Museon

мне невозможно нравится эта нежность: так жить с тобой в придуманной нами сказке. сдавать соседние комнаты всем приезжим, на кухне греть воду в тазике, ждать разявзки...
когда придут с поличным, возьмут за локоть, залезут в ящики, станут смотреть глазами, когда догонят и станут нахально трогать - все, что до этого мига и было нами.
и знать, бояться, а все-таки жить с тобою. и жить тобою - ходить по чужим бульварам, кормить тебя лекарствами и любовью, лечить тебя пристрастностью вздорной пары
из комнаты, что напротив нашего рая, варить с тобою варенье из литьев мятых, кроить пижамы из шелка, влюбляться в кошек, и знать что все по-прежнему не понятно и знать что все по-прежнему или может
 чуть-чуть нежнее. нежнее чуть-чуть и тоньше. как тонкий запах жасмина от нашего мыла, которое я варила на нашей кухне, которое я варила тебе.... варила....
смеяться с тобой нелепостям и смятенью, когда я лишь краем юбки твоей играю, когда я тащу в изголовье уснувшие тени
ходить с тобой и снова ходить по краю.
по Марку, по липовым улочкам, по Кронштадту, и нежить тебя, баюкать тебя собою, быть стойким мальчиком и оловянным солдатом. мне так ужасно нравится эта нежность: знать что нельзя и все-таки жить с тобою.

знать что ты вряд ли когда то мне станешь прежней, и все-таки звать по-прежнему... так. судьбою