Сказка о цветах. Рассказ Орхидеи

Рассказ Орхидеи, или Почему Кувшинка чувствует себя свободно в любой стихии


– Надо ли вам напоминать, что каждый из нас привязан к определённой среде: кто-то живёт на земле (наверное, большинство), кто-то в воде, а кое-то и в воздухе… Но есть и такие, для которых все стихии – дом родной. Я знаю, по крайней мере, двоих – Лотоса и Кувшинку. Поскольку с Лотосом у нас шапочное знакомство, о нём я рассказывать не буду, а расскажу лучше о Кувшинке, с которой давно знакома.

Кувшинка всегда отличалась общительностью. Наверное, потому, что очень уж непоседлива. Ведь корни её – в речном или озёрном иле (земле), стебель омывает вода, а сама она нежится в струях воздуха под тёплыми и ласковыми солнечными лучами. Согласитесь, что жить сразу в трёх домах, вероятно, хлопотно, но зато не скучно. Во всяком случае, на Кувшинку это повлияло благотворно. Она равно легко приспосабливалась и к переменчивому настроению воздушной среды, и к вечному движению водной, и к тяжёлому постоянству земной. Словом, весьма разнообразная натура. К этому следует добавить, что небольшие препятствия, которые встречались ей на жизненном пути, она преодолевала крайне легко. Но назовите мне хоть одно живое существо – будь то человек или растение, – которому бы не выпало в жизни испытания! Так случилось и с Кувшинкой, причём, тогда, когда она меньше всего этого ожидала. А дело было так…

Однажды тёплым июньским вечером, после дождичка, над озером, где жила Кувшинка, поднимался белый пар, такой густой, что ничего нельзя было разглядеть даже в полуметре. Вода была даже чересчур тёплой и убаюкивала своим мерным спокойным плеском разомлевшую от лени Кувшинку. Она даже начала смотреть свой очередной сон о Дальних Странах – путешествие было её сокровенной и, увы, несбыточной мечтой, – как вдруг произошло нечто, заставившее её напрочь проснуться. Дело в том, что Кувшинка жила в самой труднодоступной части озера: люди сюда не совались, птицы не заглядывали. Рыбы, правда, заплывали и даже пугали нашу отшельницу (то есть, живущую уединённо), делая вид, что хотят перегрызть её стебелёк – это у них была такая дурацкая шутка, – но рыбы, как известно, твари бессловесные… В этот роковой вечер уединение Кувшинки нарушили две бесшабашные лягушки, по причине изумительной теплоты воды решившие поплавать по озеру подальше и подольше. Слегка утомившись, они захотели передохнуть и взобрались на ярко-зелёный островок ряски, такой плотный, что выдержал даже их вес, впрочем, весили они не так уж и много. Сначала они сидели молча, раскрыв рот и высунув язык, в надежде ухватить какого-нибудь зазевавшегося комара или мошку. Но те в панике улетели подальше, и лягушкам наскучило молчание.

– Ква, расскажи мне сказку! – потребовала первая.

– Ну, Кваква, сказку я не расскажу, но расскажу тебе чистую быль. Не знаю, известно ли тебе, но через три ночи наступит полнолуние, и Русалки всю ночь будут водить хоровод вокруг озера. Исполнится старинное заклятье – Серебряная Русалка обретёт вечный покой на земле.

– А кто такая Серебряная Русалка? – поинтересовалась Кваква.

– Не перебивай, и всё узнаешь в своё время.


***

История эта произошла давным-давно. Тогда краски были ярче, звуки громче, а чувства сильнее. Люди жили праведно, соблюдая данный им Завет, и старались грешить как можно меньше. Судьба была к ним благосклонна, мир, покой и любовь царили повсюду. В те времена люди легко находили свою половинку, потому что Ангел-Хранитель прямо указывал им её, и жили в гармонии и счастье. Но нашлась одна девушка, которая не хотела жить по указке. В её груди зародилась преступная любовь к удалому молодцу черноглазому Кузнецу. Почему преступная? – Да потому что Судьба предназначила ему в спутницы жизни другую девушку, которая уже стала его невестой. Но Дара – так звали своевольную бунтарку – не хотела следовать указкам Судьбы и выходить замуж за своего суженого – Трактирщика. Ей было не интересно с ним. Она пошла к Кузнецу и рассказала ему о своей любви. Тот долго молчал, а потом тщеславная и коварная мысль закралась ему в душу: у него будет две жены – данная Судьбой и тайная. Тогда он сказал Даре, что всё устроит, но ему нужно время, а пока они должны вести себя тихо.

