-то своим природным инстинктом чувствовала, что не стоит им марать руки в крови Праведника…» Снова не получается, господа хорошие. Тут же эта самая толпа кричит сакраментальное: «Кровь Его на нас и на детях наших», хотя никто, вроде бы, от них уже подобных реплик не требует. А ведь в те времена подобными словами не бросались…
Говорят, мнение толпы переменчиво, но всему же граница есть! Складывается впечатление, что единственное, чего добиваются эти люди – быть проклятыми! Однако, не просто, а таким образом, чтобы при этом всю работу за них сделали римляне…

Фарисеи

Вот уж кто виноват во всём и всегда! Даже Михаил Афанасьевич, снявший таки вину со всего еврейского народа, настаивает на непосредственной причастности к казни Исуса фарисеев и первосвященников. Действительно, если, обладая некоторой долей фантазии, ещё можно представить себе римского наместника, советующегося по такому серьёзному вопросу, как казнь важных государственных преступников, с высшей духовной властью в колонии, то гордый прокуратор Понтий Пилат в белом плаще с кровавым подбоем, спрашивающий мнения у тех, кого он считает толпой плебеев и варваров… Нонсенс какой-то.
Однако, давайте, всё же, попытаемся разобраться в том, чего добиваются все эти первосвященники, книжники, законники, фарисеи, саддукеи, иродиане, народные старейшины и прочие трудноразличимые для современного читателя личности, заклеймённые в Евангелии позорным именем «лицемеры», «порождение ехидны» и прочими нехорошими словами.
Какими бы лицемерами они ни были, атеистами их уж точно не назовёшь. Вспомните, когда, в самом начале, Ирод спросил первосвященников и книжников, откуда должен прийти Христос, они уверенно отвечали ему: «В Вифлееме Иудейском, ибо так написано у пророка». Когда лет через тридцать фарисеи и саддукеи приходят на Иордан к Иоанну креститься, он осыпает их различными обвинениями, однако, по всей видимости, всё-таки крестит. Священники и левиты присылают к Предтече фарисеев, чтобы выяснить, кто он – Христос, воскресший Илия, пророк – и чьим именем он крестит. Чуть позже Исус говорит ученикам своим, что их праведность должна превзойти праведность книжников и фарисеев. То есть, некоторая доля праведности за ними, всё-таки, признаётся. Именно фарисеи предупреждают Спасителя о том, что Ирод хочет убить Его (Лука). Священником был Захария, отец вышеупомянутого Иоанна Крестителя. Книжником был старец Симеон, за сто лет получивший откровение о пришествии Христа и благословивший младенца Исуса, когда происходил обряд посвящения Его Богу. Первосвященнику Каиафе даже приписывается пророческий дар, когда он говорит, мол, пусть лучше один Человек погибнет за народ, чем весь народ – за одного Человека (Иоанн). Членом совета был Иосиф, тайный ученик Христа, выпросивший у Пилата тело Учителя, дабы положить Его в своём гробе. Книжник обратился к Спасителю со словами: «Учитель, я пойду за тобою, куда бы ты не пошёл!» Другому же книжнику, задавшему вопрос о наибольшей заповеди в Законе, сам Исус сказал, что недалёк он от Царствия Божия. Фарисеем был также Никодим, учившийся у Исуса и защищавший его перед другими фарисеями, давший сто литров смирны с алое на Его погребение. Как видим, не такие уж это пропащие люди.
Однако в большинстве случаев, конечно же, книжники, фарисеи и прочие упоминаются в Евангелии в крайне негативном аспекте. Кроме всего прочего, они прямо обвиняются в том, что постоянно злоумышляли на жизнь Сына Божия и убили Его, в конце концов, руками Пилата и римских солдат. Спрашивается, зачем они это сделали?
С первого взгляда ответ на этот вопрос кажется очевидным: Исус регулярно обвинял фарисеев перед народом в неправедности, в тщеславии, в стяжательстве, в извращении смысла и буквы Священного Писания, в уже неоднократно упомянутом лицемерии. Однако, сколь бы ни обижались на него книжники за эти слова, они не осмелились бы поднять руку на Мессию, справедливо опасаясь возмездия Свыше. То, что они, всё-таки, сделали это, говорит о том, что, несмотря на совершённые Исусом чудеса, они не признали Его таковым. Почему же?
Объяснения, данные в евангелиях, крайне сбивчивы и неубедительны. Фактически, все доводы противоположной стороны сводятся к фразе: «из Назарета пророк не приходит». Что ж, попробуем проанализировать сами.
Есть устоявшееся мнение, нашедшее своё выражение в фильме Дзафирелли, будто бы еврейские первосвященники ещё могли бы, скрипя зубами, признать Назарянина Христом, то есть – обещанным еврейскому народу Спасителем, однако термина «Сын Божий» в их терминологии просто не было предусмотрено. Они не смогли подняться на следующую ступень в богословии, а потому обвинили Исуса в ереси и богохульстве и погубили Его. Эту версию, вроде бы, подтверждает дискуссия Христа с фарисеями о том, чьим Сыном является Христос; если Давыдовым, то почему сам царь Давид говорит о нём: «сказал Господь Господу моему: седи одесную мене, доколе положу врагов Твоих в подножие ног Твоих»?
Увы, господа, это противоречит тексту Евангелия, а упомянутый диспут, скорее всего, является поздней вставкой. Ведь неоднократно народ говорит о Исусе: «Воистину, Он – Сын Божий», хотя это выражение перед этим и не звучало в Его проповедях. «Ты – Сын Божий, Ты – Царь Израилев» говорит Ему апостол Нафанаил, впервые встретившийся с Учителем после того, как брат сообщил ему: «Мы нашли Мессию, что значит: «Христос». «Истинно, Ты – Сын Божий», говорят Исусу апостолы после того, как увидели Его ходящим по воде. «Ты – Христос, Сын Бога Живаго» отвечает Ему Пётр, простой и безграмотный рыбак, на вопрос о том, кем они считают Его. «Заклинаю Тебя Богом Живым, скажи, Ты ли Христос, Сын Божий?» - спрашивает Спасителя на допросе первосвященник Каиафа, познавший книжную премудрость. Фарисеи, приведя Исуса на суд к Пилату, обвиняют Его в том, что он «называет Себя Христом Царём» и «сделал себя Сыном Божьим». Исус и сам говорит ученикам Своим: «Любите врагов своих… чтобы быть вам сынами Отца вашего, что на Небе, который приказывает солнцу Своему всходить над злыми и над добрыми». Даже бесы, которых Он изгоняет, говорят Ему: «Ты – Христос, Сын Божий» (Лука). Даже римский сотник и легионеры, увидев землетрясение и прочие знамения, случившиеся после смерти Христа, говорили: «Воистину, Он был Сын Божий» (Матвей) (об этой несуразности мы ещё поговорим позже). Итак, для иудеев слова «Христос», «Сын Божий», «Сын Давыдов» и «Царь Израиля» – фактически синонимы. Единственное имя, которое Исус дал Себе сам, это вполне нейтральное, на наш, современный взгляд, наименование «Сын Человеческий». Другое дело, какой смысл вкладывали иудеи в словосочетание «Божий Сын» и идентичен ли он современному православному? Этого я вам не сказать не могу, спросите у них самих. Нас же сейчас волнует иное.
Почему мы считаем вывод первосвященника, разодравшего одежды свои со словами: «Он богохульствует! Какие ещё нам нужны свидетели!» несправедливым? Потому, что судом Синедриона расследование не было доведено до конца. Фарисеи выяснили, что Исус действительно называет Себя Мессией, однако не доказали, что Он говорит неправду, а ведь именно в этом, по крайней мере – формально, была цель и суда и всего расследования. Отчего же судьи не пришли к такому логичному, казалось бы, заключению и поторопились со смертным приговором?
«Чего же тут сложного?» – удивляется мой оппонент – «Просто книжники и фарисеи были сволочи! Они с самого начала хотели смерти Спасителя, и весь этот допрос был чистой формальностью, фарсом, сыгранным с целью подловить Его на слове и ложно обвинить в ереси».
Опять же, не всё так просто. Сволочам тоже присущ инстинкт самосохранения, может быть, даже больше, чем всем остальным людям. А ведь закляв Назарянина, первосвященник узнал не только то, что Подсудимый называет себя Сыном Божьим, но и что Он считает себя таковым. И не просто считает, а уверен в этом на все сто, ибо, во-первых, Исус не осмелился бы солгать под клятвой, а во-вторых, без этой уверенности Он не стал бы приносить свидетельство против Себя самого.
Оставалось, конечно, ещё и слабая вероятность того, что Назарянин – просто одержимый бесами безумец. Однако не всё тут сходилось. Слишком уж складно говорил Проповедник для безумца, слишком уж много чудес он совершал для бесноватого. Перед этим фарисеи несколько раз в споре со Спасителем схватились за камни, но это – в запале полемики. А в ту ночь они совершали заранее продуманную и спланированную акцию. Даже разбойник, идя на грабёж и убийство, три раза подумает: а сойдёт ли мне это с рук? Хотя бы из соображений собственной безопасности Каиафе следовало бы тщательнее разобраться в вопросе, подумать, а не лучше ли и вовсе предоставить событиям течь своим чередом и положиться на Волю Божью, чем рисковать всем, включая собственную жизнь и загробную долю, покушаясь на народного лидера, а возможно – что и на Избранника Божьего? Ведь сказал же потом синедриону мудрый фарисей Гамалил: «И ныне, говорю вам, отстаньте от людей сих и оставьте их; ибо если это предприятие и это дело – от человеков, то оно разрушится, а если от Бога, то вы не можете разрушить его; берегитесь, чтобы вам не оказаться богопротивниками». Действительно, мудрые слова. Интересно только, где он раньше-то был?
Мне возразят, что фарисеи как раз и боялись, что народ уверует в Исуса и восстанет против римлян, и тогда римские войска придут, чтобы окончательно поработить Израиль (хотя это диаметрально противоречит нынешней официальной трактовке о том, что Спаситель не захотел поднимать народ на восстание (см. выше)). Однако в другом евангелии (Марк) говорится, что фарисеи постановили схватить Исуса, но только не в праздник, дабы не было возмущения в народе. И тут же эти самые первосвященники сами возбуждают толпу просить Пилата о казни Исуса, и тот, видя поднятое ими возмущение (Матфей) нехотя даёт согласие.
Странный какой-то народ, готовый бунтовать сразу по трём диаметрально противоположным поводам: против римлян, поскольку пришёл Мессия и теперь должно свершиться пророчество об освобождении Израиля. Против собственных первосвященников, за то, что они схватили вышеупомянутого Мессию. Против всё тех же римлян, но на этот раз потому, что они не хотят им этого же самого Мессию распять! Мало того, штурмуя преторию, то есть, по сути – восставая против власти Рима, они скандируют: «Не имамы царя, кроме кесаря!» Какое интересное получается верноподданническое восстание…
Не менее странно ведут себя и фарисеи: испугавшись, что пришествие Мессии, о котором они сами постоянно говорили народу, вызовет в народе возмущение, которое навлечёт на них гнев цезаря, книжники решаются схватить этого самого Спасителя, хотя и понимают, что это, опять-таки, чревато возмущением того же народа, которое уже будет опасно для них и сверху, и снизу. При этом они тут же поднимают народ на восстание, чтобы распять вышеупомянутого Спасителя, хотя и это восстание грозит им всё теми же вышеупомянутыми последствиями. Вот уж, действительно, не ведают, что творят! Такое впечатление, что первосвященники только и делают, что выискивают возможность быть проклятыми.
Да ну их, фарисеев, надоели. Может, они и впрямь были безумцами. Возможна ли подобная духовная слепота в людях? Да сколько угодно. Взять хоть моих уважаемых оппонентов, которые вот уже тысячу лет благословляют войска, идущие убивать, жечь, грабить и насиловать, молятся о победе русского оружия и даже написали специальную икону Богородицы «Во бранях победы» (нет, видать, для Девы Марии большего удовольствия, чем смотреть, как люди друг другу головы режут), будто не написано в Евангелии чёрным по белому: «любите ненавидящих вас».
Напоследок, всё-таки, рассмотрим ещё один аспект: зачем книжникам и прочим негодяям нужно, чтобы Исус умер именно на кресте, чтобы Его казнили именно римляне? С одной стороны, распятие было не только мучительной, но и позорной казнью, поскольку считалось разновидностью повешения, а в еврейском законе сказано: «проклят всяк, висящий на древе». Однако подумайте, действительно ли могло отвратить народ от своего лидера то, что его незаслуженно подвергли смерти и позору? Вряд ли. Зою Космодемьянскую, вон, тоже повесили, но это не помешало советскому народу считать её героиней. Скорее уж, унизительная казнь вызвала бы в сердцах людей ещё большую ненависть к захватчикам и привлекла бы к «Назарейской ереси» после смерти её Основателя новых сторонников (что, собственно, и произошло). А ведь Пилат мог и не поддаться на их шантаж, а народ – на уговоры, и все усилия фарисеев завершились бы полным фиаско: Исус становится Человеком, официально оправданным, то есть – почти недостижимым для их мести.
С другой стороны, если бы Галилеянина таки забросали камнями по приговору Синедриона, как нарушителя закона и лжеучителя, это было бы куда худшей посмертной рекламой для Его учения, чем казнь от рук ненавистных оккупантов. Может, фарисеи отдали Христа римлянам, так сказать, для подстраховки, чтобы в случае чего кара за смерть Праведника пала на язычников? Не убедительно. Бог не слепой, и священники не могли этого не понимать. Да и не боялись они ничего, читайте: сами и бьют, и оплёвывают, и хулят, и издеваются.
«Книжники не забросали Христа камнями – выдвигают свежую идею наши оппоненты – Только потому, что опасались, что прокуратор заставит их ответить за этот самосуд». Да бросьте! Тут же в «Деяниях» описывается, как они вывели за город и забросали камнями перводиакона Стефана, и ничего, никто им тогда не помешал, никто никого не наказал. Действительно, что за дело Пилату до межеврейских разборок? «Жиды убили жида, ну и ладно». А как этого «жида» звали, Стефан или Исус, какая ему разница?
Итак, нам остаётся всё та же версия: фарисеи не хотели сами убивать Исуса, ибо боялись навлечь на себя гнев еврейского народа. Того самого, ну, вы помните, который скандировал: «Распни, распни Его!» Круг замкнулся. Уловка 22.

