Император Мороженного

(мне бы хотелось узнать, что я делаю не так и в чем мои ошибки, поэтому, если Вам не трудно, выскажите своё мнение, мне оно очень интересно)


-Знаешь, раньше он иногда отходил от меня,
а теперь всегда стоит за моей спиной.
-Кто?
-Император Мороженного.

( СК “Госпиталь Королевство”)


Даже ночью тихою безлунной
И к ученому, и к бабке полоумной.
И среди дня ни на что не похожего,
Может явиться Император Мороженного.

Он долго шел невесть откуда,
Однажды кто-то бросил в след: “Паскуда!”
Вот тогда и понял тот парень странный,
Что он тот самый Император…

I

Во времена рыцарей благородных,
Цветущих садов плодородных
Родился он в обычной семье,
Но не любили его нигде.

Рос болезненным мальчишкой,
Каким-то странным слишком.
Даже дворовые собаки его стороной обходили,
Да и сами люди его не любили.

Родитель его боялись,
Пореже видеть сына старались.
И сказал ему как-то отец:
“Иди, сынок, сходи в лес.”

Одев сапоги, он понял вопроса суть
И отправился в путь.
Ни с кем не прощаясь,
Серой фигурой в лужах отражаясь.

Вышел за ворота деревянные,
Бормоча песенки невнятные,
Назад не оборачиваясь,
Он шел, по пустякам не заморачиваясь.

Шел он тропками звериными,
Как он, такими нелюдимыми.
Вдыхая трав запах свежий,
Шел… забыв про всякие надежды.

Но вот уже и сумерки сгущаются,
Ночное представленье начинается.
Под огромной ивой ветвистой,
Прилег поспать в укрытии тенистом.

Внезапно проснувшись в ночном лесу,
Он увидел полную Луну,
Неведомое чувство вело его тропой к воде,
Так хорошо ему не было еще нигде…

В чистом белом озере отражалась Луна,
Холодна и спокойна была она.
А у самой озера кромки
Плавали первые льда осколки.

Но в высокой траве
Стонал раненный зверь.
Огромная кровавая рана
Зияла на спине его рваной.

Присев на колени около раненной рыси,
Он понял, что в этом есть смысл,
Стоило ему лишь к ней прикоснуться,
И… вот он в родном доме очнулся.

II

Проснувшись утром на родном сеновале,
Парень бледный, худой и от жизни усталый,
С черными как ночь звериными глазами,
Он пришел в свой дом, тонущий в страхе.

Всё было на своих местах,
Кровать, печь, стол, а на столе стакан.
Хрустальный, чистый, но совсем пустой,
Странно, но “герой” не помнил ночи той.

Вышел во двор,
У старой часовни кресту поклонился,
И не найдя слов, чтоб помолиться,
Скошенный сном опять свалился.

Проснувшись на красном закате,
Он вернулся домой, присел на кровати.
Взглянул в слезящиеся глаза отца – старика
И тихо проклятье ему прошептал.

“Неужели забыл ты предков лица
Почему не помнят слез твои ресницы?
В ужасе кривятся увидев тебя людей лица
Из-за тебя в наш двор не залетают птицы.”

Встал сын с кровати отцовской,
Устремил на него взгляд свой острый
И левой рукой к нему прикоснулся,
После этого батя уже не проснулся…

Проснувшись утром в отличном настроенье,
Он понял – всё изменилось в одно мгновенье…
Благодарил Бога за свой чудесный дар
А на дне стакана блестела вода…

III

Обделенный женским вниманьем,
Персонаж этот странный,
Вышел во двор, в сарай зашел
И потихоньку к загону побрел.

Лет девятнадцати отроду,
Подобный оружию острому,
Ужасно – красивый, какой-то нелепый,
Словно зверь, дико – свирепый.

А в загоне белая коза,
Нервно хвостиком трясла,
И из-под ресниц пушистых
На нем остановила взгляд свой быстрый.

Чуждо ему понятие женской любви,
Не было у него никогда теплой мечты,
Но всё так просто физиологически,
Оказывается, и не нужны женщины практически.