Сказано – сделано. Кузнец построил в чаще леса небольшой домик и поселил там Дару, чтобы жених не смог её найти. Он приходил к ней каждый вечер и рассказывал новости, которые придумывал по пути. На самом деле он собирался жениться на своей суженой, но хотел, чтобы Дара об этом даже не догадывалась. Он напоил её сонным зельем, а сам отправился на свою свадьбу.

Но случилось так, что Леший, увидев раз Дару, полюбил её навсегда. Он приносил ей диковинные цветы, ягоды и орехи, заставлял птиц петь для неё, а зверей служить ей. Но Дара не замечала его. Леший страдал и не обращал никакого внимания на предназначенную ему Судьбой половинку – Кикимору.

Кикимора, всё же, была какой-никакой, а женщиной. Она мучилась ревностью и решила устранить преграду своему счастью, а именно, отдать Дару в жёны тому, кому она и была предназначена Судьбой – Трактирщику. Поэтому, по роковой случайности именно в тот день, когда намечалась свадьба Кузнеца, Кикимора обернулась женщиной и отправилась к Трактирщику. Она наплела ему о том, что Леший одурманил Дару зельем, и рассказала, где можно её найти.

Свадьба была в самом разгаре, когда появился Трактирщик с Дарой на руках. Она находилась под действием зелья, но в тот момент, когда молодых осыпали хмелем и лепестками роз, открыла глаза. Сначала взгляд её не выражал ничего, а затем в них отразился безмерный ужас. Кузнец сделал вид, что ничего не замечает, и поскорее пошёл со своей невестой прочь. Дара рванулась из рук Трактирщика, догнала Кузнеца и властным движением схватила его за руку. Но он отцепил её руку и продолжал идти со своей невестой. Дара остановилась, словно молнией поражённая, она задыхалась от безысходности. ЖИЗНЬ ИМЕЕТ ЦЕННОСТЬ, КОГДА ЕСТЬ НАДЕЖДА. У Дары надежды не было, а для чего жить, если жизнь стала в тягость?! Сердцу стало тесно в груди. Ей хотелось выть диким зверем, ей хотелось растерзать вероломного избранника, а потом сразу же наступило полное безразличие. Трактирщик что-то говорил ей, но она не слушала, а когда он посмел схватить её за руку, развернулась и со всего размаха ударила кулаком в поддых, вложив в этот удар всю боль истерзанного сердца. Трактирщик осел на землю, а она, никем больше не удерживаемая, побежала навстречу Смерти. Смерть стояла перед ней на том берегу реки, приветливо покачивая остро отточенной косой. Берег был крут, а внизу слюдяной чернотой блестел омут. Он звал погрузиться в свою бездну и забыть земные тяготы. И Дара последовала этому зову.

Поверхность омута стала гладкой как стекло, уже ни один пузырёк не возмущал её идеальности. Смерть взвалила косу на плечо и молча удалилась за новым урожаем, а все ещё были в столбняке…

С тех пор не ладно стало у людей. Стали они грешить всё больше и больше. Ангелы удалились. Гармония жизни исчезла. Зато люди получили полную свободу делать свои ошибки, чем они с воодушевлением и стали заниматься, лишь изредка сожалея о том прекрасном времени, когда отношения были простыми, ясными и чистыми.

Между тем Леший узнал о гибели Дары. Он сидел на пеньке и проливал горькие слёзы. Кикимора пыталась обратить на себя его внимание, но он оставался безучастным. Тогда она повела такую речь:

– Если ты обещаешь жениться на мне, я научу тебя, как вернуть Дару на землю.

Леший, конечно же, был согласен. Он принёс клятву, и Кикимора рассказала, как он должен поступить.

Наступила ночь. Серебряный лунный шар завис над озером. Речные волны заплескали с особым гармоничным звуком, и из воды стали выходить русалки. Все они были молоды и красивы (ибо старые русалки, которых кличут не иначе, как водяными ведьмами, никогда носа из реки не кажут, дабы не портить русалочий имидж нежных красавиц), так как время не властно над ними, и только по лёгким полутонам кожи и одежды можно было догадаться о том, давно ли русалка живёт в реке: перламутровый – недавно, голубоватый – достаточно времени, зеленоватый – очень давно.

Итак, русалки выходили из реки и направлялись к озеру. Их было так много, что они образовали вокруг озера круг и стали водить хороводы. А потом появилась Зелёная Русалка в жемчужной короне. В руках у неё был веночек из жемчужных речных цветов. Две русалки подвели к ней Дару, и началось посвящение в русалки.