Пилат

Бедный, несчастный, колеблющийся, слабовольный и нерешительный пятый прокуратор Иудеи Понтий Пилат! Он искренне хотел помочь Спасителю, но противные иудеи так наседали на несчастного римского наместника, всё время не к месту напоминая ему о его долге перед собственным императором. Они буквально с ножом у горла заставили Пилата подписать Узнику смертный приговор, и о проявленной слабости он плакал потом всю оставшуюся жизнь. Ну да что с него возьмёшь-то, с бесхарактерного?
Так или приблизительно так мы представляем себе моральный облик этого человека. Таким нам рисуют его евангелия, этот мотив развивает и углубляет художественная литература, живопись и кинематограф, от «Мастера и Маргариты» вплоть до отвратительного протестантского мультика о «Суперкниге». Пожалуй, два единственных исключения, это – рассказ «Прокуратор Иудеи» Анатоля Франса и фильм «Последнее искушение Христа» Мартина Скорсезе, где судья Спасителя предстаёт перед нами человеком скорее равнодушным.
Однако из альтернативных, но вполне достоверных и общепризнанных исторических источников на нас смотрит совсем другое лицо. Это был типичный надменный римский патриций, холоднокровный и исполнительный имперский чиновник, алчный, решительный и жестокий карьерист. Впрочем, Тиберий и не назначил бы в вечно бунтующую провинцию иного правителя. Однажды Пилат ночью тайно пронёс в Иерусалим sign-ы – римские штандарты с изображением имперского орла и портретом цезаря. Возмущённый этим святотатством, еврейский народ собрался на площади перед преторией, прося прокуратора очистить святое место от кощунственных изображений. Тогда по знаку наместника безоружную толпу окружила когорта легионеров с обнажёнными мечами. Однако, когда евреям объявили, что все они будут немедленно изрублены, если не подчинятся приказу, люди пали на землю и решительно сказали, что готовы все, как один, принять смерть за веру своих отцов, но не смирятся с идольскими изображениями в своём городе.
На этот раз Пилат дрогнул и уступил: всё-таки храбрость, самопожертвование и верность своим идеалам в те времена пользовались уважением. Но скоро он понял, что евреи так ведут себя всегда, и если потакать этому упрямому народу, ему ни разу не удастся настоять на своём. Поэтому, когда возникла аналогичная ситуация, прокуратор, переодев своих солдат в гражданское платье, приказал им смешаться с толпой (скорее всего, они были сирийцами, ведь римляне довольно сильно отличались от иудеев лицом и телосложением). В этот раз конфликт произошёл из-за строительства акведука: народ возмутило то, что водопровод строился на средства, взятые из священного клада, называемого Корбаном; к тому же, по-видимому, это техническое сооружение нарушало архитектурную гармонию священного города. По условному сигналу воины стали бить людей кнутами. Оружия они не применяли, однако многие граждане Иерусалима были тогда забиты насмерть или затоптаны бегущей в панике толпой.
Не забывайте, что Иосиф Флавий, сообщивший нам эти сведения, выступал с проримской позиции, и, скорее всего, постарался смягчить образ прокуратора, оправдать его в глазах читателя.
Немало других злодеяний и злоупотреблений приписывается Понтию Пилату за его десятилетнее правление, таких, как стяжательство, хищничество, разорение целых фамилий, казнь множества людей без всякого суда. Пятый прокуратор первым посягнул на неприкосновенность еврейской религии, чем постоянно возмущал народ на новые восстания. Последнее его преступление – избиение большого числа влиятельных самарян, повлекло за собой жалобу жителей этой области сирийскому наместнику, Вителлию, вследствие чего пятый прокуратор Иудеи был смещён им с должности и направлен оправдываться перед цезарем. Однако, хотя Тиберий к моменту его возвращения уже умер, приемник императора, Гай, находился под сильным влиянием Агриппы, племянника Ирода Антипы, имевшего на Пилата зуб, а потому отправил проштрафившегося наместника в ссылку.
Даже в евангелиях вскользь упоминается о галилеянах, кровь которых Пилат смешал с кровью их жертвенных животных (Лука), то есть – совершил кроме убийства ещё и святотатство, а это было вопиющим явлением в те дни: богов, пусть даже чужих, уважали и боялись. К тому же оскорбление еврейской религии противоречило имперской политике Тиберия, склонного уважать местные культы, дабы не возбуждать провинции к неповиновению. Вспомните слова булгаковского иегемона: «Это меня ты называешь добрым человеком? Ты ошибаешься. В Ершалаиме все шепчут про меня, что я свирепое чудовище, и это совершенно верно». И это, таки да, совершенно верно!
А вот нас пытаются уверить, что прокуратор стал бы рисковать своей карьерой ради спасения жизни какого-то неизвестного ему варвара, бродяги и бунтовщика. Мало того, что наместник заступается за человека, обвинённого в том, что Он называет Себя Царём Иудейским (то есть, напоминаю, в «оскорблении величия», одном из самых тяжконаказуемых преступлений в римском законодательстве), он ещё и прилюдно Его так называет (Иоанн). Пилат даже пишет эту информацию на трёх языках, выставляет её над крестом приговорённого на всеобщее обозрение и отказывается снять! Уже одно это, дойди сии сведения до Рима, могло стоить наместнику должности, если не головы. Если уж Пилат решился зайти так далеко, то почему бы ему просто не отпустить узника, а заодно не посадить Его на своё кресло?
И вообще, этот судья ведёт себя как-то странно. Вот ему приводят на суд Обвиняемого, и он выносит приговор, как его и просили. А с ним спорят, от него требуют изменить решение, к нему таскают этого Человека снова и снова, его чуть ли не шантажируют. И гордый римлянин с истинно христианским смирением терпеливо сносит такое вопиющее неуважение к себе, к своей должности и к священной римской власти, которую он представляет. И вообще прокуратор как будто прибывает в постоянной апатии; ну, допустим, еврейские религиозные разногласия ему неинтересны, но ведь и информацию о том, что на подконтрольной ему территории кто-то называет себя царём, он тоже пропускает мимо ушей! Иудеи даже вынуждены напоминать Пилату ту очевидную истину, что «всякий, делающий себя царём, противник есть кесарю» (Иоанн).
Да о чём римский наместник думает, в конце концов? Его что, совсем не интересует, что происходит во вверенной его попечению провинции? Третий год вся Иудея бурлит, шестой день Иерусалим стоит на ушах: «пришёл новый Миссия!», вот-вот вспыхнет восстание, а ему и дела нет. «Разве я иудей?» (Иоанн) – только и находит прокуратор, что сказать. А ведь у него, кажется, уже был не один случай уяснить, что религиозное и социальное в этой стране, как правило, неразрывно связаны.
Но Пилат ничего не видит, не слышит и не хочет знать. Поневоле начинаешь склоняться к мнению Михаила Афанасьевича о мучившей иегемона мигрени (хотя этому и нет исторических подтверждений), ибо только тяжёлой болезнью либо помешательством можно объяснить столь странное поведение. Но не слишком ли часто в этой истории нам приходится изобретать правдоподобные объяснения для неправдоподобных событий?
Какие вообще могли быть у Пилата мотивы защищать Исуса? Считать Подсудимого Мессией он не мог в принципе, поскольку не только не был последователем Христа, но не был даже иудеем, о чём и сам говорил (Иоанн). И что-то не тянет прокуратор, судя по тому, что мы о нём знаем, на защитника невинно, «из зависти» (Матвей) осуждённых. Человеческая жизнь, тем более, если речь идёт о нищем, незнатном и беззащитном бродяге, для наместника значила крайне мало, он и поважнее людей на завтрак проглатывал. Тем более, что Подсудимый молчал либо довольно дерзко отвечал на его вопросы, и уже за одно это мог подвергнуться наказанию.
Может, Пилат хотел насолить Каиафе и лишний раз настоять на своём в споре с упрямыми иудеями? Сомнительно. Отношения между римским наместником и синедрионом и без того уже были натянутыми донельзя. Ни у одной, ни у другой стороны не было причин без нужды обострять конфликт, и так, небось, доносы в Рим летели стаями, уж лучше поберечь порох для более важных сражений.
Как будто понимая сомнительность своей версии описываемых событий, один из повествователей (Матвей) хватается за соломинку: мол, жена прокуратора послала к супругу сказать: «Не делай ничего Праведнику Тому, ибо нынче во сне я много пострадала за Него». Ну, это уже, господа, ни в какие ворота не лезет! Что за государственный муж, который согласовывает свои действия с бабьими снами? Конечно, в вещие сны тогда верили, но если уж Пилат не побоялся зарезать людей во время священнодействия, то что ему какой-то там сон?
Заметьте, у этой мифической жены даже нет имени. Вот даже у раба первосвященника, которому Пётр отсёк ухо, в редакции Иоанна появляется имя (Малх), а у неё – нету! Просто автор (то есть – переписчик) логично предположил, что у правителя, скорее всего, должна быть жена (как же мужику без жены-то?), так вот, она… Кстати, была ли у Пилата вообще супруга и находилась ли она в то время в Иерусалиме, мы тоже не знаем.
Ну, допустим, была. Скажите, откуда евангелисту могло стать известно о содержании интимной записки (хоть режьте, не поверю, что такую информацию ему передали устно!), которую Пилат, несомненно, уничтожил бы при первом удобном случае? Да от самой прокураторши, больше неоткуда! Что могло значить только одно: жена римского наместника впоследствии примкнула к первым христианам. А о таком значительном событии, несомненно, упомянули бы, если не в Евангелиях, то в Деяниях Апостолов… Короче, должно было быть у неё имя!
И вообще, в римско-греческой культуре не было такого слова: «праведник». Были понятия: «муж, богов почитающий», либо: «муж, богами любимый», но это отнюдь не одно и то же. Уж не была ли супруга прокуратора иудейкой? Чушь! Во-первых, сам автор, несомненно, упомянул бы об этом (а он бы и рад, да, видать, боялся попасть впросак). Во-вторых, о таком вопиющем случае, скорее всего, написали бы в других источниках. И наконец, будь Пилат женат на еврейке, он помягче обращался бы с её народом!
«Римский наместник испугался, когда иудеи сказали, что Исус называет себя Сыном Божьим» – выкладывают мои оппоненты свою последнюю карту. Вспомним, было ли такое понятие в греко-римском язычестве? Было. Сыном богини любви Афродиты и смертного мужчины считался Эней, мифический основатель римского государства. Сыном смертной женщины от Гелиоса, бога Солнца, был Фаэтон, сгоревший, пытаясь управиться с отцовской колесницей. Зевсом был зачат от земной женщины герой Геракл, а также бог виноделия Дионис. Многие античные цари и герои возводили свой род к богам. Однако, если, как нам говорят уважаемые оппоненты, даже евреи не смогли воспринять Сына Божьего униженным и оскорблённым, то куда труднее римлянину было представить себе на месте Христа Геркулеса или, скажем, Бахуса. Так что Пилат, скорее, испугался бы гнева своего божественного цезаря, обладающего к тому же вполне реальной земной властью, чем избитого и несчастного Узника, о котором только говорят, что Он называет себя Сыном Божьим и Царём Израиля, и которого почему-то не спешит защищать ни Его могущественный Родитель, ни верноподданные.
Ну, хорошо, поверим Булгакову, допустим, что Исус расположил к себе прокуратора просто благодаря обаянию своей Личности. Чем же помог Пилат Тому, кому, вроде бы, так симпатизировал? А ничем! То есть, он, вроде бы, пытался Ему помочь, но все эти попытки каким-то загадочным способом оборачивались так, что приносили Спасителю только новые страдания. Вот послал наместник Подсудимого к Ироду (Лука), типа, авось пожалеет, соплеменник, всё-таки, но это обернулась для Христа лишь новыми насмешками и унижениями. Потом решил высечь Узника, мол, вдруг иудеи довольствуются этим наказанием (Иоанн) и не будут требовать распятия, а в результате Назарянину пришлось тащить крест к месту казни на избитых плечах… Вот незадача!
Тогда наместник решил подвести Исуса под амнистию и спросил у еврейского народа, кого из двух узников помиловать. Мол, первосвященники завистливы и озлоблены, так может простые люди посочувствуют… Стоп, не понял. Если он решил дать Узнику амнистию, то зачем ещё у кого-то спрашивать? Решил – так давай её тому, кому хочешь. И если «не нашёл Человека Сего виновным ни в чём» (Лука), то при чём здесь вообще амнистия? И причём здесь «наказав, отпущу»? Отпусти Невиновного, и все дела.
«Пилат был бы рад отпустить Исуса – снова встревают наши уважаемые оппоненты – однако проклятые евреи…» – ну, мы вас поняли. Кстати, в двух из четырёх канонизированных евангелий (Матвея и Марка) прокуратор предаёт Спасителя на бичевание непосредственно перед распятием, то есть – уже после принятия окончательного решения: «Тогда отпустил им Варраву, а Исуса, бив, предал на распятие». Причём он наказывает Спасителя по собственной инициативе, иудеи его об этом не просили. Хорош защитничек! Как цинично шутили старшеклассники в нашей школе: «будет кто обижать, ты мне только скажи – я добавлю!»
Мало того, когда Пилат вывел Христа на суд толпы, был шестой час утра (Иоанн), когда Его распяли – третий час дня (Марк), а умер Он в девятом часу вечера (Лука). То есть издевательства над Исусом, вместе с крестной дорогой (не такая уж далёкой, если за спиной нету креста) продолжались на два-три часа дольше, чем Его страдания на кресте!
Ладно, предположим (ой, что-то часто мне это приходится делать!), евангелисты просто перепутали порядок событий. Допустим, припёрли евреи Пилата к стенке, приставили нож к горлу, сделали предложение, от которого он не смог отказаться… Короче, вырвали у бедного наместника подпись под смертным приговором Спасителю. Мог прокуратор хотя бы тут попытаться облегчить участь своего Протеже? Элементарно. К примеру, казнить более лёгкой смертью. Как это сделать? Да просто приказать одному из легионеров заколоть Исуса мечом. А потом сказать иудеям: «извините, мол, не сдержался, слишком уж дерзок был Задержанный». Побушевали бы фарисеи, да что теперь сделаешь. И жаловаться, пожалуй, никому бы не стали: в конце концов, они ведь получили, чего хотели, ненавистный им Человек мёртв.
Ладно, не получилось, Назарея нужно непременно распять. Однако, кто мешал Прокуратору отправить Его к месту казни на повозке в сопровождении усиленной охраны, а не заставлять тащить Свой крест на гору под издевательства толпы? Или приказать стражникам тихонько добавить яду в губку с уксусом? Но нет, создаётся впечатление, что единственное, чего хочет «великодушный иегемон» – устраниться от этого неприятного дела.
Так в чём же проявляется расположение Пилата к Христу? В его постоянных попытках свалить ответственность на других, отсылая Подсудимого то к Ироду (Лука), то к фарисеям «по закону вашему судите Его», «возьмите Его вы и распните» (Иоанн), то к еврейскому народу: «кого из двух?» (Матвей), мол, пусть Исуса осудит кто-нибудь другой, только не я? В том, что он позволил ученикам забрать Его тело для погребения? Так ведь и фарисеи просили наместника снять с крестов трупы осуждённых, чтобы не висели в Субботу (кстати, никогда не мог понять, зачем враги Исуса выбрали для казни такое неудобное время). И этого человека нам пытаются преподнести чуть ли не как христианского последователя!
Прокуратор не делает для защиты приговорённого даже того, что обязывал его сделать служебный долг. Допустим, Исуса необходимо распять, и нет других вариантов. Допустим, Пилат даже был вынужден подвергнуть Его бичеванию. Но ведь римским солдатам никто не приказывал издеваться над Христом, плевать на него, заушничать, бить тростью, надевать терновый венец и багряницу, насмешливо говоря: «радуйся, Царь Иудейский!». Более того, несанкционированное издевательство над пленным или заключённым – грубейшее нарушение воинской дисциплины. А ведь Римская армия считается чуть ли не самой дисциплинированной в истории. Помните легенду о том, как когорта легионеров провела ночь под яблоней, и к утру с неё не пропало ни одного плода? Так что если солдаты, всё-таки, сделали это, они должны были быть на сто процентов уверены в том, что Пилат их не накажет за эти бесчинства.
Ну, и последнее. Если бы встреча с Иисусом из Назарета и впрямь произвела какое-то впечатление на жестокого наместника, его сердце, как мне кажется, должно было бы хоть немного смягчиться. Однако история свидетельствует об обратном (см. выше). Ну, как, переменили вы своё мнение о пятом прокураторе Иудеи всаднике Понтии Пилате?

