Безпощадная Муза

ДАЙ ВАМ БОГ

Верочка так верила, Наденька надеялась,
а Любушка любила...
Было или не было, снилось, иль привиделось?!
Было, сёстры, было...

- Ах, скажите, милые, ах, ответьте нежные,
сёстры, счастье есть?
- Есть покой, есть воля, есть за лесом поле,
а там - булат и честь!

Наденька так верила, Любушка надеялась,
а Верочка любила.
Лебедя, да белого...
Как они осмелились!
Ах, как жизнь постыла...

- На коня буланого резвого могучего,
милый брат, садись,
И с врагом поганым, за слезу горючую,
ты в бою сразись!

Вышел братец во поле, сел в седло наборное,
конь почуял плеть;
Рвался в небо соколом, да за татем-коршуном,
принял раны, смерть...

Любушка так верила, Верочка надеялась,
а Наденька любила...
Так судьба коверкала, походя, посмеиваясь,
молодость сгубила.

Сёстры мои нежные, сёстры мои милые,
все храмы - на крови...
Дай вам Бог - надежды, стойкости и силы,
Веры и любви!


А Н Н У Ш К А


Смуглая девочка Аня Горенко -
то ли горянка, а то ли паненка...
Кто же предвидеть мог, что в мире этом, -
стать суждено тебе, Свыше, - поэтом,
Женщиной гордой, неповторимой,
любящей страстно, безумно любимой...
Кто мог представить, за славой звонкой,
горькую старость с тощей котомкой;
Смерти, аресты - родных и любимых,
жалкую участь нищих, гонимых...
Жизнь, как цыганка, - звала, обещала,
да всё исковеркала, всех разметала:
Мужа - в могилу, сына - в тюрьму,
ну, а тебя - в ходоки за страну,
За заплутавшую в дебрях Отчизну,
по сыновьям отправлявшую тризну,
По дочерям все исплакавшей очи...
Господи, где же ты, есть ли ты, Отче?!

Было, всё было и кануло в Лету;
но нет покоя стране и поэту;
Нет ни забвения, ни прощенья,
ни покаяния, ни очищенья.
Дети и внуки насильников правят,
так же насилуют, травят и грабят
Нищую родину, сирый народ;
всем верховодит убогий урод...
По истощённым безхозным полям,
бродит зловещий ликующий хам:
Хочет землицу мою, под шумок,
в свой фармазонский упрятать мешок.
Реквием... Черный седой человек...
Страшный безумный трагический век.
Аннушка, милая, как же нам быть?!
Нет силы - верить и нет жажды жить...
Но перемочь надо врага
и отстоять любви берега,
Чтобы рассвет наступил для детей
бедной страны уставших людей...
Пусть нам поможет души твоей свет,
Анна Ахматова, русский поэт.

1996


В О З Д У Х  О С Е Н И


По укрытым листвою тропинкам
Предвечернею рощей бреду;
К соснам, клёнам, берёзам, осинкам, -
Прикасаясь рукой на ходу.

Светлой осени мудрая зрелость
Дарит мне откровенье своё;
Пашням - отдых, в награду за щедрость,
А крестьянину - жизнь и жнивьё...

Словно мастер, уверенной кистью,
Разноцветье кладу на холсты:
Щедро, в золото, - стылые листья,
Вязь из строк - на пустые листы.

Воздух осени пью и напиться,
Надышаться - не чаю сполна;
Но, быть может, у старой криницы,-
Терпким утром - упьюсь допьяна...

Упаду - спелым колосом в листья,
В яркий, осенью смётанный стог,
Утомлённый - любовью и жизнью,
И согласный на этот итог...



Н Е И З В Е С Т Н Ы Й  С К Р И П А Ч
                В.К.

Музыкант с утомлённым взором
дал мне кассету послушать, -
Так поделиться хотел он
талантом своим со мной:
Одарить меня сердцем чутким,
доверить ранимую душу
И слить - свою боль, свой восторг,
с неизвестной моей душой...
Я не знал, что сказать мне в ответ,
как доверие не разрушить?
Вправе ль оценивать музыку я, 
что оказалась больной:
То, летеящей стремительно ввысь,
то - подранком на грешную сушу,
То - блудливой наёмницей
по бульвару, по мостовой...
Славься, страстный порыв,
брат труда, вдохновенных усилий!
Пусть вибрирует звук,
пусть немеет трудяга-плечо;
Пусть афиш нет и званий,
нет - ни денег, ни имени;
Но как в юности - преданно,
служит скрипке смычок!