IV

С тех пор дом его стали стороной обходить,
А ночью боялись из домов своих выходить.
Взглядов отравленные стрелы
В дом его на окраине деревни летели.

А он жил, и дома не выходить старался,
Но отец на кровати начал уже разлагаться…
Надо ночью закопать, а то воняет,
Мух стаи привлекает.

И вот дождавшись ночи бархатной,
Взял он труп обезображенный,
И во двор его поволок,
Отпер от сарая замок…

Взял тяжелую лопату,
Смотрел на него с сеновала кот горбатый,
Желтые глаз в темноте жмуря,
Недовольно, кто это там его будит.
Собравшись с силами, копать он начал,
Не подозревая о том, что это может значить,
Работал, рук не покладая,
Быстрых взглядов на себе не замечая…

А на яблоне старой,
Дети яблоки воровали,
Каждое движенье его замечали,
А утром об увиденном всей деревни рассказали.

V

Почуяв опасность, крестьяне собрались,
На их собрании вопросы важные обсуждались –
Как быть с запасом сена,
Да и на зиму маловато хлеба.

“А что с проклятым домом делать?”-
Спросил у народа старый Емеля,
В испуганные лица косо взглянул
И сухарь в молоко окунул.

“Да сжечь его надо…-
Сказал Иван старый-
Устроить пожар, да и дело с концом,
Расправимся с этим странным юнцом”

“Да-да!- хором женщины закричали-
Вот у меня лошади пропадать стали!
Это всё он! Он виноват!
Пускай идёт по дороге прямо в ад!”

“А где же Серёга? Ну ладно, забудем,
Никто не расстроиться, если сына его мы погубим”
Много вопросов еще обсуждалось,
А за окном потихоньку смеркалось.

Ночью мужики за факела взялись,
На окраину деревни собрались.
“Друзья! Не будем медлить,
Уберём из деревни эту нечисть!”

Море огней по деревни стелилось,
Но почему-то всё холодней становилось.
А вот на горизонте чертов дом показался,
Надо бы поскорей с ним разобраться.

Резко калитку открыли,
О доброте своей напрочь забыли,
Разом кинули факела,
Один на соломенную крышу попал.

VI

Едкий дым, а с потолка пепел…
Огонь так прекрасен и светел,
Самое завораживающее явленье на свете,
Остановился даже осенний ветер.

В панике проснувшись в дыму оказался.
Он предполагал такое, поэтому не боялся.
Схватил старую накидку отца,
И в путь отправился.

Черной тенью проскользнул меж деревьев,
Оставил такие знакомые двери,
Как - будто в едком дыму растворился,
Но уже на дороге на миг остановился.

Чтобы в последний раз оглянуться назад,
Чтоб запомнить как тлеет в огне его ад.
Опустив глаза, пошел к знакомому лесу,
Никто не заметил его сквозь дымовую завесу.

VII

Лесом прошел он три Солнца,
Увидел деревню следующей ночью.
Окраина, деревянный дом,
Старая баня и огород.

Постучал в чью-то дверь Путник уставший,
Чувствуя запах осенний увядший.
Открыл ему дверь ребёнок босой,
Изморенный, желтый, худой и косой.

Маленькое, грязное окошко,
Холодная печь, а на ней тощая кошка,
Земляной пол, ящик простой,
Луна отражалась в тарелке пустой.

А у окна стоит стол,
Седая старушка сидит за столом.
Впалые глаза, дырявая шаль,
А в душе безнадега – прошлого не жаль.

Неожиданно папиросу закурил
И скрипучим голосом проговорила:
“Знала я, знала, что ты придешь,
Свободу и печаль с собой принесешь.

Но вот угостить тебя нечем,
Давно уж по пустым полкам гуляет лишь ветер.
Коль время есть, о жизни поведаю,
А ты послушай, концовки не ведая.”

Усталый Путник на пол сел,
Даже слова сказать не успел,
Как бабка рассказ свой начала,
В былые времена его увела.