Иуда

Пожалуй, нет в Евангелии, после самого Христа, более загадочной и противоречивой фигуры. Его имя во всём мире стало синонимом слова «предатель». Он навлёк на свой народ несмываемый позор, обидное прозвище «иудино племя» (по несчастливой случайности слово «Иуда» фактически и значит «иудей»). Данте, Даниил Андреев и авторы других путеводителей по загробному миру запроторили его в самый дальний уголок Ада, рядом с Каином и Хамом.
Веками эта личность привлекала к себе внимание поэтов, прозаиков, драматургов, художников. И всё это при том, что нам о ней практически ничего не известно. Матфей был мытарем, Андрей, Петр и братья Заведеовы – рыбаками, а кем был Иуда до того, как его призвал Спаситель? Молчание.
Иуде доверяли ящик с пожертвованиями (Иоанн), возможно, он ранее промышлял торговлей? Его прозвище значит «краситель» (места с названием «Кариот» в Израиле не существует), может быть, этим он и занимался? А может, это был тот самый богатый юноша, по поводу которого Учитель сказал, что «легче верблюду пройти сквозь игольные уши, чем богатому – в Царствие Небесное», как считала Леся Украинка? А может, Искариот – тот книжник, что сказал: «Учитель, я пойду за тобою, куда бы ты не пошёл!», не потому ли потом он снова пристал к книжникам и фарисеям (Дзафирелли)? Догадки, догадки.
И, конечно, нам не даёт покоя очередной сакраментальный вопрос: «Почему?» Неужели один из двенадцати ближайших учеников, которых Спаситель выбрал из тысяч своих последователей, тот, кто больше года проповедовал Евангелие по всему Израилю, кому были открыты сокровенные тайны Его учения, дан дар «наступать на змею и на скорпиона, и на всю силу вражию» (Лука), дар изгонять бесов и исцелять болезни, кому Он омыл ноги, кто, скорее всего, бы сподоблен Первого Причастия, мог продать Учителя за пол килограмма серебра?
Иоанн обвиняет Иуду в воровстве и сребролюбии, однако, наверное, мало кто из людей, вынужденных заниматься хозяйственными хлопотами для группы творческих индивидуумов, избегал подобных обвинений. Однако, рассудите сами, куда казначей мог девать украденное, где прятать, на что тратить, если они постоянно переезжают с места на место и он всё время на виду? Если же Искариот действительно так фанатично любил деньги, то почему не предпочёл довольно скромной сумме постоянный и верный доход из ящика для милостыни, а в придачу – ещё и надежду на козырное место в будущем царстве? И почему, в таком случае, он раскаялся, вернул серебряники фарисеям и удавился (Матвей)? И почему в «Деяниях» на его счёт изложена совсем другая версия («приобрёл землю неправедною мздою и, когда низринулся, расселось чрево его и выпали все внутренности его»)?
«Господь Сам сказал апостолам, а значит – и Иуде тоже, что Сыну Человеческому следует быть предану и поругану – спешат с комментарием наши оппоненты – Поэтому разочарованный в своих надеждах Искариот пошёл к книжникам и предал Спасителя…» Значит, Иуда предал Христа потому, что узнал, что так было предсказано? Круг замыкается.
Однако, каковы бы ни были его мотивы, но ведь Исус на Тайной вечере ясно предрёк: «Истинно вам говорю, один из вас сегодня предаст Меня», и потом добавил: «впрочем, Сын Человеческий идёт, как писано о нём, но горе тому человеку, которым Сын Человеческий предаётся, лучше бы не родиться этому человеку». И когда Христос уже ясно ответил Иуде: «ты сказал», что могло заставить ученика, которому Учитель говорит: «То, что ты делаешь, делай скорее» пойти и сделать? Ведь если кто-то правильно предсказал одно, то, скорее всего, угадал и другое. Как и зачем можно сознательно предать самого себя на проклятье?
Но всё это – тема для отдельного серьёзного исследования. Сегодня же нас интересует другой сакраментальный вопрос: «Зачем?» Поскольку у меня, лично, создалось впечатление, что для Иуды было важным совершить предательство как чисто символический акт, ибо в заданных каноническими евангелиями условиях сие действие фактически не имеет иного смысла.
Подумайте сами, вот открываются двери Синедриона, входит некто (кстати, кто его туда пустил?) и с порога говорит совершенно бессмысленную фразу: «Что вы мне дадите, и я предам Его?» (Матвей) Простите, предам кого? А вон Того, Который спокойно ходит по улицам и ни от кого не прячется. Разве на стенах Ершалаима висел переданный по факсу и размноженный на ксероксе Спас Нерукотворный с надписью: «WANTED by Jerusalem Sinedrion, life or dead: Jesus Christ, reward $ 30»? Разве Иуда когда-то обладал такой властью, что от одного его слова зависело, отпустят Исуса или распнут? Нам любят повторять, что тридцать серебряников – небольшие деньги (как будто здесь могут быть какие-то критерии!), но ведь и малых денег никто не даст просто так, а еврейская нация известна своей бережливостью.
«Однако для них было принципиально важным взять Исуса одного, без свидетелей…» Да, мы помним. Уловка 22. Но фарисеи и сами запросто могли бы послать кого-нибудь проследить за Исусом и его учениками. Если не в самом городе, то за его приделами, благо Иерусалим, как большинство городов того времени, был обнесён стеной по периметру, и из него во внешний мир вело только несколько ворот. Конечно, иметь штатного осведомителя из числа последователей немного (хоть и не принципиально!) удобнее, однако скажите мне, откуда Иуда мог угадать именно тот момент, когда первосвященники будут принимать решение о необходимости схватить Исуса? Ведь явись он немного позже или немного раньше, его заявление превращается в полную бессмыслицу. Откуда у предателя вдруг возьмётся дар предвидения?
Всё это имело бы хоть какой-то смысл, если бы Иуда принёс против Исуса ложное (или неложное) свидетельство (как в рок-опере «Исус Христос – Суперзвезда»), однако нет: сразу же после ареста Христа или после своего самоубийства (Матвей) предатель навсегда исчезает из повествования, фарисеям приходится искать других лжесвидетелей.
Ещё раз вернёмся к событиям той роковой ночи в Гефсиманском саду. Мы понимаем, конечно, что поцелуй Иуды – очень яркий и символичный образ, однако, зачем он был нужен? В смысле – не образ, а сам поцелуй. «Чтобы указать воинам, который из двенадцати – Христос». Вот тут, пожалуйста, поподробнее. Каким - таким воинам?

Воины

В трёх из четырёх евангелий эти люди определяются просто словом «народ». Правда, чуть позже уточняется: один из апостолов ударил мечём «раба первосвященника» и отсёк ему ухо. Ну, слава Богу, а то у нас уже получалось, что еврейский народ хочет арестовать Исуса тайком от самого себя! Итак, можно сделать вывод, что те, кто пришёл арестовывать Спасителя – просто слуги «первосвященников и старшин народных», наспех вооружённые «мечами и кольями». Однако в евангелии от Иоанна всё-таки появляются эти слова: «воины и служители». Так кем же были эти «воины»?
«Это – храмовая стража» – говорят нам. Странно. Что-то не припомню, чтобы в Ветхом Завете упоминалось об этом воинском подразделении. «Но как же – возразят мне – В Иерусалимский храм каждый день стекалось множество разного народу отовсюду, должен же был кто-то охранять находящиеся там сокровища и денежные пожертвования».
- Ладно, уговорили. А кто состоял в этой страже, как Вы думаете? Евреи, римляне, наёмники из других стран?
- Конечно же, она набиралась из еврейских юношей! По крайней мере, из людей иудейского вероисповедания, ведь язычники не должны были осквернять святое место своим присутствием.
- И прокуратор позволил первосвященникам держать в постоянно бунтующем городе регулярные воинские формирования, не подчинённые Риму?
- Ну, это формирование было совсем небольшое, что-то вроде почётного караула. Ирода, между прочим, тоже кто-то охранял…
- Хорошо, допустим. Так почему же тогда ваша храмовая стража не охраняет Храм! Что они делают ночью в Гефсиманском саду, оставив золотые сосуды, светильники и прочую церковную утварь на произвол воров?
- Но ведь эти стражники подчинялись непосредственно первосвященнику, вот потому они и пошли, куда он сказал. А в храме осталась ночная стража, дневная же…
- Понятно. Получается, не так уж их было и мало, не так ли? Ну, а городские ворота, как вы думаете, всё-таки охраняли римские солдаты, это ведь не святое место, зато – стратегически важный пункт?
- Ну да, скорее всего.
- Так вот, представьте себе: вы – римский легионер, начальник отряда, охраняющего одни из ворот Иерусалима. Ночь, скучно, холодно. Вдруг один из ваших солдат докладывает, что заметил нечто подозрительное, причём не с внешней стороны городской стены, а с внутренней. Вы присматриваетесь, и – о, боги! – действительно видите приближающийся отряд вооружённых евреев с факелами, довольно приличный, человек двадцать-тридцать (ведь они должны были иметь дело с двенадцатью взрослыми, возможно – небезоружными мужчинами, к тому же не была исключена вероятность столкновения со сторонниками Арестованного – О.Б.).
Что делают здесь эти люди ночью? Уж не готовят ли коварные иудеи заговор против власти божественного Цезаря, да хранят его боги? Сомнений нет, это заговор! Вон среди их хитонов сверкают доспехи храмовых стражников, которым положено охранять святилище еврейского Юпитера, а это значит, что в заговоре участвуют и первосвященники. По-видимому, готовится восстание, возможно – самое крупное за последние годы. Этот отряд движется сюда, чтобы перерезать нас и открыть ворота для своих сообщников, которых, должно быть, уже пришла не одна тысяча со всех концов Иудеи, они прячутся где-то за ближайшей горой и ждут условного сигнала. Ну уж нет, этот номер у вас не пройдёт. Солдаты, к бою! Марк, поднимай тревогу, остальным – занять оборону! Да поможет нам Марс!
- Ну, это вы утрируете. Могли же первосвященники выписать своим посланникам какой-то пропуск…
- Для одного Иуды – возможно, а чтобы выпустить из столичного города и впустить обратно среди ночи вооружённую толпу, скорее всего, необходимо было бы заранее иметь личное разрешение от самого Пилата. Так что ваша мифическая храмовая стража мирно отправляется спать в казармы, а их место занимают посланные прокуратором легионеры. Поскольку если уж он дал такое разрешение, то наверняка захотел бы быть и в курсе событий.
- Почему же утром римский наместник о событиях прошедшей ночи – ни сном, ни духом? И почему в евангелии от Иоанна (именно в том, заметьте, где упоминаются «воины»), стражники, узнав, что перед ними Исус, падают ниц? Это можно объяснить только тем, что посланные первосвященниками служители и воины были евреями, слушавшими проповеди Спасителя в Храме, но не римлянами-язычниками, которые и видели-то его, возможно, в первый раз?
- Не потому ли Иуде пришлось показывать на Исуса поцелуем, ведь для иноземцев все евреи на одно лицо?
- Но ведь была ночь, а при свете звёзд и факелов…
- Так взяли бы всех скопом, а потом разбирались. Ладно, проехали. По поводу же предыдущего вопроса мы поговорим немного позднее. А сейчас давайте обсудим других стражников (если, конечно, они были другие, а не те же самые), тех, кто вёл Христа на Голгофу, а перед этим бил его и насмехался над ним.
- Ну, тут уж кажется, всё понятно. Конечно же, Спасителя бичевали римляне, ведь об этом и в евангелии сказано: «А воины отвели Его внутрь дома, то есть – в преторию, и собрали весь полк; и одели Его в багряницу и, сплетши терновый венец, возложили на Него, и, начали приветствовать Его: радуйся, Царь Иудейский!» (Марк) Всем известно, что «претория» – римское название, а «багряница» – одежда римских цезарей. «Венец» (не терновый, конечно, а лавровый, дубовый или виноградный) носили греческие и римские цари, полководцы, поэты, победители соревнований и т.д. (в более поздние времена его делали из золота и других металлов). Обращение «радуйся» – тоже греко-римского происхождения…
- Ну, мы-то с вами – образованные люди, а что мог знать обо всём этом безграмотный русский крестьянин, живущий веке эдак в шестнадцатом, которому никто не читал в церковно-приходской школе античную историю, который и Евангелие-то слышал только в отрывках, которые в церкви цитируют? Ну ладно, с теми, кто бил, будем считать, разобрались, а кто конвоировал Христа на Голгофу и там распял?
- Тоже римляне, несомненно. Ведь распятие – римская казнь, да и кому же было выполнять решение, утверждённое прокуратором, как не подчинённым ему легионерам? К тому же никто из евреев не решился бы взять на себя роль палача, приводящего в исполнение приговоры римской власти над своими соотечественниками, ведь даже мытарь, собирающий для неё налоги, считался у израильтян последним человеком. И потом, дерево в древней Иудее было материалом редким и дорогим, жители этой страны, скорее всего, изобрели бы какой-нибудь другой способ умерщвления преступников. По-моему, это очевидно…
- Опять же, очевидно для нас с вами, а вышеупомянутый крестьянин, повторяя вслед за своими попами пресловутую фразу: «жиды Христа распяли», не вкладывал в неё ровным счётом никакого символизма. То есть, он действительно был уверен, что евреи распяли Исуса своими руками!
- Не может быть!
- Вы уж поверьте.
- Но почему?
- А вы причитайтесь повнимательнее. По всему тексту евангелий разбросаны эдакие замаскированные полунамёки, так, что человек образованный может и не обратить на них внимание, а профан, вроде нашего крестьянина, поймёт всё именно так, как от него требуется. В двух из евангелий, например, фигурирует довольно двусмысленная фраза: мол, Пилат отпустил Варраву, как они просили, «а Исуса предал в их (евреев – О.Б.) волю» (Лука). Или ещё откровеннее: «Тогда, наконец он (Пилат – О.Б.) предал Его (Исуса – О.Б.) им (евреям – О.Б.) на распятие» (хотя в пророчестве сказано наоборот: «предадут язычникам»). Тех же, кто повёл Спасителя на казнь и распял Его, с этого момента называют просто «они», либо – «воины». Так кто кого кому «предал»?
- Ну, тут имеется ввиду, что Пилат приказал своим воинам распять Христа, как того хотели иудеи…
- Мне можете не объяснять, я понимаю, а вот наш бедный крестьянин усвоит всё так, как услышал: евреи повели, евреи распяли. Что от него и требовалось.
- Ну, это вы утрируете. Делать из случайной описки такие радикальные выводы…
- Случайной? А как вы объясните то, что, когда Господь на кресте говорит: «Или, Или, лама савахфани?», то есть: «Боже мой, Боже мой, для чего ты меня оставил?», римские солдаты вдруг проявляют странную осведомлённость: мало того, что они, оказывается, понимают по-арамейски, они ещё и неплохо разбираются в еврейской религии, и даже, вроде бы, разделяют её. Правда, немного ослышавшись, воины принимают одно из имён Бога за имя пророка Ильи (Матвей, Марк).
- Не передёргивайте, там сказано: «Некоторые из стоявших там, слыша это, говорили: «Илию зовёт он». И тотчас побежал один из них, взял губку, наполнил уксусом и, наложив на трость, давал Ему пить. А другие говорили: постой, посмотрим, придёт ли Илия спасти Его». Видите, нигде не сказано, что это были именно воины, это могли быть просто присутствующие при казни иудеи.
- Да кто же ещё, если не воины? Казнь преступника – дело государственное, к нему не допускают всех, кого попало. А то – что же это будет? Представьте себе, что во время казни, скажем, Марии Антуанеты, люди из толпы начнут лезть на эшафот, пинать отрубленную голову ногами…
- Что вы за ужасы рассказываете!
- К тому же в двух остальных евангелиях (Лука, Иоанн) ясно сказано, что уксус Исусу подносили именно воины.
- Ну, может быть всё это немного и необычно, но вполне объяснимо: живя долго с каким-то народом, поневоле изучаешь, иногда даже перенимаешь его обычаи…
- Римские солдаты не могли перенять еврейскую религию, потому, что тогда они перестали бы быть римскими солдатами и стали евреями. А в евангелии римский сотник называет Исуса «праведником» (Лука) и даже «Сыном Божьим» (Марк).
- Стойте, вы говорите – сотник. А не тот ли это был самый сотник…
- Чьего слугу исцелил Исус (Матвей)? Дзафирелли в своём фильме тоже высказал эту версию. Очень сомнительно. Во-первых, история с исцелением произошла не в Иерусалиме. Во-вторых, неужели вы думаете, что этот сотник позволил бы своим подчинённым издеваться над Человеком, спасшим от смерти того, кто был ему вместо сына, делить его одежды (вместо того, чтобы отдать их родственникам), поить уксусом? Что он даже не попытался бы хоть чем-то Ему помочь, уменьшить Его страдания, а ограничился бесполезными словами восхищения, когда всё уже свершилось?
К тому же в евангелии от Матфея, когда сотник говорит, видя смерть Спасителя и связанные с ней грозные знамения: «воистину, Он был Сын Божий», он говорит это вместе со своими солдатами!
- Может, они всё-таки были евреями? В римской армии служили люди из разных мест…
- Только не из Иудеи! Римляне не любили детей Авраама, не в последнюю очередь, из-за того, что они отказывались воевать в имперской армии, даже если это было чревато для них серьёзными репрессиями, ведь служба в войске язычников противоречила их религиозным убеждениям. А если бы кто и согласился, вряд ли его оставили бы служить на родине. Вспомните, в советском союзе лагеря, размещённые на европейской территории страны, охраняли, как правило, призывники из Средней Азии и Закавказья, а среднеазиатские и кавказские тюрьмы – наоборот, русские, украинцы и белорусы. Разделяй и властвуй, как говорится. «Моя твоя не понимает, твоя бежит – моя стреляет».
И напоследок. Какие воины охраняли запечатанный гроб Исуса?
- Ну, тут уже точно – римские, ведь охранять – тоже работа, поэтому евреи не могли там сидеть в субботу, тем более – на Пасху!
- Почему же Пилат сказал тогда фарисеям: «Имеете стражу; пойдите, охраняйте, как знаете». И таких двусмысленностей в Евангельском тексте полно.
- Что-то слушаю я вас, молодой человек, слушаю, и никак не пойму, к чему это вы клоните?