Т Р И   С Е С Т Р Ы


Светила радость и томила грусть,
И отмечали, и смотрели нежно -
Сестрёнки: Люба, Верочка, Надежда -
Вослед, и ждали, ждали, что вернусь...

С истёртым посохом, хлебнув тоски чужбин,
Отягощённый опытом ошибок
И ранами от беспощадных сшибок
Вернулся я домой - Отчизны блудный сын...

И что же я нашёл в краю родном?!
Дом разорён, отец лежит в могиле,
Любаша, Вера, Наденька - забыли
О прошлом, о мечтах - живут единым днём...

И всё же, у порога, у крыльца,
Я на колени стал и до земли склонился...
И долго, долго истово молился -
За Любу, Веру, Наденьку, Отца...

Наш час придёт, Судьба откроет двери...
Не может быть, чтоб жизнь пропала зря!
Блеснёт ещё рассветная заря
И оправдает - опыт и потери...

Ах, сёстры милые! Я верил, что вернусь,
Я на чужбине нашей встречей жил,
Я так страдал, я так домой спешил!
Но внемлют мне - Печаль, Тоска и Грусть...



С У Д Ь Б А   П О Э Т А

"Поэт пути не выбирает, -
Диктуют путь ему года.
Стихи живут и умирают,
И оживают иногда.

И может стать поэт забытый
Незабываемым вовек."
            Николай Глазков


Как грустно оттого,
что ты, брат, не забыт,
А хуже - тривиально неизвестен;
с трибун не завывал,
Бретёром не убит,
и, в общем, никому не интересен.
Божественный нектар
с Эрато - был испит,
И должное воздал ты Клио, Каллиопе;
Но лишь по смерти, видно,
станешь именит,
Любезен Родине,
но только не "Европе"...
Нет, лучше - умереть,
запойным сном забыться,
Но верность сохранить себе,
и знать - поэт.
Чем с барских жрать столов,
но за стихи стыдиться,
И званьем гнусным быть отмеченным -
клеврет...
А Время - всем воздаст,
по табели расставит,
Осыплет листьями
из лавровых венков...
Воздаст сполна - тем, кто в тени,
кто в славе -
Забвением...
Иль вечностью стихов.


НЕИЗВЕСТНЫЙ ПОЭТ

"Русь возвращается в слезах,
Пройдя сквозь ужасы чистилищ...

Русь возвращается домой,
Как мать к своим голодным детям."
Анатолий Цветаев


Я зарекался к лавкам книжным подходить,
Но вновь забыл зарок,
и не жалею.
Какие имена! Как мог без них я жить?!
Поэт, ты быть обязан книгочеем!
Тьму денег я спустил в конце концов.
Меня с теплом до двери провожали.
Ну, где вы видели, чтобы в наш век - стихов
На двести тысяч сразу покупали!
Ронсар, Аполлинер, Бодлер, Вийон,
Ахматова и Петровых с Цветаевой...
Пусть пусто в кошельке худом,
Но как же всласть теперь я почитаю!
Но не из ряда ослепительных имён,
Я первой книжицу невзрачную листаю.
"Свобода... Тайная"?! Ну, право, - моветон!
А имя автора? Увольте, - А. Цветаев??
Милы Марина мне, её безценный дар,
И хрупкие черты Анастасии.
Но, вот, читаю "Папу", и - удар...
Не знать Цветаева, мой Бог, - не знать России...
Ах, гражданин "Никто", поверьте мне,
Немало повидавшему на свете,
Что вы - востребованы, вы нужны стране,
Вернувшейся, в слезах, к любимым детям...

----------

Анатолий Цветаев

"ПАПА

Ты вспомнил свист на мёрзлом полустанке.
Поймали ты и твой напарник Лялин
Двух мальчиков. За две консервных банки
Их вывели в кусты и расстреляли.

Мальчишек из убогого резерва,
Тех, что грузили мёрзлые консервы.

"Пойми, салага, я не мог иначе!
Пижоны, разгильдяи, обормоты..."
Так почему же всякий раз ты плачешь
И режешь пальцы, открывая шпроты?"