“Когда-то мы были довольно богаты,
Была корова, свинья, бычок рогатый,
Был плодородный живой огород,
Раньше бывал здесь часто разный народ.

Были у нас дети,
Теперь болтаются где-то по свету…
Да и я тогда была иначе одета,
Давно всего этого уж нету…”

“А что же случилось с вами?” –
Проговорил гость усталый.
Вдалеке где-то собака залает,
Детей злостью своей испугает.

“Да вот однажды горе приключилось,
С тех пор время для нас остановилось.
Думаю, что зло в нашем доме поселилось,
На наших бедах- костях порезвилось

Дед как-то пошел корову доить,
Меня даже не сал он будить.
Всё было как всегда,
Хотел к завтраку взять молока.

Но тут такое дело случилось,
Корова бы словно взбесилась.
Взбрыкнула, ведро уронила,
Ну а деду копытом грудь проломила.

С осени той прошел сегодня ровно год,
Не смотри на него, он сам ждёт, когда же умрёт.
Ни лекарь, ни знахарь ему не помог,
Даже врач городской излечить не смог.

Посмотри, да бедному деду помоги,
Уж полгода тебя ждали,
А как позвать не знали.
Знаешь… мы уже сильно устали…”

Ничего гость ей не ответил,
Просто встал, стакан приметил,
А в стакане желтая вода,
Примерно сантиметр ото дна.

Подошел к кровати спокойно,
А там человек, казалось, покойный.
Из-под серой кожи ребра торчали,
Кое где черви уже жрать начинали.

Но он с хрипом дышал,
И взглядом избавить от боли умолял.
Эх… лиха беде – начало,
Коснулся его своей левой – и дело с концами.

“Всё бабка, всё, его освободил,
Не надо, за боль не благодари.
Скоро мы вновь с тобой увидимся,
Как четвертая Луна на небе поднимется.”

С этим через огород ушел,
Оставил этот мертвый дом.
Чтоб снова вернуться, но это потом,
А сейчас лишь боль чужую взял он с собой.

VIII

Опять долго на месте задерживаться не стал,
Отправился в путь, лишь только вечер настал.
На траве первый иней,
И вечер уже холодный, синий.

Лесом пошел опять в никуда,
Где-то ждала его новая беда,
Шел лесной тропой,
Под огромной слепой Луной.

И тут ему встретился разбойник – бродяга,
Страшный, хромой бедолага
Но достав свой нож грязный,
Что-то прошептал мужик безобразный.

Путник же его и слушать не стал,
Лишь руку из кармана достал.
Своей левой прикоснулся к чужому плечу,
Тот лишь успел прошептать: “Не хочу…”

“Не интересны мне твои слова,
Я помню своё назначенье всегда.”
С тем и отошел от трупа холодного,
Да… лес – укрытие надежное.

Сел на осенней поляне увядающей,
И еще долго смотрел в лицо Луны всезнающей.
Он знал, еще путь долгий впереди,
А в ночном небе синяя птица летит…

IX

Долго шел лесами и полями,
Свежими реками и золотыми лугами,
Пока не вышел в город незнакомый,
Но какой-то странный, пустой и холодный.

А дома, вообще странные очень,
И так ночью светло, несмотря на позднюю осень,
А дома серые и твердые,
Огромные, чужие, холодные.

Но вот что странно – на улице никого,
Лишь светиться одно окно.
Туда путник и пошел,
Но ответов там не нашел.

Так тихо спокойно, уютно,
Но почему-то очень жутко.
Молодая женщина в кресле сидит,
И в окно с разными картинками глядит.

“Ты кто?!” – лишь крикнула она,
Взвизгнув, как лопнувшая струна.
“Я – это я” – путник ответил,
И много странных вещей заметил.

“Здесь никого не может быть!
Даже нету нужды двери закрыть!
Город этот мертв с недавних времен,
В несколько часов вымер он!”

Путник сказал, немного помолчав:
“Вовсе незачем так кричать,
Проще всё подробней рассказать,
Объяснить мне, что да как.”

Но не смогла она с кресла встать,
И ничего не успела сказать,
Лишь кровь и носа теплой струйкой потекла,
Красный путь прокладывая в никуда.