Так к чему это я?

В средние века по Руси ходило много апокрифов. Среди них был такой триптих: «Слово о том, как осудила Марфа Пилата пред кесарем царем», «Послание Пилата к Тиверию кесарю» и «Ответ Тиверия кесаря Пилату Понтийскому и в ответ воеводе Рахаву и с ним воинам числом две тысячи». Коротко говоря, речь в них идёт о том, как пришла сестра Лазаря Марфа (в других вариантах – вместе с сестрой Марией, или вместо них – Мария Магдалина) к римскому кесарю Тиберию (в первом произведении он ошибочно именуется Августом) с жалобой на Понтия Пилата и иудеев за то, что они распяли Исуса Христа. Она расписывает перед кесарем многочисленные чудеса, совершённые Спасителем, и в подтверждение своих слов приводит свидетелей: своего воскресшего брата Лазаря и сотника, пронзившего рёбра Исуса (там даже называется его имя – Логин, хотя его нет в Евангелии). При вхождении Логина в помещение, палата Тиберия содрогнулась, поскольку сотник был одет в ризу Христову. К тому же все жители Иерусалима единодушно написали письмо, где подтвердили Марфины слова. Ещё Марфа совершает чудо, исцеляя язву на носу у императора с помощью крестного знамения «Во имя Отца, и Сына, и Святаго Духа».
Приблизительно в это же время к кесарю приходит послание от Понтия Пилата. Там тоже перечисляются чудеса и исцеления, совершённые Исусом, а также в деталях расписаны знамения, свершившиеся после смерти Исуса и при Его воскресении, причём некоторые подробности отсутствуют в каноническом Евангелии. К примеру, рассказывая об излечении кровоточивой (Лука) из города Испании (!) в субботу (в евангелии не указано, когда это было– О.Б.), из-за чего, вроде бы, «иудеи и восстали на Него».
В ответном письме Тиберий осуждает Пилата за несправедливое решение, ещё раз коротко перечисляет чудеса Христовы и грозится своему наместнику муками и карой. Мол, «…Ты несправедливо предал Его смерти. Вот и я также предам тебя смерти, но уже справедливой!» Как и Пилат, император признаёт, что Казнённый был «могущественнее наших богов». А главное, во всех трёх произведениях цикла подчёркивается, что основная вина лежит на иудеях, что это они распяли Исуса: «Пилат же отдал Его иудеям, и те распяли Его»; «И этого Человека Ирод, Архелай, Анна и Каиафа привели ко мне, чтобы я испытал Его… И после этого я предал Его тем, кто распяли Его»; «На словах пожалел ты (Пилат) Его (Исуса), а сердцем предал беззаконным иудеям».
Затем в милых «христианскому» сердцу подробностях описывается истребление виновных в смерти Спасителя – «всех архиереев иудейских, книжников, и прочих князей и властителей», а также их жён и детей, причём, когда подсчитали число убитых, насчитали три тысячи (!). Правда, в третьей части тех, кого просто зарезали, называют просто «иудеи». А «главных иудеев» связанными ведут в Рим, причём по дороге сильно мучают, так что к месту суда и казни почти никто живым не добирается. Здесь видна явная отсылка к разрушению римлянами Иерусалима, которое произошло, как мы знаем, значительно позднее.
Мучают и Пилата перед смертью, правда – по его собственной просьбе, но «крепко», за что он и попадает после усечения главы на небо. Ну, а евреям нет прощения и после смерти: «их скверных жён отдали народу на блуд. И, восстав, взросло семя мерзкое, сатанинское», Анну завернули в воловью шкуру «И подвесили его на солнце, и от солнца шкура ссохлась и стянула его, и внутренности его изверглись изо рта, и вынужден был он изрыгнуть окаянную свою душу». Каиафа пытался скрыться в пещере, но Божья кара и тут настигла первосвященника: царь (то есть цезарь) случайно застрелил его на охоте. И земля отказалась принимать тело Каиафы, так что пришлось забросать его камнями. В конце повествования Август (то есть – Тиберий) возносит молитву, где исповедует веру в Исуса Христа, причём цитирует «Откровение Иоанна Богослова». Вот такая весёлая история.
Думаю, ни одному мало-мальски образованному и мыслящему человеку не нужно объяснять, насколько далеко сие повествование от исторической правды, от истинного духа христианства, от элементарного здравого смысла, в конце концов. Но для граждан средневековой Руси (Московии), простых прихожан, единственным источником сведений по истории были вот такие «летописи». И разве другими методами действовали современные им «святые отцы» и «государи богопомазанные»?
«Зачем вы приводите подобные примеры? – снова отзывается уважаемый оппонент – Ведь вы сами говорите, что это произведение – апокриф, а апокрифы были осуждены церковью и запрещены к распространению…» Э, нет! По поводу таких текстов монахи-переписчики писали на полях: «Этого в сборнике не читай, многим не показывай…» Не читай, не показывай, а всё-таки переписывай и в монастырских библиотеках держи! То есть – линия правильная, однако…
Однако показана она слишком откровенно! То, что полунамёком мелькает в евангелиях, что уже уверенней сквозит в «деяниях», в этом апокрифе выходит на первый план.
«Да скажите же, наконец, что за линия, не томите!» Охотно. Линия эта направлена на то, чтобы выгородить распявших Христа римлян и свалить всю вину на евреев. Для неизвестного автора, говоря языком подростков, римляне «наши», а иудеи – «фашисты», вот он и радуется когда, пусть даже только в его воображении, наши бьют не наших.
«Позвольте, милейший, уж не хотите ли вы намекнуть, что в тексте канонических Евангелий были допущены исправления?» Увы. Я понимаю, что в нашем неверном изменчивом мире хочется иметь хоть что-то незыблемое, вечное, непогрешимое, однако, сколько же можно не замечать очевидных вещей!
- То, что вы сомневаетесь в незыблемости священных текстов, само по себе говорит о вашем маловерии.
- Что делать. Ваша школа. Кто тысячу лет назад заставил нас отречься от веры отцов, а семь веков спустя – от старого обряда? Кто впервые заставил нас подвергнуть основы религии критике и грубому рационалистическому анализу? Теперь уж не взыщите…
Я не говорю о разночтениях между различными редакциями, это дело обычное (скажем, в евангелии от Луки один распятый разбойник хулит Исуса, другой же унимает товарища, а у Матвея и Марка Его хулят оба разбойника). Даже если два человека будут идти по улице и вдруг увидят какое-то происшествие, через полчаса в отделении милиции они опишут его по-разному. Правда, когда в евангелии от Луки Спаситель говорит: «Кто не против вас, тот за вас», а в евангелии от Матвея: «Кто не со мной, тот против меня» то это уже наводит на размышления…
Однако, гораздо подозрительнее с моей точки зрения, как филолога, выглядят всякие уточняющие вставочки - добавочки, без изменения повторяющиеся из евангелия в евангелие, сводя, по сути, на нет смысл сказанного, например: «А Я говорю вам: кто разводится с женою своею, кроме вины любодеяния, тот даёт ей повод прелюбодействовать»; или: «А Я говорю вам, что всякий, гневающийся на брата своего напрасно уже подлежит суду». Есть и просто неточности; в одних местах Господь говорит исцелённым: «пойди и расскажи всем», в других: «смотри, никому не говори», причём мотивы этой просьбы ни в том, ни в другом случае не ясны. Но все рекорды, конечно же, бьёт вставленная в конце Евангелия от Матвея формула второго вселенского Константинопольского собора (381-й г. по Р.Х.): «Итак идите, научите все народы, крестя их во имя Отца и Сына и Святого Духа». Спрашивается, если бы эта фраза так ясно фигурировала в Евангелии с самого начала, о чём бы спорили святые отцы триста лет, прежде чем составили окончательный «Символ Веры»?
Но сейчас мы говорим о другом. Новозаветный канон был утверждён Лаодикийским собором 369-го года от Рождества Христова. Естественно, этому акту предшествовала большая подготовительная работа. А поскольку к тому времени церковь уже полвека была, фактически, подчинена светской власти, тексты канонических евангелий не могли вынести на рассмотрение собора без согласования с кесарем. И вот, представьте, вызывает кесарь к себе во дворец своих верных попов-епископов и говорит:
- Что же это такое, святые отцы? Я к вам со всей душой, и от врагов вас защищаю, и церкви вам строю, и народ туда строем загоняю, и всякие ереси да язычества в подвластных мне землях выжигаю калёным железом, жертвую на ваши нужды немало золота, парчи, масел, благовоний и прочего, а вы мне такую подлянку подсовываете?
- Чем же мы прогневали тебя, о, великий государь? – испугались иерархи – Мы свято чтим тебя, как помазанника Божьего и Его наместника на земле, учим все народы исполнять твою волю, как Божью, о то и больше. Мы регулярно благословляем твоё христолюбивое воинство, идущее на святую войну с варварами и язычниками, дабы присоединить новые земли к твоей священной империи, а заодно и населяющие их племена (тех, кого твои славные воины не предали мечу и не увели в рабство) пригнать к стаду Христову. Мы ни одного решения, даже соборного, не доводим до сведения прихожан, не согласуя с твоим божественным мнением. Чем же ты ещё не доволен?
- А это что такое? – кричит император, потрясая свитками – Что вы мне здесь накалякали? Что римские солдаты перерезали младенцев в Вифлееме? Что наместник императора в Иудее всячески преследовал Спасителя и его учеников? Что римские легионеры по приказу римского прокуратора именем цезаря, сената и народа Рима распяли Исуса Христа? Что римские наместники и правители гнали апостолов христовых, когда они проповедовали слово Божье по всей вселенной? Нет, как хотите, уважаемые, а в таком виде я эту рукопись на подвластной мне территории распространять не позволю!
- Но ведь это – правда, о божественный цезарь – несмело подаёт голос из угла пожилой епископ – Ведь только твой святой равноапостольный предок, император Константин Великий в 313-м году от Р.Х. объявил веру христианскую государственной религией Рима и сам принял христианство, хоть и на смертном одре. Преследования, которым подвергались первые христиане со стороны его предшественников, не просвещённых ещё светом истинной веры, до сих пор живы в памяти народной.
- Всё равно, власть кесаря священна, даже если он и не был христианином. Я не могу позволить вам порочить место, на котором сижу. Измените текст. Пусть Спасителя распнёт кто-то другой – греки, парфяне, мидийцы… А лучше всего – пусть это сделают сами евреи. Да, именно евреи! Заодно будет оправдание, почему мои предшественники так ненавидели «божий народ», что разрушили их священный город и почти извели под корень это племя.
- Но ведь это невозможно, о светлейший! – в страхе вскричал молодой чернобородый священник – Конечно, твоё слово для нас – закон, а папирус всё стерпит, но ведь евангелия уже давно ходят между верующими изустно и в списках. И почти во всех редакциях сказано, что Христа распяли римские солдаты по приказу римского прокуратора. Каждый воспитанный в Христовой вере мальчишка знает об этом. Если в утверждённом освящённым собором тексте будет написано что-то другое, ему никто не поверит. Мало того, такая явная ложь может вызвать возмущение в народе. Тебе то что, великий, за тобой стоят центурионы, армия, флот, баллисты, боевые слоны и колесницы, а вот нас, грешных, могут и камнями побить…
- Да как вы могли подумать, святые отцы, что я предлагаю вам лгать, да ещё и искажать смысл Святого Писания? – лицемерно возмутился цезарь – Боже меня упаси от подобного кощунства! Но разве же нельзя тихонечко, незаметненько, намёчками-полунамёчками немножечко сместить акцентики? Что вам за дело до жидов, их и так никто не любит, а вот авторитет государства вам бы лучше соблюсти, ведь на нём и фундамент вашей церкви держится. Какая кому разница, кто именно Христа распял, разве это главное в Евангелии?
- Как же нам это сделать, о премудрый? – заинтересовались церковники.
- Да дело плёвое, мне ли вас учить. Ну, к примеру, Господь ведь говорил, что придут народы с востока и запада, чтобы возлечь на лоне Авраама?
- Говорил, о светлейший, но…
- Вот, на этом и акцентируйте. И заодно вверните, что вера чужеземцев (в частности – римлян) бывает сильнее, чем у сынов Израиля. А с книжниками и фарисеями Он спорил? Спорил или нет?
- Конечно, спорил, владыко, и не раз, однако же…
- И это подчеркните, и не забудьте добавить, что они злоумышляли на жизнь Спасителя. А гибель Иерусалима предрекал?
- Предрекал, о великий, и Его предсказание полностью подтвердилось, когда священный город был разрушен римскими войсками под предводительством божественных цезарей Васпассиана и Тита в 69-70 году…
- Вот, и чудесно, повторите это несколько раз и попутно разъясните, что это им – кара Господня за грехи, а также за то, что не поверили Сыну Божьему.
- Но как же, светлейший, ведь тысячи иудеев пошли за Христом и его апостолами, почти все первые христиане были евреями…
- Да что я вам, дорогие, всё разжёвывать должен? Я подал идею, а уж вы позаботьтесь о деталях. И глядите, чтобы к началу собора текст был готов и согласован. Ну, держите меня в курсе. Удачи! Благословите, святые отцы, меня, грешного, ждут государственные заботы.
Да, не лёгкую работёнку задал земной владыка пастырям церковным! Основная сложность была в том, чтобы изложенное в каноническом тексте худо-бедно приняли современники, ведь история ещё была у всех на устах. Потомки – Бог с ними, привыкнут – поверят, но ведь текст нужно было утверждать прямо сейчас, поскольку когда его размножат переписчики, новых изменений уже не внесёшь, по крайней мере, сделать это будет крайне трудно (но возможно, как мы знаем – О.Б.). Многое пришлось исправлять на ходу, согласовывать, да и цезарь всё время вмешивался со своими поправками. Кое-что исправили в последнюю минуту, ибо ложь (или правда) была слишком очевидна, вырывая куски с мясом из текста, не заботясь о слаженности и непротиворечивости повествования. От всего этого ужасно пострадал сам текст: ведь на обычную редакторскую правку ни сил, не времени ни у кого не оставалось. Чтобы сомнительные места так не бросались в глаза, пришлось вместо одного евангелия оставить четыре. Очень тонкий ход, если задуматься: вроде бы текст канонический, утверждённый, освящённый, однако остаётся маленькая лазейка для сомнения, то есть – для отступления…
Надо признать, справились со своей работой «святые отцы» на совесть, вряд ли кому-то удалось бы сделать большее в столь сжатые сроки. Ведь в чём состоит искусство обмана? Чтобы, облепив со всех сторон маленькими кусочками правды, протащить одну большую ложь, а сделать это бывает не легче, чем спрятать слона за фалангой пехоты. А уж если врать, то делать это нужно концептуально, внаглую, с точностью до наоборот. Вот так и вышло, что распяли-то Христа римляне, а весь мир считает, что виноваты в этом евреи, включая большинство самих евреев, что интересно.
Однако, если присмотреться, то видно, что шито всё белыми нитками. Кроме уже упомянутых несуразностей отметим ещё несколько особо ярких моментов. Первое, что обращает на себя внимание:

Исус

Вы заметили, сколь часто в Евангелии самим Спасителем и в связи с ним упоминаются мытари? «Учитель! Что нам делать?» спрашивают мытари у Иоанна Крестителя, а он им отвечает: «Не требуйте ничего, более определённого вам». «Почему ваш Учитель ест и пьёт с мытарями и грешниками?» – спрашивают фарисеи апостолов. «Мытари и грешники сядут прежде вас в Царствии Небесном» – отвечает Христос фарисеям. Мытарем был Матвей, один из двенадцати апостолов, евангелист (кстати, а почему в таком случае не он ходил с денежным ящиком?). Начальник над мытарями города Иерихон Закхей, будучи мал ростом, залез на дерево, чтобы увидеть Исуса, и, замеченный Им, был сподоблен Его посещения, после чего проявлял чудеса благотворительности. А вспомните притчу о мытаре и фарисее! Почему же мытари так упорно выделяются в отдельную категорию?
Мытарями, как подсказывает само название, называются в Новом Завете сборщики налогов. Однако фраза типа: «Почему Учитель Ваш ест и пьёт с налоговыми инспекторами и грешниками?» звучит несколько странно. Дело в том, что государством, в пользу которого они собирали подати, был поработивший Иудею языческий Рим. Еврейский народ их люто ненавидел, что неудивительно, ведь люди этой профессии, как во все времена, не упускали случая и сами поживиться. Мытарей, несомненно, можно отнести к грешникам и маргиналам, но, всё же, почему именно их упоминают особо, а не, скажем, воров и проституток?
К чему ведёт эта линия, становится понятно, когда, уже в Иерусалиме, законники спрашивают Спасителя: «Позволительно ли давать подати кесарю или нет?», на что Он отвечает: «Что искушаете Меня, лицемеры? Покажите мне монету, которой платится подать…Чьё это здесь изображение и надпись?» «Кесаревы» «Так отдайте кесарю кесарево…» (Матвей) Вопросы есть?
И вообще, создается впечатление, что авторы евангелий не упускают случая ввернуть, мол, вера чужеземцев (римлян, самарян и прочих) не просто равна, а выше веры иудеев. Причём порой трудно понять, понимаются ли под иудеями законники, книжники и прочие, просто жители Иудеи или вообще все евреи. Вспомните притчу о добром самарянине, исцеление слуги сотника («И в Израиле не нашёл Я подобной веры»), беседу с самаритянкой возле колодца. Это тем показательнее, что сами «христиане» никогда не отличались толерантностью к «самарянам» (в смысле – к иноверцам и инородцам). Итак, эти фрагменты вставлены (или оставлены) не с целью оправдать самарян, а с целью очернить иудеев. Хотя в других местах Исус подчёркивает: «Я послан только к овцам погибшим рода Израилева», «Вот настоящий израильтянин, в котором нет лукавства» (об апостоле Нафанайле), «Ибо и они тоже – дети Авраама» (о грешниках). Да и апостол Павел подчёркивает, что отступление евреев от Исуса – временное, и допущено Богом лишь для того, чтобы дать шанс язычникам познать истинную веру. И таких противоречий в Новом Завете – масса.
А чего стоит такая фраза: «…Отнимется у вас Царство Божие и дано будет народу, приносящему плоды его; и тот, кто упадёт на этот камень, разобьётся, а на кого он упадёт, того раздавит». Всем понятно, какой «народ» имеется ввиду? Доходит до смешного: однажды Исус встретил между Самарией и Галилеей десять прокажённых, просивших Его об исцелении (Лука). Учитель велел им пойти, показаться священникам. Они и пошли, а по дороге очистились. Тогда один из исцелённых (а он был самарянин) вернулся и, пав на колени, возблагодарил Христа. «Не десять ли очистились? Где же остальные девять? Как они не возвратились воздать славу Богу, только иноплеменник сей?» – поразился Исус.
Вдумайтесь, в чём упрекает их Спаситель? В том, что они пошли туда, куда Он Сам им только что сказал пойти, дабы сделать то, что Он Сам им велел сделать?
При малейшем удобном и неудобном случае ругает и поносит Исус книжников и фарисеев, как будто специально провоцирует их на агрессию, при этом почему-то отказываясь прямо говорить, кто Он и какой властью делает то, что делает. А ведь они имели полное право спросить Его об этом. Представьте, что некто будет вести себя, как представитель власти, и при этом откажется показать удостоверяющее его полномочия документы. Даже странно становится, как это они терпели Его так долго? Наши попы и получаса бы не выдержали – висеть бы Ему на дыбе! Тем более, что большую часть обвинений Учителя в адрес фарисеев можно смело переадресовывать к современным церковным иерархам. По крайней мере, ко многим из них.
А вспомните, какую жаркую полемику завёл вдруг Христос с книжниками по ничтожнейшему, казалось бы, вопросу – об омовении рук. Жаль, современные школьники не догадываются, какая у них есть непробиваемая отмазка, чтобы не мыть руки перед едой: ведь «есть неумытыми руками – не оскверняет человека» (Матвей).
Повторяю, речь здесь идёт, скорее, не об откровенной лжи, а о завуалированном искажении истины, о смещении акцентов, о тенденциозном подборе материала. Вспомните, как странно ведёт себя Исус во время допросов. Он молчит в ответ на вопросы синедриона, не отвечает Ироду, молчит на допросе у Пилата. А ведь, как известно, молчание – знак согласия. Может, Он решил этим обречь себя на осуждение? Да нет же, время от времени Спаситель что-то отвечает, даже пытается оправдаться. Подумайте, что нам напоминает его молчание? Да троеточия же! Точнее – цензорские цезуры. Всё-таки переписчики, очевидно, не решились откровенно изменить слова Христа, либо приписать ему то, чего Он не говорил, а потому заставили Его молчать. Что же касается беседы с Иродом, которая, кстати, упоминается только в евангелии от Луки, то её, по-видимому, не произошло вовсе, потому Исус и не мог ничего ответить правителю. Подумайте, ведь в том же евангелии говорится, что Ирод ищет Исуса, чтобы убить. И вот, когда в руках четверовластника наконец оказывается Тот, кого он искал, вдруг «выясняется», что Ироду всего лишь хотелось встретиться с Христом, увидеть от Него какое-нибудь чудо и задать пару вопросов. Да и сами апостолы говорят: «поистине собрались в городе сем на… Исуса… Ирод и Понтий Пилат…» (Деяния)
Думаю, переписчики просто решили разделить вину Пилата ещё с одним евреем. Однако Ирод, несмотря на свою национальность, всё-таки оставался ставленником Рима, а потому его вина остаётся половинной: он не казнил и не осудил Исуса, а лишь «насмеялся над Ним, одев в светлую одежду, и отослал обратно к Пилату». Интересна, между прочим, реплика о том, что «сделались в тот день Пилат и Ирод друзьями между собой». То есть – они оба пытались спасти Христа, хоть и не смогли, отнесясь к Нему не как к преступнику, а как к безопасному безумцу, и поэтому вдруг почувствовали взаимную симпатию. Однако поздние «христиане», всегда довольно снисходительно относившиеся к римлянину Пилату, не смогли простить Ироду его семитского происхождения. Согласно церковному преданию, его вместе с женой и приёмной дочерью съели черви прямо на глазах у еврейского народа. Эта версия категорически противоречит историческим фактам: Ирод попал в немилость к императору Гаю и тот, под влиянием уже упоминавшегося Агриппы, лишил его владений и отправил в ссылку в Галлию, в которую Иродиада, нужно отдать ей должное, последовала за ним, где они и умерли своей смертью. Однако история о червях была столь любезна доброму сердцу «христиан», что она продолжает фигурировать в церковных календарях по сей день.