1994


М А Р И Н Е

"Консуэла! - Утешенье!
Люди добрые, не сглазьте!
Наградил второю тенью
Бог меня - и первым счастьем..."

М. Цветаева

Сбросив одежды несмело,
очи сокрыв под полями
Шляпы мучительно белой,
в танец вступила с богами...
Дрожь прокатилась волнами
по истомлённому телу,
И, воровскими шагами,
ты приближалась к пределу...
В страстном порыве, взыскуя,
слились два бронзовых тела;
И вознеслось: "Аллилуйя!
Славься, моя Консуэла!"
В грехопаденье заветном,
нет ни черты, ни предела.
Ни в Новом Завете, ни в Ветхом -
прощения нет, Консуэла...
Но мы и не ищем прощенья,
ведь знаем, что не заслужили.
Ты будешь моим утешеньем,
тихонько всплакнёшь на могиле...
У врат позлащенных Эдема,
отказу в спасенье внимая,
Восславлю тебя, Консуэла,
ты - Бог мой, не надо мне Рая!

В венке - ослепительных женских имён,
рождённых в России, - от края до края,
Я именем этим безсмертным пленён.
Елабуга... Август... Цветаева...


НАЧАЛО ВЕСНЫ

Капризен Март, драчлив, непостоянен,
То солнышком пригреет, то метёт;
Медведей гонит из потёкших спален,
А по ночам - дороги льдом куёт.

Доверчивые птицы, спутав сроки,
Озвучили унылые леса;
Все, от синицы, до шальной сороки,
Весенние шлифуют голоса.

По древнему лесному холмогорью
Струятся сизые дымки вечерних сёл.
С ним связан я и болью, и любовью;
Отсюда рвался, вновь сюда пришёл...

По южным склонам множатся проталины,
Сквозят промоины на дремлющей реке.
А молодость выходит на окраины,
И чья-то радость - песней вдалеке...


ВИРУС ПОЭЗИИ


Как хочется писать! Но что, о чём - не знаю,
А знаю только то, что должен сесть за стол,
В даль посмотреть светло, увидеть в небе стаю,
А на переднем плане - сосны могучий ствол.

Апрель... С крыш льёт вода. Пью горькие таблетки
И, из души своей, - плету узоры строк.
А галки вьют гнездо, с сосны ломая ветки,
И мне - своим усердьем, преподают урок.

На струнах проводов - немыслимою гаммой,
Расселись воробьи, и тут же - диссонанс:
Рыдает горько дочь, над пустяковой "драмой" -
Поломанной игрушкой, а я впадаю в транс...

Мне худо... Болен я неведомой болезнью;
Священный жар - горит свечой до первых петухов.
Весна заразна вирусом безжалостным - поэзией...
Иммунитет безсилен мой, я новых жду стихов!



Г О Д Ы


Без взлётов и без откровений,
Года, как дождь, - в песок ушли.
И, гамлетовских чужд сомнений,
Я жёг мосты и корабли...

Искал и верил, заблуждался,
Надеялся, дерзал, любил;
Так часто в людях ошибался,
Что счёт предательствам забыл...

Талантов матушке-России,
Как золота - не занимать.
Но чахнет божий дар в безсилии,
Стараясь что-либо понять...

Горбатится, чтоб как-то выжить,
На сломе судеб и эпох,
В тоске о Боге и о ближних -
Поэт - увечный скоморох...

Всему свой срок, но не итожу -
Года, стихи, врагов, друзей...
Судья мне - Бог, а я - раб Божий
В стране измученной моей...


СОВЕРШЕНСТВО

-Не бойтесь овершенства,
оно вам не грозит! -
Язвил непостижимый
сюрреалист Дали.
В предчувствии блаженства,
лицом к лицу, вблизи,
О вечном -
вряд ли думать мы могли...

Стремлением к высотам
в творчестве, в любви -
Наказан, Свыше,
гордый человек.
Вот - духа взлёт. Вот он же,-
распластанный, в пыли...
Да, короток
желанной славы век!

Что ж, совершенства нет,
есть смена света, тьмы,
Неверие и Вера,
боль, покой...
За обретенье истины -
лишь жизнью платим мы,
За счастье -
совестью, свободой и душой.



