М. Равель, болеро

Утро – предвестником казни,
Площадь красна эшафотом.
Взвизгнет гобой, как проказник,
Тут же одёрнут фаготом.

В круге всходящего шара –
Красном,
 багряном,
 огромном –
В профиль проявится пара:
Жертва-палач – встретят громом,

Рёвом толпы на арене,
Вторят басы и тромбоны
И, контрапунктом прозрений,
Флейты заплачут, как бонны.

- В полдень исполнена будет
Смерть! – клич геральда повторный.
Грохот литавр, буйный бубен,
Скорбно скребнут слух валторны.

Зной жарил воздух в белёсость,
БОсым закрыты дороги…
Скрипок страдания – плёсы;
Трубных стаккато – пороги.

Зла эскалаций достигли,
Бьют барабаны триоли,
Музыке в пламенном тигле
Тесно,
 пора ей на волю.

Тутти оркестр, он – в экстазе,
В апофеозе Эгмонта:
Голову – прочь!
…Ночь фантазий
Для босяков, для бомонда.

Смерть – просто факт. Зря фальшивит
Каин, убивший Авеля.
Смерть – не упрёк в том, что живы,
Понял, послушав Равеля.