Римляне и Иудеи

Теперь уже можно объяснить, почему римские солдаты приходят к Иоанну Крестителю с вопросом: «А нам что делать?» (странно, что они вообще говорят по-арамейски), почему в ту ночь в Гефсиманском Саду легионеры падают перед Исусом на колени, а после Его смерти оплакивают Распятого ими как Сына Божьего. Дело в том, что справщики и переписчики Нового Завета, по-видимому, очень неплохо разбирались в еврейской религии, посмотрите, как испещрены евангелия явными и скрытыми ссылками на Ветхий Завет. А вспомните, как повеяло дождями из огня, молниями и соляными столбами, когда в «Деяниях апостолов» Пётр силой Слова предаёт смерти Ананию и его жену, которых можно было бы обвинить максимум в глупости (они утаили часть из проданного имущества, когда собиралась первая христианская коммуна). И это Петр, который, зная то, что было ему открыто, сам трижды отрёкся от Господа и был прощён!
Однако вышеупомянутые исправители практически ничего не смыслили в римском язычестве. У них там Пилат умывает руки со словами: «Чист я от крови праведника сего». Но ведь ритуальное омовение рук – не римский, а иудейский обычай. Как и «праведник» – не римское понятие, а еврейское. Так что упавшие ниц легионеры должны были продемонстрировать читателям очередной раз: смотрите, мол, самаряне прониклись, сотник проникся, Пилат проникся, повешенный разбойник проникся, простые римские солдаты, и те прониклись, а вот проклятые упрямые жиды, даром что избранный народ… Ну, и так далее. Очевидно, изначально эта линия была прочерчена яснее, однако в какой-то момент справщики поняли, что зашли слишком далеко, и попытались её удалить из текста, но не всё подчистили.
Но поздние христиане поняли все эти недомолвки иначе: не римляне поклоняются Исусу (это уже ни на какую голову не налезало, ведь тут же они Его оплёвывают), а евреи распяли Христа. Впрочем – что в лоб, что по лбу…
Между прочим, «христианские» корректоры так увлеклись выполнением своей «благородной» мисси, что проглядели весьма серьёзный ляп. Дело в том, что павших на колени солдат (или служителей – в данном контексте это не имеет значения) они переместили в евангелие от Иоанна из евангелия от Луки, единственного из четырёх, где Исус приращивает рабу Каиафы отрубленное Петром ухо. И, наверное, в спешке, не заметили, что у них получилось, будто бы сразу после совершения этого чуда служители первосвященников избивают Христа по пути на суд синедриона! Об этих побоях, кстати, тоже говорится лишь в евангелии от Луки. Абсурдность такой ситуации особенно чётко видна в экранизации, сделанной Гибсоном. Также этот фильм наглядно отражает совершенно неправдоподобную гиперболизацию Христовых страданий в канонических Евангелиях, когда вымышленные побои со стороны иудеев прибавляются к реальным издевательствам от римских солдат. Ни один человек на земле не выдержал бы всего этого! Мне возразят, что Спаситель не был обычным Человеком, но ведь Его мучители этого не знали или не признавали! Мерзкое искусство пытки состоит не просто в нагромождении немыслимых страданий, а в том, чтобы Мученик всё время мучений оставался живым и в сознании.
Между прочим, Гибсон в своей картине высказывает любопытную версию, вполне в духе своих предшественников: мол, это апостолы пожаловались римлянам на произвол иудеев, и потому фарисеи были вынуждены привести Исуса на суд к Пилату. Хорошая идея, Мел, жаль, что слегка запоздала, веков эдак на шестнадцать.
Полистав же «Деяния Апостолов» вообще приходишь к убеждению, что римляне только то и делали, что защищали первых христиан от нападок диких и беззаконных евреев, хотя и не сильно понимали, в чём их разногласия. Так, один из римских правителей пишет другому: «а спор у них вышел из-за некоего умершего Исуса, о котором Павел говорит, что Он жив». Однако исторические факты говорят нам обратное: в Иерусалиме, до самого его разорения римлянами, существовала, несмотря на все разногласия с иудеями (которые у них, несомненно, всё-таки были, как у любых новаторов с традиционалистами) христианская община, и существовала вполне легально. А вот в Риме последователи Исуса почти триста лет должны были прятаться по катакомбам.
«А как же апостол Павел? – неожиданно воскресает из небытия наш неугомонный оппонент – Вспомните, как он гнал и истреблял Церковь Христову, покуда не услышал Божий Глас по дороге из Эфеса в Дамаск? А ведь он, по его собственным словам, был «фарисей и сын фарисеев»…»
Ага, и при этом – римский гражданин от рождения. Не многовато ли для одного человека? Кстати, вспомните, какие познания в греческой религии демонстрирует апостол, когда объясняет гражданам Афин, во что он верит. Вспомните, как Павел убеждает иудеев и христиан еврейского происхождения, что не стоит обрезывать новообращённых из язычников, а только говорить им чтобы «воздерживались от удавленины и блуда и идоложертвенного», ибо «нет, чтобы сами иудеи закон соблюдали, но хотят вас обрезывать». Странные взгляды для потомственного фарисея, вы не находите? А его злосчастные фразы: «всякая власть от Бога» и «слушайтесь начальников своих», в которых так и сквозит «римский гражданин с рождения». А вот эту: «Ибо и эллины мудрости ищут, и иудеи знаменья просят» совсем трудно вообразить в устах иудея.
Впрочем, возможно, был ещё один известный христианский проповедник, действительно фарисей по происхождению, и из этих двух выдающихся людей потомки скроили одного. А что, в истории такое бывало. Возможно, его тоже звали Павлом…
«Допустим – находится наш оппонент – Но ведь перводиакона Стефана ваши любимые иудеи, всё-таки, забросали камнями, как вы и упоминали ранее».
Да, забросали. Только не иудеи, а римляне. И не камнями, а, соответственно, стрелами. Поскольку же легенда о расстрелянном легионерами святом продолжала ходить среди христиан независимо от официально изменённой версии, у первомученика появился в Риме двойник со слегка изменённым именем: Себастьян.
«Но ведь в пророчестве царя Давида говорится: «Что мятутся язычники и народы замышляют суетное? Восстали цари земные, и князи собрались вместе на Господа и на Христа Его»».
Вот именно, что «язычники», то есть – римляне, а об иудеях здесь ничего не сказано.
Напоследок давайте спросим себя, зачем фарисеи дали воинам серебряники, чтобы они никому не рассказывали о воскресении Христа, почему не послушали его учеников? Ведь теперь они, казалось бы, получили неоспоримое доказательство того, что Исус – Мессия? Объяснение может быть только одно – еврейские первосвященники сознательно служат Сатане и уже давно. Именно к этому выводу нас незаметно подталкивают переписчики Нового Завета. Странно только, что при этом фарисеи так долго не ловят апостолов всерьёз. И что легионеры пошли сначала докладывать им, а не своему непосредственному начальству.

Как это было?