Р У С Ь


Медовый Спас. Роса. Пронзительная свежесть...
Уже желты поля, но в небе - синева...
А окоём таит вселенскую безбрежность,
В котором - облака парят, как острова...
Над озером витает призрак вдохновенья,
В порывах, ветер бьёт, по тростникам шурша.
Тревожно, горько-радостно, я в шаге от спасенья:
Сдеь с Родиной слилась сыновняя душа.
С высоких берегов, над дальнею деревней,
Под солнцем золотясь, сияют купола.
Над русскою землёй - многострадальной, древней,
Тоскует мерный звон, гудят колокола...
Великая страна с трагической судьбою,
Несущая, как крест, печальный жребий свой,
Ты рождена Творцом с ранимою душою,
Но Вера предана, и нет его с тобой.
В отчаянье народ. Где тонко, - там и рвётся.
Страна обречена - на боль разлук, утрат...
О чём Творца просить, и как он отзовётся,
Ответит ли - что делать нам, и кто же виноват?!
Мы вымолим, скорбя, - прощение и веру;
Он даст душе покой, даст доброго царя...
Но, жертвы как простить, и где найти ту меру меру,
Чтоб всем воздать сполна, и не обидеть зря?!
Чтоб не задеть всердцах "убогого чухонца",
Чтоб близким нам остался "друг степей калмык"...
В России дал нам Бог - увидеть в небе солнце,
Нас дружески связал великий наш язык!
Нам есть о чём жалеть, что помнить, чем гордиться;
Но горечь слёз и кровь, увы, - не отмолить...
За то, с чем мы уйдём - не дай нам Бог стыдиться,
Чтоб внуки не смогли нас проклясть и позабыть.
Над озером родным, над вековым покоем,
Тревожно и светло... В чарующей тиши,
Под тихий мерный звон, быть может, мы откроем -
Смысл бытия больной, мятущейся души...

1993


ПАМЯТИ ПЕРМСКОГО ОМОНа


Добрые силы, спасите Россию...
Оледенелые трупы - безсильны.
Грохот разрывов... Проклятия, стон...
Преданный, в бойне, - гибнет ОМОН...
-----------------------------------------

Что нам - измученным,
что нам - голодным
По Предкавказью -
слоняться безплодно,
Гибнуть от снайперских пуль,
от растяжек,
Пить беспробудно - горе
из фляжек,
Кровь из распоротых жил...
Что ж мы - как вечный жид?!

"Духи" - угрюмы и безпощадны;
Грабят, насилуют - страстно и жадно;
Волчий оскал, удар -
с рыком: "Аллах акбар"!
Лучшие, гибнете вы за Россию,
Только согласны ль вот так ...
Не спросили -
Ваших любимых, вдов, матерей,
Жалких сирот, не рождённых детей...

Что ж, - за Россию - смерть?
Иль - за крысиную нефть?!
Добрые силы, спасите Россию!
Мы напрягаем последние силы
В схватке с нашествием крыс...
Господи, - вразуми ж!

Дай же нам силы павших парней,
Чтобы Отчизна стала мощней,
Чтобы не прахом - жертвенность их,
Чтобы живой бил в бою за двоих,
Чтоб сыновья встали в строй за отца.
Чтобы страна не теряла лица.

2000


ГЛОТОК ПОЭЗИИ...


Ну, не пишется мне нормальным,
человеческим языком:
Рифма, строгая дева, -
преследует, надоедает, нудит.
Хочется, с выси парнасской,
броситься в прозу лихим ездоком,
Ведь сердце отполыхало уже,
и только ноет крестец,
и выю нещадно саднит...
Будто бы и не я -
мчался по жизни в седле,
А жизнь прокатилась по мне
всею плотью своей:
Разметала кудри златые мои,
словно листы по земле;
Шпоры вонзая в бока, -
гнала-погоняла: быстрее, быстрей!
Так пролетали мы годы,
как верстовые столбы;
С пеной у рта, мчались
без остановки во мгле;
Проклиная судьбу и присягу,
встали пред бездною на дыбы...
И запалили костёр,
дни и ночи сжигая в огне.
Что остаётся ещё путникам,
заплутавшим в степи?
Думать неспешно, прошлое ворошить
с вечера до утра.
Волков и шакалов дразнить
и надеяться,
Что переступить черту - жизни и смерти
ещё не пришла пора.

