Рассвет

~ Рассвет ~

Я люблю её. Люблю настолько сильно, насколько можно любить частичку себя. Знаю, себя можно ненавидеть. Я буду ненавидеть и её, если потребуется, но всё равно продолжу оставаться её частью. Слушай, я расскажу, как она красива…
Вот она незаметно подкралась и постучала в окно. В стекло скребутся её длинные заиневшие ресницы. И слетает с белого плаща пыль дальней дороги. Когда мы с ней вместе, меня никто не замечает под складками её плаща. Впрочем, меня и так никто не замечает. Я напоминаю серую почти прозрачную тень. Со мной никто не здоровается на улице, не приходит навестить меня, когда я болею, некому разделить моё горе, и никто не порадуется за меня, когда всё хорошо. Они смотрят сквозь меня. Теперь я тоже умею не видеть их. Она меня научила. И когда в голову пришла мысль, что все меня бросили, она оказалась единственной, кто приходил и был рядом, кто не задавал лишних вопросов. Единственная, которая могла бы остаться навсегда, если бы не он…
Сегодня она сильно устала. Таким долгим был её путь… Она опустила взгляд, и от её дыхания моё запотевшее стекло покрылось инеем. Так много белой пыли стряхивает она со складок чёрного плаща. Эта пыль могла бы покрыть всю Землю, спрятав под собой дома и деревья.
На её бархатных щеках почему-то нет сегодня блестящих слёз радости от встречи со мной. Она не хочет говорить, какое горе у него случилось. Ну ничего… Я не стану спрашивать. Просто буду рядом. У неё так много забот, но она всегда помнит про меня. И, отряхнув посильнее за окном свой чёрный дорожный плащ от белой пыли долгого пути, она вот уже целую вечность приходит ко мне. Вот пройдёт несколько месяцев, и мы будем видеться лишь по несколько часов. Зато как блестеть будут её бесконечно-черные глаза! Как тепло будет под складками её плаща и от спокойного дыхания! Она и сейчас изо всех сил пытается согреть меня, но мне только холодней. Но я не сержусь и не говорю ей об этом. Ей сегодня и так тяжело, а я не хочу расстраивать её ещё больше. Я не включаю свет, чтобы не делать ей больно или, ещё хуже, не прогнать.
Мы оба так одиноки… Я знаю, что когда меня не станет, она всё равно будет приходить сюда, отряхивая белую пыль с дорожного плаща или омывая стекло своими слезами. Она будет тосковать по мне, а я начинаю тосковать уже сейчас. Ведь он никого не ждёт. Нет, он не ревнует, он ненавидит её. И меня - тоже, за то, что я её прячу. Как можешь ты быть таким бессердечным? Да, у тебя нет сердца, только два смертельно-острых для неё клинка, которые ты медленно опускаешь вниз. И вот они начинают блестеть жидкой бронзой. И тени плавятся и растекаются по стенам и полу бесформенной массой вместе с её кровью и разодранными лоскутами прекрасного дорожного плаща. Не трогай её!
Я откидываю ручку и бумагу и мечусь по комнате. Потом – к окну, чтобы задёрнуть шторы и спрятать её. Ей так больно! Кровь обагрила моё жалкое убежище. А я снова лихорадочно пишу, чтобы потом перечитывать и проклинать себя за своё бессилие. Если ты это читаешь, то обязательно найди способ удержать любимую (или любимого)! И пусть ради этого придётся захлебнуться в своей или её крови! Но у тебя получится, ведь ты - не такой безумец, чтобы, влюбиться в ту, которую люблю я.
Свет причиняет ей боль… Что же делать? Как тебе помочь?! Она ползёт всё дальше от окна вместе с тенями на холодном полу. Но нет больше сил сопротивляться… И я – жалкое ничтожество - бьюсь в истерике, не могу тебя защитить! Страшно-золотые складки его плаща начинают высыхать. Тебе больше не больно… Всё.
Но ты вернёшься, ведь не позволишь мне умереть, не увидев тебя ещё раз. А пока я заберусь куда-нибудь в дальний угол и, омывая слезами и кровью разбитых рук, буду прятать лоскуты твоего чёрного дорожного плаща.

Ночь на 13 февраля, 2005 г.