Сердце успокоилось под Рассветом

Он мог бы трудиться на благо родной земли –
Не стяжая славы, но славя свободный труд.
И он мог быть уверен, что люди его поймут,
Но беда надвигалась – это видел Свирский Разлив.

Он мог отступить на полшага, уйдя от ответа,
Но он не хотел рисковать идущими следом.
И мы знаем, к чему привело опасение это:
Его сердце навек успокоилось под Рассветом.

Он мог привести отряды свои в города,
Наполнить их улицы криком, огнем и свинцом,
Отворить безжалостной смерти дверь в каждый дом,
И глядеть на агонию вражеского гнезда.

Он мог бы рубить сплеча, смеясь над запретом –
Но он видел, что люди и в городе плохо одеты.
И мы знаем, к чему привело милосердие это:
Его сердце навек успокоилось под Рассветом.

Он мог бы молить о пощаде, захваченный в плен,
Мог бы купить себе жизнь – и не только себе!
И дни завершить не в тюрьме, а в отчей избе –
Не встав во весь рост, но слегка приподнявшись с колен.

Он мог еще подписаться под каждым наветом,
Но он ненавидел ложь Немого Совета.
И мы знаем, к чему привело правдолюбие это:
Его сердце навек успокоилось под Рассветом.

Иногда мне кажется, будто правды и нет,
Будто правду придумали в целях борьбы с пустотой.
Мы латаем дырявую ложь этой правдой святой,
Принося с обрыва – как глину – к разбитой стене.

Но источник заветной глины каждому ведом –
Мы копаем ее под Крестом, запомнившим беды,
Из могилы того, кто не смог одержать победы,
И отдал свое сердце родной земле под Рассветом.

Алексей Теофраст
24.03.07