«Всё это – инсинуации! – никак не уймётся наш охрипший от бешенства оппонент – У вас нет ни единого доказательства. Если всё было так, как вы говорите, то где же тексты, подтверждающие это?»
Есть такой текст! В 1887-м году русский путешественник Николай Нотович обнаружил в одном из монастырей Тибета рукопись на тибетском языке, где рассказывалось о неизвестных годах Исуса. Она называлась: «Жизнь святого Иссы, лучшего из Сынов Человеческих», и в ней говорилось, что Спаситель с тринадцати до двадцати девяти лет (именно то время, о котором не упоминалось в Евангелии) путешествовал по Индии, Непалу, Гималаям, Персии и некоторым другим странам, где обучался сутрам и ведам, а также проповедовал язычникам веру в единого Бога, попутно осуждая брахманов и жрецов за то, что они пренебрегают людьми из низших каст и скрывают от них истину.
Однако сегодня нас интересует та часть этой рукописи, где повествуется о том, что делал Исус по возвращении на родину, о чём неизвестным авторам рассказали «торговые люди, ездившие в страну Израиля». К сожалению, рамки работы не позволяют нам полностью рассмотреть этот любопытнейший документ. Поэтому я позволю себе процитировать лишь то, что непосредственно относится к аресту, суду и казни Исуса:
«Святой Исса ходил из города в город, укрепляя словом Божьим мужество израильтян, готовых пасть под бременем отчаяния, и тысячи людей следовали за Ним, чтобы слушать Его проповеди. Но старшины городов испугались Его и донесли главному правителю, который жил в Иерусалиме, что прибыл в страну Человек, по имени Исса, что своими речами Он возбуждает народ против властей, что толпа, прилежно внимая Ему, пренебрегает общественными работами и утверждает, что скоро избавится от самозваных правителей.
Тогда Пилат, правитель Иерусалима, приказал схватить праведника Иссу, доставить Его в город и привести на суд. Но, чтобы не возбудить неудовольствия народа, Пилат наказал священникам и книжникам, еврейским старейшинам, судить Его в Храме. Между тем Исса, продолжая свою проповедь, пришёл в Иерусалим…
…Первосвященники и старцы, внимавшие Ему, преисполнились восхищения от речей Его и спросили, правда ли, что Он пытался поднять народ против властей страны, как доносили наместнику Пилату.
«Можно ли поднять на восстание людей заблудших, от которых сокрыты мраком врата и путь их? – отвечал Исса – Я лишь предостерегал несчастных, как и здесь, в этом Храме, чтобы не шли они далее по тёмному пути, ибо у ног их отверзлась бездна. Власть земная недолговечна и подвержена многим переменам. Что пользы человеку возмущаться против неё, видя, что одна власть всегда сменяет другую? И так будет, пока не прекратится род человеческий»…
…И мудрые старцы задали Ему такой вопрос: «Говорят, что Ты отвергаешь законы Моссы и учишь людей пренебрегать храмом Божьим?»
И Исса отвечал: «Нельзя разрушать то, что дано нашим Отцом Небесным. Так же, как и то, что уже разрушено грешниками; Я же призывал к очищению сердца от всякой скверны, ибо оно есть истинный храм Божий. Что до законов Моссы, то Я старался утвердить их в сердцах людей. И говорю вам, что вы не разумеете их истинного значения, ибо учат они не мести, а прощению; но смысл их был извращён».
Выслушав Иссу, первосвященники и мудрые старейшины решили между собой не судить Его, ибо Он не причинил никому зла. И, представ перед Пилатом, которого языческий царь из страны ромеев назначил наместником в Иерусалиме, они сказали ему так: «Мы видели Человека, которого ты обвиняешь в склонении нашего народа к мятежу, мы выслушали Его речи и знаем, что Он – наш Соотечественник. Но городские старшины прислали тебе ложные донесения, ибо это – праведный Человек, который учит народ слову Божьему. Допросив, мы отпустили Его, чтобы шёл Он с миром».
Тогда правитель впал в ярость и подослал к Иссе своих переодетых слуг, чтобы они следили за всеми Его действиями и докладывали властям о каждом слове, которое Он обратит к народу…
…«Праведный человек – сказали Ему соглядатаи правителя Иерусалима – Скажи нам, будем ли мы исполнять волю кесаря или дождёмся скорого освобождения?»
Исса, узнав в них людей, подосланных следить за ним, отвечал: «Я не говорил вам, что вы будете освобождены от кесаря. Это душа, погрязшая в заблуждении, получит своё освобождение. Нет семьи без главы, не будет порядка в народе без кесаря; ему должно оказывать полное повиновение, он один будет держать ответ за свои дела перед Высшим Судом».
«Обладает ли кесарь божественным правом? – ещё спросили соглядатаи – И лучший ли Он из смертных?»
«Нет лучшего меж людьми, но всегда есть страдальцы, о которых должны заботиться избранные и назначенные исполнять эту миссию, используя средства, предоставленные им священным законом нашего Отца Небесного. Милосердие и справедливость – высочайшие качества кесаря; имя его будет прославлено, если он придерживается их. Но кто поступает иначе, кто переходит границы данной ему власти над подчинёнными, заходя столь далеко, что подвергает их жизнь опасности, оскорбляет великого Судию и теряет достоинство в глазах людей»…
…Святой Исса таким образом наставлял народ Израиля три года – в каждом городе, каждом селении, по дорогам и на полях, и всякое Его предсказание сбывалось. Всё это время переодетые слуги Пилата пристально следили за Ним и не слышали ничего подобного тому, что было в прежние годы собрано в донесениях городских старшин об Иссе.
Но правитель Пилат, встревоженный слишком большой популярностью святого Иссы, который, по словам Его врагов, желал возмутить народ и объявить Себя царём, приказал одному из соглядатаев ложно обвинить Его. Тогда приказано было солдатам схватить Иссу, и они бросили Его в подземную темницу, где всячески истязали Его, надеясь вырвать у Него признание, которое позволило бы предать Его смерти. Святой, думая лишь об высшем блаженстве братьев своих, выдержал все страдания во имя Своего Создателя…
…Узнав о страданиях и муках, которые претерпевал их Святой, первосвященники и мудрые старейшины пришли умолять правителя освободить Иссу по случаю приближавшегося большого праздника. Но правитель решительно отказал им в этом. Тогда они просили позволить Иссе предстать перед судом старейшин, чтобы Он был осуждён или помилован до праздника, и на это Пилат дал согласие…
…Привели Святого из темницы и усадили перед правителем между двумя разбойниками, которых должны были судить в то же время, чтобы показать толпе, что не один Он будет осуждён. И Пилат, обращаясь к Иссе, сказал Ему: «Человече! Правда ли, что Ты настраивал народ против властей с намерением Самому стать Царём Израиля?»
«Не делаются царём по собственной воле – отвечал Исса – И лгут те, кто говорил тебе, что Я поднимал народ на восстание. Я всегда говорил только о Царе Небесном, и Ему поклоняться Я учил народ. Ибо сыны Израиля утратили свою изначальную чистоту, и если не обратятся к Истинному Богу, то будут принесены в жертву и храмы их будут лежать в руинах… За что и наказал их Отец Небесный и вверг в ничтожество их собственных царей. Я же говорил им: «Если вы станете покорны своей участи, в награду унаследуете Царствие Небесное»».
В то время привели свидетелей, один из которых показал так: «Ты говорил народу, что земная власть ничтожна перед Царём, который вскоре избавит израильтян от языческого ига».
«Благословен будь – сказал Исса – За то, что изрек истину, Царь Небесный больше и могущественнее земного закона, и царство Его превосходит все царства земные. И недалеко то время, когда, подчинившись Божественной Воле, народ Израиля освободится от своих грехов, ибо сказано, что явится предтеча объявить избавление народа, собрав всех воедино».
И правитель, обратившись к судьям, сказал: «Вы слышите? Израильтянин Исса признаётся в преступлении, в котором Его обвиняют. Судите же Его по своим законам и приговорите к самому тяжкому наказанию».
«Мы не можем осудить Его – отвечали первосвященники и старейшины – Ты сам только что слышал, что Он имел в виду Царя Небесного и не проповедовал сынам Израиля ничего, что могло быть объявлено оскорблением закона».
Правитель Пилат послал тогда за свидетелем, который по его наущению предал Иссу. Этот человек пришёл и обратился к Иссе так: «Разве не Себя полагал Ты Царём Израиля, когда говорил, что Тот, Кто правит на небе, послал Тебя подготовить Его народ?»
И Исса, благословив его, сказал: «Тебе простится, ибо не от себя говоришь!» Затем обратился к правителю: «Зачем унижать своё достоинство и учить приспешников своих жить во лжи, ты ведь и без этого имеешь власть осудить Невиновного?»
От этих слов правитель впал в страшную ярость, приказав вынести Иссе смертный приговор и помилование двум разбойникам. Судьи, посовещавшись меж собой, сказали Пилату: «Мы не примем на свои головы великого греха – осудить Невиновного и оправдать разбойников. Это было бы против Закона. Делай, что тебе угодно». Сказав это, первосвященники и старейшины вышли и омыли руки свои в священном сосуде, говоря: «Мы неповинны в Крови этого Праведника».
По приказу правителя солдаты схватили Иссу и двух воров и отвели к месту казни, где пригвоздили их ко врытым в землю крестам. Целый день тела Иссы и двух воров оставались распятыми под охраной солдат, являя собой ужасное зрелище; народ стоял вокруг, родственники страдальцев молились и рыдали. К заходу солнца страдания Иссы закончились. Он потерял сознание, и Душа праведника покинула Тело и была принята Богом»
Как говорится, почувствуйте разницу. Как я и говорил, ситуация была искажена с точностью до наоборот. Можно, конечно, сказать, что иудеи проявили малодушие, не встав всем миром за Спасителя и не приняв вместе с Ним мученический венец, однако…
«Всё это – ложь! – бьётся в истерике наш яростный оппонент – Ваш Нотович сам всё это придумал (то-то у него и фамилия подозрительная!), чтобы прославиться на этой дешёвой сенсации. А даже если он и вправду нашёл чего-то, кто подтвердит нам, что в рукописи написана правда?»
- А кто подтвердит подлинность канонических евангелий и истинность того, что в них написано, тем более, что они часто противоречат друг другу и даже сами себе? Например, в одном месте написано, как восторженно встретили Исуса в Капернауме, сколько людей приходили к Нему исцеляться и слушать проповедь, сколько учеников Он приобрёл там, что местные жители даже не хотели отпускать Его от себя (Лука), а в другом Христос говорит: «И ты, Капернаум, «до неба вознёсся, до ада же низвергнешься», ибо если бы в Содоме были явлены чудеса, что в тебе, стоял бы он и по сей день. Но говорю Вам, что содомской земле легче будет в день судный, чем тебе» (Матвей). Кстати, если фамилия Нотовича для вас сомнительна, то уж национальность евангелистов ни у кого сомнений не вызывает!
- Как это кто подтвердит? Истинность евангелий от апостолов Матвея, Марка, Луки и Иоанна утверждена святыми отцами на Освещенном Лаодакийском соборе.
- Иными словами – вы сами и подтверждаете? То есть, для полемики с вами можно использовать только отобранные вами же материалы? Хорошо устроились! Впрочем, я, кажется, вполне справился и так. Эту выдержку я привёл лишь для того, чтобы показать, что моя концепция имеет право на существование.
- Но почему же нигде в европейских источниках, даже в апокрифах, подобная версия не упоминается?
- А как она могла сохраниться на территории, где римляне и другие псевдохристиане выжигали любое инакомыслие калёным железом? Даже сейчас у многих людей само то, что я взялся оспаривать насаженные вами общепризнанные истины, вызовет ужас. Только это – не страх Божий, а страх человеческий, подсознательная боязнь огня и дыбы.
- Неправда!
- Правда! Или вы скажете, что за сто лет полностью уничтожили на Руси язычество и насадили православие исключительно силой мирного убеждения? Для чего же тогда вам понадобился Владимир с войском?
А в истинности своей теории я уверен потому, что лишь только вы допускаете саму возможность такого развития событий, как всё сразу становится на свои места:
Римские власти преследуют Исуса, ибо, согласно пророчеству, он должен стать Миссией, то есть – Царём Иудейским, а значит, в их понимании, претендует на священную власть божественного цезаря в этой колонии. Это они понимают идею освобождения Израиля исключительно в материально-политическом смысле, да и не могут понимать её иначе, поскольку слабо разбираются в иудейском Законе, а потому боятся, что пришествие Исуса вызовет неминуемое восстание в стране. Первосвященники, старейшины, книжники и прочие духовные вожди еврейского народа, несмотря на некоторые разногласия в понимании Священного Писания, сочувствуют новому Учителю, которого считают если не Христом, то, во всяком случае, Праведником, а может – и Пророком, однако ничего не могут сделать, ведь у них практически нет реальной власти в стране, подчинённой Риму, его наместникам и ставленникам (таким, как Пилат и Ирод). Однако простой народ верит Спасителю и не даёт Его в обиду. Это они предупреждают Назарянина, что стражники идут Его арестовывать, и Проповедник с учениками каждый раз успевает скрыться или просто смешаться с толпой.
И вот настало время Господу войти в Иерусалим, чтобы пострадать за народ Израильский. Евреи встречают Исуса с восторгом, устилают Его ослу дорогу одеждой и пальмовыми листьями, кричит: «Осанна, Царю Израилеву!», так что книжники и фарисеи просят Учителя угомонить своих поклонников, дабы не навлечь на Себя гнев прокуратора, а Он им отвечает: «если они замолчат – камни возопиют». Римский наместник Пилат скрипит зубами, однако ничего сделать не может: слишком много народу на улицах перед праздником, взять Назарянина сейчас значит – непременно спровоцировать народ на восстание. В течение пяти дней с недели до четверга прокуратор упорно собирает «компромат» на нового Проповедника, не брезгуя и лжесвидетельствами. Одновременно его солдаты выискивают удобный случай схватить Исуса, когда никого нет рядом. Казалось бы, чего проще: окружить дом, где Возмутитель Спокойствия остановится на ночь, ворваться, связать, и, обнажив мечи, с боем пробиваться к претории… Но нет, к вечеру Ему всегда удаётся незаметно покинуть город вместе с толпами паломников, ищущих ночлега в окрестных деревнях. Солдаты не в силах Его опознать, ведь они никогда не видели этого Человека. К тому же римлянам трудно различать израильтян между собой. Вот если бы кто-то из местных тайно сообщил, где они прячутся…
В это время Учитель говорит ученикам, что должен пострадать, ибо Его время пришло, а потому одному из них придётся пойти к римлянам и выдать им Его местонахождение. Никто, разумеется, не хочет добровольно взять на себя эту ужасную миссию, поэтому всё решает жребий: в один из кусков пирога вместо начинки запекли соль, символ горечи. Увидев, как скривилось лицо Иуды, Исус сказал ему: «Делай это скорее!», ибо боялся, что если тот даст себе время на раздумья, у него не хватит решимости.
Римские стражники очень обрадовались, узнав, что можно будет взять Нарушителя спокойствия этой ночью, ведь за Его арест их ждала щедрая награда от Прокуратора. Для правдоподобия Иуда и сам потребовал денег, однако на то, чтобы торговаться у него не было сил: тридцать так тридцать. Только впоследствии он вспомнил слова пророка Иеремии: «И взяли тридцать серебряников, цену Оценённого, которого оценили сыны Израиля…». Искариот надеялся, что достаточно будет лишь сказать два слова: «Гефсиманский сад» и уйти, однако солдаты, недавно прибывшие для несения службы в Иерусалиме, совершенно не знали окрестностей города, а потому ему пришлось также выступить в роли провожатого.
В дороге легионеры попросили Иуду: будь добр, сделай ещё одну услугу, укажи нам, который из них – самозванец. Ученик нехотя отвечал, мол, голубые глаза, чёрные курчавые волосы до плеч, бородка слегка раздвоенная, впрочем, Он – личность заметная, вы Его сразу узнаете, есть у Него что-то такое во взгляде… Да нет, говорят, не обижайся, но для нас все вы, местные, на одно лицо, лучше подай какой-нибудь знак. Хорошо, говорит, Тот, кого я поцелую, и есть Исус. Иуде захотелось попрощаться с Учителем, а заодно и приободрить Его, потому он и сказал: «Радуйся, Равви!» То есть – радуйся и не унывай, помни, что Ты исполняешь волю Пославшего Тебя.
Не смотря на все предупреждения, апостолы сгоряча таки схватились за мечи, Пётр даже ударил одного из солдат. Его меч, скользнув по гладкому римскому шлему, отрубил воину ухо. Не миновать бы кровопролития, однако тут между дерущимися встал Христос. Что-то таки было в Его взгляде и голосе, ведь не только ученики, но и воины Пилата при Его словах опустили мечи. Успокоив Петра, Спаситель приложил легионеру отрубленное ухо к его месту, и оно моментально приросло, будто ничего и не случилось. Поняв, что перед ними – Великий Жрец и Волшебник, солдаты в ужасе пали ниц. Однако Исус велел им выполнять приказ своего начальства, а апостолов отпустить.
Вспомните, в евангелии от Иоанна говорится: когда Христа вывели к народу, был «час шестой», и определённо не вечера, ведь тогда казнь теряет всякий смысл. Значит, утра? Трудно поверить, что грозного римского наместника кто-то осмелился бы побеспокоить так рано. Постойте, ведь, согласно евангелию от Луки, Исуса ещё должны были сводить от Пилата к Ироду и обратно, а потом бичевать… Когда же Его привели к прокуратору в первый раз?
Вывод может быть только один: судили Спасителя именно в резиденции Пилата. Он очень боялся народного возмущения, а потому собрал суд прямо у себя среди ночи. Для придания этому судилищу некоей видимости легитимности, прокуратор приглашает представителей от иудейских первосвященников, книжников и старейшин народных. Те долго не соглашались, не желая оскверняться перед Пасхой, войдя в дом к язычнику, однако, узнав, Кого будут судить, всё-таки пришли. Прокуратор надеялся сыграть на противоречиях между фарисеями и Назарянином, о которых ему докладывали осведомители. Однако, одно дело – теологический диспут, и совсем другое – отдать соплеменника на произвол оккупационной власти. Еврейские законники обманули надежды Пилата, предпочтя пойти на конфронтацию с Римом, чем со своим Богом и со своим народом. Они символически умыли руки и оставили наместника расхлёбывать самому заваренную им кровавую кашу.
А тут ещё какой-то молодой, совершенно сумасшедший еврей пытался прорваться на заседание суда. Он что-то кричал на своём языке, размахивал руками. Следовало б высечь его хорошенько, да Пилату было не до него. Неизвестного выкинули вон, однако тот успел бросить в залу кошель с серебром. Впоследствии прокуратор обнаружил этот мешочек с деньгами под креслом и долго не знал, что с ним делать: никто не хотел брать эти серебряники, даже рабы, ведь то была цена крови.
Тогда наместник велел своему секретарю распорядиться ими на городские нужды, а тот купил за эти тридцать сребреников землю горшечника за городом, откуда местные гончары уже выбрали всю годную глину, чтобы иудеи могли закапывать там умерших в городе паломников по своему варварскому обычаю. Народ откуда-то пронюхал и назвал то место: «земля крови». Когда, спустя несколько дней, евреи пришли похоронить на новом кладбище скончавшегося от старости иногородца, то на осине, растущей на краю этого участка, они обнаружили повешенного. Птицы успели изуродовать его лицо, однако все почему-то решили, что он и был Иудой Искариотом, который куда-то бесследно исчез сразу после казни…
- А что было дальше?
- А дальше вы знаете.
- Да что же вы, на самом интересном месте… А как же разбойник Варрава, помилованный вместо Исуса? А что сделал еврейский народ? Неужели он так просто позволил Пилату распять своего Мессию? Ну, выкладывайте, не тяните.
- Что ж, если вам так интересно… Хотя сразу предупреждаю, что всё дальнейшее – уже полностью плод моей фантазии и нисколько не претендует на достоверность.
- Как и всё остальное, собственно.
- Я могу вообще ничего не говорить.
- Ну, ладно, не обижайтесь, рассказывайте.
Итак, не зная, что делать с Узником, Пилат продолжил допрос. Однако, поскольку Подсудимый никак не хотел признавать Своей вины и мастерски парировал все каверзные вопросы, прокуратор велел своим солдатам отвести Арестованного во двор и подвергнуть там бичеванию, а сам сел и задумался, что ему дальше делать. Странное впечатление произвёл на наместника еврейский Философ. Ну, в том, как Он умеет завести местную толпу, нет ничего необычного: им только дай повод. Но чем, интересно, этот Юродивый так поразил солдат, которых послали Его арестовывать, что они отказались от своей законной награды за задержание опасного государственного преступника? Пришлось их тут же изолировать от других…
Нет, решил Пилат, надо кончать с Галилеянином, и поскорее, пусть даже под собственную ответственность. Пусть Каиафа потом строчит доносы к кесарю – ничего, нам не в первой, оправдаемся. Но в этот момент к нему вбегает стражник и говорит, что площадь перед преторией заполнена толпой, что кентурии, стоящей в оцеплении дворца, с трудом удаётся её удерживать, что столько жидов в одном месте он не видывал ещё даже здесь, и что вид у них весьма решительный.
Прокуратор запахивается в свой любимый белый плащ с кровавым подбоем, выглядывает на террасу и понимает, что попал. Да, недооценил он этот народец. И популярность Назарянина недооценил. И как они успели всё пронюхать? Ну да, он ведь сам отпустил старейшин и законников, надо было их сразу в темницу…
Однако, не так уж глупы оказались книжники. Вместо того, чтобы поднимать народ на открытый бунт, они подсказали своим людям спасительную уловку: евреи, оказывается, собрались, чтобы уговорить наместника отпустить им Учителя в честь праздника Пасхи. Заодно и ему, Пилату оставляют лазейку, чтобы сохранить лицо. Ну, что же, попробуем поторговаться.
Но когда к прокуратору вывели Осуждённого, он похолодел: ну, что же вы так перестарались, ребята! Да, я приказал Его высечь, но не до полусмерти же! А что это за маскарад с багряницей и терновым венцом? Что вы думали? Идиоты! Переодеть обратно, умыть и привести в чувство Задержанного, да живо, а не то – самих запорю!
Пока перепуганные легионеры уводили из залы избитого и измученного Исуса, Пилат лихорадочно соображал. Да, ситуация осложняется. Если показать Проповедника толпе в таком виде, можно считать, что мятеж уже в разгаре. Эх, сам виноват, не надо было так ясно показывать солдатам своё нерасположение к Осуждённому! Ну, да что уж теперь… Итак, пути назад нет, Назарей непременно должен быть распят, и как можно скорее!
Поставить-то подпись на папирусе легко, а как довести осуждённого до места казни через бушующий народ? Значит, будем разгонять, не впервой. Всё бы ничего, кабы не праздник. Понаехало жидов со всей страны и окрестностей, а у него здесь только пару когорт да сирийская конная алла. Для хорошего бунта может не хватить… Даже если ему и удастся рассеять эту толпу, весть разнесётся по всем концам Израиля и завтра восстание охватит всю страну. Потом, конечно, цезарь пришлёт целый легион и покарает мятежников, камня на камне здесь не оставит, но мёртвому прокуратору это уже не поможет.
Что если, как в прошлый раз, внедрить в толпу переодетых сирийцев, а тогда, по сигналу… Нет, этот номер они уже знают, теперь будут приглядываться, послать их туда значит – обречь своих людей на верную смерть. Тем более, что сегодня, ставлю свого коня против медной лепты, здесь у каждого второго под плащом спрятан кинжал, топор, камень, а то и меч. Окружать тем более бессмысленно – их много, прорвутся. Думай Пилат, думай…
Эврика! Куда поражают змею, чтобы не кусалась? Правильно, в голову. Отрубить голову толпе – она будет извиваться, шипеть, но ужалить уже не сможет…
- Гай!
- Слушаю, иегемон!
- Скажи, а тот разбойник, как бишь его… ну ты помнишь, осуждённый за бунт и убийство в прошлом месяце, он жив ещё?
- Варрава? Как же, помню, о иегемон. Жив, сидит в темнице, ждёт казни. Мы рассчитывали, что бунтовщик разговорится и выдаст сообщников, но он…
- Хорошо. Прикажи, пусть приведут его сюда.
- Слушаюсь, иегемон.
Через час прокуратор стоял перед толпой, бушующей, как океан. И из этого океана к белой фигуре римлянина тянулись подспудные клешни и щупальца, клацали невидимые челюсти. После того, как конвой вывел на террасу двух осуждённых, наместник почти физически ощутил их на своём теле…
Когда же Пилат назвал имя амнистированного, эффект был сродни удару меча. Толпа вдруг замолчала, как мёртвая, и даже легионеры, нарушая субординацию, удивлённо повернули к нему гребни своих шлемов, не веря собственным ушам. Как? Мирного проповедника Исуса, ради которого народ собрался на площади, казнят, а Варраву, виновного в бунте и убийстве римского солдата, которого мысленно похоронили даже ближайшие товарищи, отпускают? А затем всё взорвалось криками. Народ разделился на глазах на две, даже на три части. Одни ликовали, другие плакали или возмущались, третьи прибывали в растерянности и недоумении.
Прокуратор видел заросшее нечёсаной бородой, измождённоё пытками лицо Варравы, явно не понимающего, что тут происходит, его приспешников, не скрываясь тянущихся к нему сквозь толпу, бледного десятника, у которого чуть дрожали руки, когда он разрезал верёвки на запястьях освобождённого преступника… Не понимает, глупец, что один такой тихий, интеллигентный Исус может быть опаснее для империи, чем сто Варраванов с их тупой бесплодной агрессией! К тому же бунтарь морально давно сломлен тюрьмой и пытками…
Под этот шум евреи даже не сразу заметили, как с заднего крыльца претории усиленный конвой легионеров повёл Христа на Голгофу. Потом, конечно, увидели, ну так что с того? Ведь Пилат уже отсёк толпе голову: самые активные сосредоточились вокруг освобождённого Варравы, а те, что остались, только и могли, что плакать вослед крестной процессии, вроде тех женщин, которым Спаситель, обернувшись, сказал: «Дщери иерусалимские, не плачьте обо Мне, но плачьте о себе и о детях ваших» (Лука).
Вся эта неприятная история порядком вымотала прокуратора. Так что когда, часов в девять вечера, вскоре после пары подземных толчков средней силы и довольно-таки приличной бури с грозой, ему сообщили, мол, душа Назарянина уже отправилась в Аид, он был так приятно удивлён, что на радостях неожиданно легко разрешил фарисеям снять трупы осуждённых с крестов, чтобы не мозолили людям глаза в Субботу, и отдать родственникам Исуса Его тело, дабы они могли приготовить Покойника к погребению согласно своим обычаям. Что же, ешьте спокойно своего пасхального барашка, дети Авраама, завтра вы поймёте, как вас оставили в дураках, да что уж тогда сделаешь? Нет Человека – нет и проблемы. И всё-таки… Пусть Его гроб на всяки случай закроют, опечатают и постерегут, а то – мало ли, что придёт в голову этим иудеям.
Что-то ещё грызло наместника изнутри, не давало покоя. Вроде бы, всё он сделал правильно, всё предусмотрел… Впрочем, здешние субботы на него всегда действовали умиротворяюще. Тишина, покой, никто не бунтует, не суетится. Хорошее изобретение, надо бы и римлянам перенять.
Утром третьего дня в покои к едва успевшему одеться прокуратору вбежал расхристанный, бледный, как статуя, сотник, и начал, заикаясь, что-то молоть о Меркурии, который спустился с неба в сияющих одеждах, отворил приваленный камень, вывел из гроба ожившего Покойника и унёс Его на Олимп к Юпитеру. Пилат устало вздохнул и обессилено опустился на холодный мраморный пол приёмных покоев. Ну, всё, началось, а он только расслабился…
- Постойте, но вы так и не объяснили, почему же современные евреи не признают Исуса не только Мессией, но даже Пророком и Праведником, и вообще – считают, что Он был обманщиком и очень плохим Человеком?
- А вот об этом мы расскажем в нашей следующей передаче.