Пришлось ему другой дом искать,
С жителем, который смог бы рассказать,
О мертвом холодном городе –
О страшном зверином логове.

Пошел по темной улице прямой,
И вдруг увидел, прямо перед собой,
Холодный труп маленького ребёнка,
Сжимающий конфетку в ручонке.

Да и улицы в конце,
Вечным сном спали люди с ужасом на лице.
И понял Путник тут,
Что не зря они как мухи мрут.

И двинул он в обратном направлении,
Пока не достиг какой-то деревни.
Зашел в избенку крепкую,
С ярко – красною дверцею.

Увидел бабку с лицом грустным,
В доме пахло чем-то вкусным.
Ей лишь сказать пришлось:
“Тут и без тебя обошлось…”

“Что случилось расскажи,
Всю правду, ничего не утаи.”
“Будущее скажет, что сон, что не быль,
Да только здесь одна… Черная быль.”

X

Остановилось для него время,
Мелькали чужие деревни,
Не замечая лет, он шел,
Много знаний новых обрёл.

Но почему-то всё менялось,
В отсутствии времени растворялось.
В привычном лесу решил отдохнуть,
Да не удалось ему уснуть.

Разбудил его страшный грохот,
Жуткое море звуков.
Едкий запах пороха и серы,
Он понял – потеряли люди Веру…

Что-то интересное начиналось,
Бесконечное зло тут заигралось.
Поднялся и на запах пошел,
Пока на колючую проволоку не набрел.

“Ты еще кто?” – спросил в форме человек,
“Короткий твой черный век” –
Ответил Путник легко
И тронул его левой рукой.

В странное зашел помещенье,
Закрытое железной дверью.
“Что за дела?! Ты еще кто?!
Не должно здесь быть никого!”

“ Я просто путешественник с юга на север,
Я не помню что такое время.
Это всё не зря и я в это верю,
Думать иначе я просто не смею.”

“Знаешь где ты сейчас?”
“Во времени у вас..”
“Пришел ты на север с юга!
Пожалеешь, что не бежал отсюда!”

Путник не ответил ничего,
Он остался при своём…
“Ладно, оставайся тут,
Но главного не забудь…”

“А что страшное такое случилось?”
“Так вот дело такое – война получилась!
Ты пришел из леса что ли,
Уж знают все эти войны…”

Но не стал Путник слушать его,
Собрался, ушел, бросив слова:
“Будь на то воля моя,
Остался бы тут навсегда”
Поднялся с места, накидку оставил,
И город покинул на глазах со слезами.

Зима… так жестока
И так смертельно – холодна.
А что за избушка вдалеке?
Направился Путник к ней налегке.

Зашел в избушку “герой”
Старика дряхлого нашел.
И спросил его:”Ты кто?”
“Я - будущее твоё.”

А на столе стакан с водой,
До краёв наполнен он.
“Испей водицы, Путник усталый
Она вкусна… словно снег талый.”

Прильнул Путник губами к стакану,
Момент, и там ничего не осталось.
“Приятен ли холод душ жертв твоих?
Ишь как… уже пади половину забыл.”

“Подожди, подожди, не понимаю!”
“Да знаю я, знаю!
Сейчас ничего не говори,
Запомни слова мои и про себя повтори.

А знаешь ты зачем всё не гладко?
А я скажу – отныне ты Император
Ты отныне судья всевозможный –
Великий Император Мороженного!

Раньше я занимался этим,
На многие вопросы ответил.
Ну а теперь, пора мне в последний путь,
Посмотри в зеркало и увидишь вопроса суть.”

С тем и исчез как и не был,
Многого он не ведал.
Но новый Император всё понял,
Последнюю жизнь будучи прежним собой отнял.

На глаза натянул чужой капюшон,
И снова по миру пошел.
Выполняя все свои цели,
Тоже многого не ведал…

XI

Так всё еще и ходит обычным прохожим
Великий Император Мороженного.
Не бойся и не спрашивай навскидку
Увидев парня в черной накидке…