Лета

Тоска. Легла по дому и завязла на когтях
У чёрствой, словно камень, старой ночи.
Возьми мой след, о, Цербер, страж реки,
Что сохраняет память о тенях,
Тела которых червь могильный точит.
И суть, по мановению руки

Откинет покрывало будних таинств,
Поманит, тихо, сладко позовёт…
И не обманет праздно. В кои-то веке
Созрело мирозданье до чудачеств.
Кому ещё отправиться в полёт
Придётся? Яд, отпущенный в аптеке,

Увы, просрочен, значит, буду жить.
Мне умирать, как должно, надоело.
И тело, жизни ждущее, плывёт
По нотам вечности. Но как ему доплыть
До тихой пристани? Как много наболело…
И ты – последний, хрупкий мой оплот

Надежды. Той, что держит на плаву
И заставляет лёгкие сжиматься и работать,
И жить: упрямо, слепо, страшно – жить.
Кошмары всё ужасней наяву.
Вцеплялась в камни склизкие я до седьмого пота,
Чтоб дать себя всецело утопить

В болезненности судеб. Безразмерная река
Меня уносит дальше и не видно берегов
И дна. Меня бросает о поверхность.
Быть может, разобьюсь? Но всё же, кажется, пока
Мне суждено метаться дико в линиях оков
И проклинать единственную истину за ветхость.

Мне дайте берег. Я устала плыть
И жизнью наслаждаться надоело,
И кожа набухает от воды.
Холодною материей пытается укрыть
Река. Но всё же это призрачное тело
Выдумывает новые ходы…

Плыву, пока ещё хватает сил,
Но в иле глубоко завязнут ноги,
На дно потянет груз моей души.
Нам дали время. Что бы ты спросил
У берега, у дна и у дороги,
У мрачных и изорванных вершин?

Я проплыву всю вечность до конца,
И твой вопрос немым повиснет криком,
Проистечёт с поверхности листа.
И линии любимого лица
Лишь в память зафиксируются мигом…
Что также унесёт Лета.