Пока рифмовал этот бред, два поэта ушли,
перешагнули черту,
Предстали пред Богом,
их Создатель утешил, простил...
Но чем восполнить
невосполнимую на земле пустоту,
В чём черпать веру, как жить
и где взять для жизни сил?!
Творчество?! Как эфемерно оно...
Поэт - раб языка, невольник судьбы.
Ни страна, ни народ, ни женщина -
не оценят при жизни его.
Но верен чудак неверной
капризной звезде...
Пусть глотком чистейшей воды -
Слово его душу твою освежит,
Ведь Поэзия - дочь Гармонии,
как и Музыка,
В мире этом - превыше всего!


ВЕЩИЙ НОЯБРЬ

Вот, и вещий Ноябрь,
снегопад и волшебница-осень
Переходит неслышно порог,
за которым - Зима.
И уносит листы золотые,
куда-то уносит,
Заполняя надеждой на счастье
свои закрома.

Седовласый Ноябрь...
Чудо, в вальсе скользящих снежинок...
Право видеть и знать
сумасшедший и яростный мир,
Подарила Судьба мне,
вместе с ворохом бед и ошибок,
С чутким сердцем поэта -
небесный клавир...

Наши годы летят,
как осенние жухлые листья,
Забирая с собой - свежесть чувств,
красоту и мечты...
Оставляя, в итоге, - погосты, кресты,
обелиски,
Стон из бездны глухой
или взгляд со святой высоты...

Вот, и вещий Ноябрь мне волхвует,
и поздняя Осень -
Нам пророчит разлуку,
о прошлом скорбя...
И уносит листы золотые,
куда-то уносит,
Наполняя несбывшимся счастьем
свои короба...


28-е декабря 1925 года

Анна, Анна...
Пороша, пороша
засыпает глаза поэта.
Лето, жизнь -
безвозвратно в прошлом.
Явь - зима,
безысходность рассвета.
Безнадёжная тяжесть ели
на бликующем лаке гроба...

- Ах, Серёжа,
Как они смели?!
Русь зашлась
От слёз и озноба...
- Ах, Танюша!
Мне хочется слушать
без конца
твоё грустное пенье.
Поздний вечер,
впуская стужу,
в сени входит
Сергей Есенин...

Нет, не входит,
не скрипнет дверца.
Нету сил
сбросить крышку гроба.
Он в Россию вошёл,
в её сердце, -
через боль,
сквозь мглу и сугробы...



КОНЕЦ СВЕТА


Грядут: болезни, мор, война,
Я не пророк, но это так -
Умрёт богач, умрёт бедняк;
Довлеет над страной вина...
Возмездие настигнет всех -
Младенца, жертву, палача.
Взывая, плача и крича, -
Не отмолить кровавый грех...
Грядёт, грядёт безстрастный суд,
И страшен безпощадный лик -
Судьи, что скорбен и велик...
И нас уже туда ведут -
Пороки наши, наша грязь,
И равнодушие, и страсть,
Корыстная, глухая власть,
Кровосмесительная связь...
Надежды нет, и нет пути...
В венце, пылающем огнём, 
Испепеляющим мечём -
По небу чёрный серп летит...
Дрожат кресты, и звук трубы -
Живых сзывает мертвецов,
Святых, невинных, подлецов...
И открываются гробы...


11 августа 1999 года,
во время солнечного затмения.


БУР ОТ КРОВИ ВАЛЕРИК

Преданные воины Аллаха
объявили праведный джихад -
Всем "неверным",
и нагнали страха,
Горы и долины ввергнув в ад.
Повязав зелёные повязки,
Набожно крича:
"Аллах акбар"!
Не щадя голосовые связки,
Правят свой
воинственный базар...
По законам строгим Шариата,
"Верных" и "неверных",
всех подряд,
Учат жить, не то -
скора расплата:
Палка, вмиг, проверит -
крепок ль зад!
Вор лишится кисти и стопы,
Не верна жена -
забьют каменьями...
Ну, а что покруче - головы
Вас лишат
за ваши преступления...