Леший с Кикиморой наблюдали происходящее из камышовых зарослей. Они спрятались там заблаговременно. В тот момент, когда Зелёная Русалка, заканчивая обряд посвящения, произнесла «навеки соединена», Леший громогласно завершил: «Луною с узами Земли», а Кикимора добавила: «Но триста Лун всё ж с узами воды». В этот момент Луна протянула свой луч к Даре, скрепляя это тройное заклятье, и Дара вся засияла серебряным светом, а Зелёной Русалке ничего не оставалось, как закончить обряд, надев на голову Даре, отныне, – Серебряной Русалке – венок их жемчужных речных цветов. Конечно, царица русалок была недовольна вмешательством Лешего, но её тешила мысль, что всё же почти на десять лет Серебряная Русалка будет находиться в её подчинении.

Леший ужасно рассердился на Кикимору, но он дал клятву и должен был сдержать её. К тому же, Кикимора отдалила встречу Лешего с Дарой пусть надолго, но не навсегда. Поэтому ему ничего не оставалось, как жениться на Кикиморе и ждать возвращения Дары – Серебряной Русалки – на землю.

***

Это была необыкновенная ночь. Луна неистовствовала с особой силой и затопила всё вокруг сиянием. Русалки выстроились вдоль озера, а на границе леса стоял Леший со своей свитой. В полночь ухнул филин, и из озёрных вод вышла Серебряная Русалка. Она шла вдоль озера, и каждая из русалок, стоящих вдоль её пути, забирала каплю воды с её одежды или волос. И капли эти превращались в серебристый жемчуг. Наконец, она подошла к лесу, и каждый из свиты Лешего осыпал её светящейся лесной пылью или листьями, а сам Леший надел ей на голову венок из ландышей. Русалка всё плакала, вода лилась потоками, а сама Русалка словно таяла на глазах. Наконец, она превратилась в маленький серебристый Блуждающий Огонёк и неверной походкой удалилась в сторону болота. Леший в немой мольбе простёр к ней руки, но она даже не взглянула в его сторону.

– Как ты думаешь, Ква, жалеет ли она о том, что сделала? – со вздохом поинтересовалась Кваква.

– Думаю, что нет. Жалеть о прошлом, значит, признать, что всё было зря и бессмысленно. Она сделала, что хотела, совершила ПОСТУПОК. Совершить ПОСТУПОК всегда сложнее и всегда проще, чем бездействовать. Всё зависит от температуры сердца. Если сердце горячее, кровь бросается в голову и заставляет человека лезть на рожон. Если сердце холодное, а голова ясная, человек мыслит трезво, предпочитая переждать опасность. У Дары было горячее сердце, она не могла жить в сложившихся обстоятельствах. Серебряная Русалка – это уже не Дара. Блуждающий Огонёк – это тоже уже не Дара, ибо здесь не осталось человеческой сущности. Следовательно, перед нами три разные истории, две из которых уже закончились, а третья только начинается. Возвращаться к прошлому, милая Ква, это всё равно, что блуждать по лесу кругами. Жизнь – это движение вперёд, а беспрестанно оборачиваясь, ты рискуешь споткнуться и сломать себе шею.

– Что ж, дорогая Кваква, спасибо за поучительное наставление. Поплыли же вперёд, на свою родную кочку.

И лягушки одновременно стартовали и поплыли прочь.


***

Русалки, Леший–кикиморы и Блуждающий Огонёк удалились, лягушки уже давно уплыли, а Кувшинка всё пребывала в задумчивости. Раньше её раздражало, что у неё сразу три дома, и лишь теперь она оценила все преимущества данного обстоятельства. Да, жить в трёх домах, общаясь с их многочисленными обитателями, хлопотно и непросто, но зато скольких друзей она здесь обрела! Дара же была одна. Ей не с кем было разделить радость и утолить печаль. Индивидуалист обречён на одиночество и самодостаточность. Вспомнив печальный Блуждающий Огонёк, в который превратилась Дара, Кувшинка встряхнулась и раскрыла свои лепестки, чтобы две серебристые стрекозы смогли легко на них приземлиться. Теперь-то она знала, что жизнь надо любить и принимать такой, какая она есть, помогая всем, кто волею Судьбы оказался с тобой рядом, следовательно, нуждается в твоей помощи или понимании. А эгоисты индивидуалисты пусть идут мимо своей дорогой.