Выводы

Итак, первый и главный наш вывод очевиден:
1) ИСУСА ХРИСТА (СПАСИТЕЛЯ) ИЗ НАЗАРЕТА ГАЛИЛЕЙСКОГО, НАЗЫВЕМОГОГО ТАКЖЕ НАЗАРЕЕМ (СВЯТЫМ), ЭММАНУИЛОМ (С НАМИ БОГ), СЫНОМ ДАВЫДОВЫМ, СЫНОМ ЧЕЛОВЕЧЕСКИМ, СЫНОМ БОЖЬИМ И Т.Д. РАСПЯЛ ПЯТЫЙ ПРОКУРАТОР ИУДЕИ, ВСАДНИК ЗОЛОТОЕ КОПЬЁ ПОНТИЙ ПИЛАТ! Иными словами, Его казнило РИМСКОЕ ГОСУДАРСТВО;
2) Именно поэтому когда Римское Государство взяло Христианскую Церковь, особенно её верхушку, под свой контроль, оно постаралось снять с себя ответственность за это преступление и переложить его на самих евреев (вспомните про унтер-офицершу, которая сама себя высекла), а заодно и оправдаться перед историей за геноцид еврейского народа и уничтожение его государственности. С этой целью оно санкционировало глобальное исправление новозаветных текстов. И ведь у них почти выгорело, что интересно, если бы переписчикам (точнее – их спонсорам) не захотелось обвинить не только книжников и фарисеев, но весь еврейский народ, для чего пришлось придумывать вышеупомянутую «Уловку 22». Что ж, тайное всегда становится явным, рано или поздно;
3) Никакого христианского антисемитизма, конечно же, нет и никогда не было, ибо дерево не может ненавидеть собственные корни; то, что по ошибке так называют, на самом деле – антисемитизм римский, у него те же причины и то же происхождение.
Мотивы же римского антисемитизма общеизвестны:
а) Евреи не хотели размещать в своих храмах статуи «божественных» цезарей, молиться им и кадить фимиам;
б) Евреи отказывались служить в армии императора, помогать ему покорять другие народы и угонять их жителей в рабство; за это их считали трусами, хотя, по моему, для того, чтобы отстаивать путём лишений и унижений свои права и убеждения, нужно куда больше мужества, чем для того, чтобы тупо идти как баран на бойню;
в) Они упорно предпочитали слушаться своего Закона, а не минутных прихотей земных владык.
По этим же причинам, что характерно, римские власти не возлюбили и первых христиан. Последователей нового учения всячески преследовали, притесняли, а порою пытались просто физически истребить. Христиане вынуждены были прятаться в катакомбах, скрывать ото всех свои убеждения, многие, не выдержав репрессий, отрекались от своей веры.
Всё это может показаться странным, учитывая, что Римская Империя, в общем-то, всегда вела политику веротерпимости: народам, населявшим её провинции, не возбранялось исповедовать свои культы, да и в самой столице весьма интересовались новыми веяниями в религии. Единственным условием было всё тоже: присоединить к своим богам божественного цезаря. Ни евреи, ни первые христиане не могли пойти на это, за что и подвергались гонениям.
И вдруг, как по мановению волшебной палочки, ситуация кардинально меняется. Последователям Христа разрешают открыто исповедовать свою веру, потом Христианство объявляют религией, равной с другими, и, наконец, при императоре Константине Великом, делают государственной религией Рима…
Почему, спрашивается? Потому, что на цезаря вдруг снизошло озарение, как нас пытаются убедить, он понял истинность христианской религии и её полезность для своего государства? Извините, но это – вздор! Тоталитарное государство – это такая субстанция, которая очень хорошо чувствует, что ей действительно полезно и выгодно. А наличие среди своих подданных принципиальных людей, которые могут вдруг сказать ему: «Извини, государь, но то, о чём ты просишь (к примеру – убивать женщин и детей – О.Б.), противоречит моим представлениям о морали. Ты можешь предать меня казни, но я не поступлю против своей совести» ему крайне неудобно. Проще и надёжнее иметь дело с покорными рабами или с исполнительными карьеристами.
К тому же, если бы Константин и вправду прозрел и стал христианином, ему оставалось бы только оставить трон и уйти в монастырь. Почему? Да потому, что христианство и управление государством – две вещи несовместны! Сказано: «не судите», а государство судит и карает, сказано «ударят по левой щеке – подставь правую», а оно вооружает армии и ведёт войны, сказано «не собирайте себе сокровища на земле», а оно взимает налоги и копит казну… Достаточно? Я могу ещё долго продолжать.
Кстати, о пользе для государства: меньше, чем через два века по принятии христианства Римская империя с треском рухнула. Но это я так, к слову пришлось.
В то же время репрессии против иудеев со стороны римского государства не прекращались. Вывод напрашивается неутешительный: евреи не согласились на предложенные им условия, а христиане, увы, предали свои принципы и согласились. Доказательства? Да вот же они, статуи (простите, иконы) цезарей в наших храмах: император Константин, княгиня Ольга, князь Владимир, князь Александр Невский, царь Александр второй, совсем недавно к ним прибавился Николай второй с семейством, вся заслуга которого в том, что он умер насильственной смертью…
- Неправда! – брызжет слюной в праведном гневе наш совсем охреневший оппонент – Мы не считаем светских владык богами, мы только…
- Что только? Зовёте их наместниками Единого Бога на земле? Так ведь по сравнению с должностью одного из богов языческого пантеона это, пожалуй, даже повышение. Кстати, стоит ли удивляться, что христиане постоянно воевали друг с другом, если у одного Бога на земле столько наместников? Заметьте, ни одному из земных владык не говорили, что он наместник Бога в своей стране, а именно «на Земле». На всей Земле!
Так что сегодня те, кто соблазняется красивой этикеткой с надписью: «Христианство» получают, по сути, два в одном. Эта вторая религия (назовём её государственной) на самом деле и была настоящей верой древнего Рима, а не тот пантеон богов, который империя реквизировала у Греции. Впрочем, Государственную религию римляне, изначально поклонявшиеся только Ларам – богам домашнего очага, тоже переняли у эллинов, а те, в свою очередь, отвоевали у Персии. Эта религия, как вирус, уже давно порабощала все столкнувшиеся с ней народы, ведя их к неминуемому краху. Стоит ли удивляться, что Государственная религия скоро подмяла под себя рудиментарную римскую демократию (тоже, кстати, скопированную у греков) заставив даже патрициев кланяться статуям цезаря и сносить от него любые унижения, вспомните Нерона, Калигулу, а также не менее кровожадного и властолюбивого Константина.
Основы Государственной религии просты: государство и то, что к нему относится – священно, его правители – боги, их представители неприкосновенны, как священнослужители , всё, что хорошо для государства – добро, всё, что плохо для государства – зло; государство неизмеримо выше отдельной личности, и потому интересы граждан неизменно приносятся в жертву интересам государства. Государство вообще требует жертв и регулярно их получает. Граждане обязаны не только бояться и слушаться, но и любить своего правителя. Законов, фактически, нет, их место занимает его священная воля. Всё в государстве, включая жителей – личная собственность государя, он может в любой момент потребовать её себе. Всё, что находится вне государства – тоже собственность правителя, несправедливо временно от него отторгнутая, а потому постоянные внешние конфликты являются нормой. Эта религия крайне любит однообразие и не выносит свободу в любой из областей жизни. Поэтому самые уважаемые сословия – армия и полиция, в том числе – тайная. Полномочия последней практически неограниченны. Узнаёте?
- Докажите! – рычит оппонент из последних сил, разрывая на груди рясу вместе с тельняшкой.
- Помилуйте, сударь, да разве же это кто-то когда-то скрывал? Посмотрите на карту «христианского» мира: в Италии – Папа Римский, в западной Европе – Священная Римская Империя, в Греции – Второй Рим, в России – третий… А римские орлы, которые до сих пор машут крыльями на европейских (и не только) флагах? А Римское право, римская архитектура, римская борьба? Самое смешное, что эти же государства пытаются одновременно называть себя «новым Израилем». Это – несовместимые понятия, дорогие мои! Израиль – первая в истории конституционная (то есть – основанная на Законе) монархия, а Рим – это самодержавие, то есть – беззаконие.
Казалось бы, что может привлекать христианина в самом слове «Рим»? Захватнические походы, тирания, идолопоклонство, гладиаторские бои, лупанарии, оргии, жестокие казни, в том числе – христианских святых, апостолов и самого Спасителя, истребления и притеснения ранних христиан…
Что же случилось? Почему христиане, почти три века смело выносившие пытки и гонения, вдруг дрогнули? Сатанинский соблазн, дорогие мои. «Берёт Его Диавол на весьма высокую гору, и показывает Ему все царства мира и славу их и говорит Ему: «Всё это дам Тебе, если, падши, поклонишься мне». Тогда говорит ему Исус: «Отойди от Меня, сатана, ибо написано: «Господу Богу твоему поклоняйся и Ему служи»»» (Матвей). А московские бояре так и писали своему царю: «такой-то такой-то тебе челом бьёт», то есть – кланяется в ноги.
И в другом месте сказано: «Никто не может служить двум господам, ибо либо одного будет ненавидеть, а другого любить, или одному станет усердствовать, а о другом не радеть. Не можете служить Богу и Мамоне». А ваши солдаты шли убивать, грабить и насиловать со словами: «За Бога, царя и отечество!» Не многовато ли «и», господа? Тем более, что священное происхождение власти никоим образом не следует из христианской концепции. Видели ли вы где-то в Евангелии фразу типа: «московский царь – наместник Бога на земле»? Вот то-то же.
- Государь – помазанник Божий! – хрипит наш оппонент из последних сил.
- Ну и что? Я вот, к примеру, тоже помазанник Божий. И вы, и большая часть населения Украины. Ведь вместе с таинством крещения совершается и таинство миропомазания. И вообще, Господь сказал: «Царство Моё не от мира сего».
А доказательства того, что вы служите не Богу, а Мамоне – анафемы, которым православная церковь подвергла Святополка, так называемого Лжедмитрия, Разина, Пугачёва, Мазепу и проч. Анафема – вообще крайне сомнительная с христианской точки зрения процедура, но мы сейчас не об этом. Скажите, разве эти люди как-то исказили веру Христову, основали новую ересь? Нет, их осудили за государственные преступления как за преступления перед церковью. Тем самым эта организация полностью обличила свою подлинную властолюбивую идолопоклонническую суть.
- Этих людей отлучили за их грехи…
- А что, у Иоанна Грозного или у Петра І грехов было меньше? Однако церковь не осудила не только их, но даже, вдумайтесь… Ленина со Сталиным, которые её буквально ногами топтали, таков был пиетет иерархов пред власть имущими! Они даже из этого положения умудрились им задницу целовать…
Итак, когда Христианство стало государственной религией, мы получили в нагрузку к нему религию Государственную. Эти две субстанции в одном флаконе настолько различны, что они даже не смешиваются в спокойном состоянии, как масло с водой. Так что чтобы добраться до чистой влаги неофиту нужно проникнуть сквозь вязкий верхний слой. Не у всех хватает терпения. И лишь в годы испытаний, когда всё бурлит и смешивается, истинная сущность христианства на время выходит на поверхность.
Потому-то и бессмысленны были любые реформы церкви и религии (ислам, протестантизм, никонианство): они лишь выливают влагу из сосуда, а масло пристаёт к стенкам, налили новую воду, глядь – оно снова на поверхности. И уж вовсе смешны попытки отказаться от христианства совсем (коммунизм, фашизм, неоязычество): это значит отказаться от воды и пить чистое масло!
Что же может очистить Христово учение от чужеродных напластований? Только огонь, ведь масло горит. Не пламя инквизиторских костров, конечно же, а очищающий огонь покаяния. Взгляните в Евангелие незамутненным взором, и вы ясно увидите: не существует такой христианской ценности, как государство! Не было её никогда. Не ищите же одной участи с христоубийцами!
А если вас, господа православные, всё-таки интересует, про кого сегодня можно крикнуть: «они Христа распяли!», вспомните ваше любимое: «Два Рима пали, Третий стоит, Четвёртому не бывать». А кто у нас претендует на звание Третьего Рима? Всего доброго!

P.S. Хотите – верьте, хотите – нет, но автор этих строк не является евреем, ни по крови, ни по вероисповеданию. Мало того, он относит себя к тем, кто имеет наглость величать себя христианином. До скорой встречи, друзья мои! Храни Вас Бог! Доброй Пасхи!