Жизнь за жизнь, глаз за глаз,
Месть свята! - один закон.
Злобой пенится Кавказ,
колыхая русский трон...
Двести лет - одно и то же:
бур от крови Валерик...
О, Аллах! О, русский Боже! -
Души грешные прими...

1995


Позабавившись, лето
Светлой дымкой растаяло.
Ни любви, ни привета,
Лишь тоску мне оставило...
Прокричало призывно
Журавлиными стаями,
И до боли наивно
Сердце биться заставило.

По заветному кругу,
По скорбям своей памяти,
Как к старинному другу,
Продираюсь сквозь замети -
В пору юности, красоты,
Где нам сроки не меряны,
Где признания и мечты,
Что безпечно растеряны...
 
Вот, и кончилось лето,
Светлой дымкой растаяло,
Ни любви, ни привета,
Только грусть мне оставило;
Прошумело, чуть слышно,
Поездами прощальными;
Незаметно так вышло,
Всё - стихами печальными...



ЛЮБОВЬ И КРОВЬ


Стихи банальностей не терпят,
общих мест.
Но что поделать мне -
с единственной любовью?!
Она рифмуется достойно -
только с кровью,
И указует путь мне,
словно божий перст...
И я несу её, несу как дар,
как крест.
Банально всё,
что не освящено любовью.
И я пишу стихи,
как откровенье - кровью;
И не боюсь за этот свой
банальный жест.
Я - раб поэзии,
апологет её и жрец;
И сердце,
истекающее кровью,
На жертвенник её -
кладу с любовью!


К ВОПРОСУ О ПОПОЛЗНОВЕНИИ
ГОСПОД "ДЕМОКРАТОВ" НА МОНАРХИЮ


Да не уподобься Золотому Ослу
и не кричи упрямо: "До краёв, налей!"
Не то пригвоздит тебя
к чьему-нибудь хвосту
Какой-нибудь наиновейший Апулей...
Не слушай, когда полубезумный Саваоф,
надсаживаясЬ туберкулёзно,
Царские выселки путая,
Петергоф и Мариенгоф,
Тебе проскрежещет болезненно-грозно
О том, что в грудь России
ударил копытами неотвратимо -
Конь Истории, которого оседлал босяк;
О том, что с гвардейцами, юнкерами, зримо,
На помощь Империи -
спешит адмирал Колчак.
О том, что всем нам нужна передышка,
Что православным Бог нужен,
не герой, не бунтарь.
И что не процарствует долго новый
Отрепьев Гришка,
Что Благословенным - дарован будет
мудрый и предобрейший царь!
Не верь, брат-поселянин, и ты,
урбанизированный
полуинтеллигент - полумещанин,
В душе - чуть-чуть художник,
а по сути - дикарь,
Что манной небесной,
монпансьешкой глазированной,
На землю захарканную,
свалится выстраданная монархия,
Старуха - разруха сдохнет, сгинет,
на круги всё вернётся, как встарь!
Разруха в головушках наших
бедовых-бредовых -
Трудилась усердно,
копошилась, свила гнездо,
Вшей-кровопийц
прилежно высиживая багровых;
Мозги нам сожрали они с головами,
нам - трын-трава, нам - хоть бы что!
Пожирая стариков и детей наших,
дев совращая, жён,
Разруха - стервозная шлюха,
рукою костлявой хватает за горло, душит,
юродствуя, сердце рвёт, душу сушит,
но сулит: порядок, царя, князей и княжон,
И заглядывает нагло-заискивающе в лицо,
И дышит зловонно-помойным ртом
смрадно - прогоркло...
Не нужна нам империя
под нуворишей - новых воров:
Регентов-недоумков,
жирных котов-банкиров,
Фрейлин-путан, авторитетов "в законе",
Хапуг - чиновников, гофмаршалов и прочих
сановных бонз и "фей".
Хлебнули мы чаркою полной "коммунизма",
"демократии", "капитализма" -
под властью вождей-перевертышей...
Не нужен нам на троне Гогенцоллерн -
коктейль в нём разной крови,
но русских - нет кровей!
Не спеши, приятель,
шею под новый хомут подставить,
Подумай прежде, чем заорать:
"Виват, Монархия"!
И - до краёв, налей!
Налей, братишка, и хлопни - водки,
а то и первача.
Рвани рубаху на груди, чтоб вздрогнули,
увидев, вдруг, - и Сталина, и Ильича...
Крест оловянный - на шее жилистой,
и три жлоба...
Дави, родимый, дави решительней -
в себе раба!

1994


СОЛДАТЫ РОССИИ

Здесь горы и ущелья -
ощерились, как звери.
И волчьим выпотом -
смердит людская смерть...
Но, зубы сжав, идём,
под взглядом стаи к цели.
И дай нам, Бог, врага
сегодня одолеть...

Поставлены на кон
отчаянные жизни
На проклятой, не нами
начатой войне...
Присяга позвала
нас послужить Отчизне.
И значит мы с тобой,
мой друг, опять в цене...

Нам "нации отцы" -
одно лишь дали право:
Безропотно служить
и с честью умирать...
Но знаем цену мы
и подвига, и славы,
Изнанку, грязь войны,
что лучше б и не знать...

Взывает пепел жертв -
замученных, казнённых...
Руины вопиют -
поруганных святынь...
Мятеж поджёг Кавказ...
И светит исступлённо
безумия звезда
по имени Полынь...

Здесь каждое мгновенье -
гнёт тяжестью прицела...
И каждый день - "двухсотый"
нас караулит груз...
Но командир наш - хват,
и помощь подоспела,
И рвём "шакалов" так,
что слышен костный хруст...

Пусть горечь вдовьих слёз
искупит подлость мира...
Тебя или меня
проводят в тяжкий путь,
Где ждёт нас без удобств -
последняя квартира,
Шепоть сырой земли
и скорбь прощальных роз...

По горло мы сыты
скупой солдатской жизнью...
Как хочется скорей
поставить крест войне!
Но вновь труба зовёт
нас послужить Отчизне,
И значит мы, мой друг,
с тобой ещё в цене...

1995


ОБОПРУСЬ НА ПЕРО...

Вновь, с надеждой и страхом сжимаю перо.
Лишь оно мне подскажет,- где зло, где добро;
Даст хоть шанс на спасенье в чумные года
В мире, где воцарились вражда и беда.

Обопрусь на перо, как хромой на костыль.
Не солгу и не выдам я небыль за быль.
По гранёным стаканам вино разолью,
Молча, в сумерках, выпью и снова налью...

Нет, тебя не забыл, мой единственный друг.
Вновь, чернильницы полон магический круг...
Нам назначено, Свыше, - прожить нелегко.
Души наши, без страха,  взлетят высоко -

Над недужьем проклятых слепых городов,
Над погостами, с лесом промёрзших крестов...
Над безкрайностью русских кандальных дорог,
Над страной, что до боли любил и берёг…

Ты прости за ошибки, невольное зло.
Пусть нам время до срока виски замело.
В сердце - боль и добро. Кровь ещё горяча.
И мерцает в ночи знак надежды - свеча...

16.1.1991
СПб


Ах, о чём же это я, о чём?
Под дождём - тоскливо мокнет "вохра";
Чтоб она, убогая, издохла,
До смерти опившись первачом!

Небо сыплет - снегом и дождём,
Разодрались над "Гулагом" хляби...
А в бараке, с мыслями о бабе,
Старый "зек" - зашёлся тяжким сном.

Полыхает жалкая буржуйка;
Запашок - хоть уши затыкай!
Под бушлатом драным - чистый рай...
Пахнет несвободой мрачно, жутко...

- Вот, "отчалимся" - пойдём в разнос,
Так что черти перекрестятся в аду!
Снятся смертникам в ночном чаду -
Матери, деревня, сенокос...

Ах, о чём же это я, о чём,
Русь?! Тоскует вдалеке тальянка...
Ночь-колдунья, вздорная цыганка...
Пажить, половодье, бурелом...

1994


ТЫ РАЗДАРИЛ ЛЕГКО И ПРОСТО...

Скупое половца лицо
и имя редкое – Арсений…
Не Блок, не Пушкин, не Есенин –
Тарковский шлёт мне письмецо
посмертное… О, мрачный Гений,
твой взгляд из-под тяжелых век -
темнее вод подземных рек,
таит в себе огонь прозрений,
очарований, отречений,
постигших наш суровый век,
где был безсилен человек
постигнуть тайны Откровений…
Где муза скорбная твоя
не властна над безстрастным сердцем...
Но всё же, дай в неё вглядеться,
Приблизь нас к тайне бытия...
Все - смертны... Ты сгорел свечой -
на миг лишь озарив темницу,
в которой обречён томиться
наш разум с гордою душой.
Ты раздарил легко и просто
"последнюю веселья треть"…
Не смог легко ты умереть,
но Словом – стал подобен звёздам... 

1997


ЖИТЬ В ЛЮБВИ...


Сентябрь, туманы, холода, простуды...
Ах, Бабье лето, где твоё тепло?!
Где краткий миг, - миг возвращенья к чуду,
Когда душе привольно и светло?

Когда, оглядываясь в прожитые дали,
Ты видишь, что до срока сентябри,
И осени плоды, и птичьи стаи,
И вестники предзимья - снегири...

По листьям, по алмазам в травах росных,
По замкнутому кругу, по кольцу,
Дай Бог, дойдя до откровений звёздных,
Вернуться снова к отчему крыльцу,

Под сень родных берёз, под шелест безмятежный -
Краснеющих осин, пустеющих садов;
На круги Родины святой, святой и грешной,
И жить в любви, не зная холодов...


+++


Родина несчастная моя,
обалдевший споенный народ...
Твоего хмельного бытия
замороченный кружится хоровод.
Ты как прежде - сир, убог и наг,
русский одураченный мужик.
Над тобой куражится давнишний враг;
худо, что ты к этому привык...
По заросшим брошенным полям,
по разбитым избам и церквям -
Бродит ветер,
разметая старый хлам,
Бродит призрак мерзкий,
в дверь стучит: "Сезам, Сезам..."
Ненадёжна дверь,
ох, - надо б подпереть.
Жизнь сложилась глупо...
Что тут говорить?!
Можно только плакать, материться, петь
и корить себя... И Родину любить.
Хоть в любви моей - корысти мало ей,
всё же, песни ей свои пою.
И, хоть нет давно в краю родном коней,
за Россию-тройку в этот вечер пью...
На Кавказе - ротами лежат
сыновья твои, кто мёртвый, кто живой...
А "отцы народа" - те спокойно спят:
ведь не их сыны, а ты, Россия,- вой!
Вой по мёртвым жутким воем матерей,
горьким воплем жён, подруг, невест;
На поминках - боль свою залей...
И неси безропотно свой скорбный крест.
Безысходность одолела и тоска;
Новый год... Но всё жируют кабаны.
Палача не задрожит рука...
Но, Бог даст, он не дотянет до Весны.
Вот тогда, с колом осиновым в боку,
вурдалак уже не скажет вновь "Сезам!";
Поболтается, вражина, на суку:
в Новый год ведь надо верить в чудеса!

25.12.1996



П А Л А Ч


Накрыла землю тень,
как мороком, -
В краю не скошенных полей...
Туман над кладбищем -
тоскливым облаком;
И волосы белеют до корней...

Пошла плясать губерния
под музыку -
Обрезных трёхлинейных дунь!
В опорках драных,
в зипунах кургузых -
Куражится безумный гунн...

Замри, рванина, уши подожми,
Чума грядёт...
Что жутко стало?!
Бунты... Пиры...
Потешные вожди
Нас приведут
к "святому" пьедесталу...

И сотворим кумира вновь себе.
И сладострастно, подлые,
подставим выи,
Чтобы потом поплакать о судьбе
Сермяжной -
матушки России...

Но не кумир взойдёт
на пьедестал.
Под вой восторженный,
под истеричный плач,
Блеснёт в глазах его
слепая сталь;
И поздно осенит:
пришёл палач...

1998



ОСЕННИЙ ПОЖАР ЗОЛОТОЙ


Художник-Сентябрь
тронул кистью осины;
Как я это время люблю...
червонное золото в утренней сини -
Восторженным взором ловлю.

Под солнцем и ветром,
в тревожном смятении,
Трепещет волнами листва.
А я одиноко стою, в восхищении,
С трудом подбирая слова.

От дерева к дереву,
в солнечной роще,
Порхает пожар золотой...
Берёзы сверкают
им тоже не хочется
Отстать от подруг красотой!

Вот, - клёны и ясени -
в рубинах, да с яшмами,
Рябину влекут в хоровод...
А клин журавлей
над осенними пашнями -
Прощальную песню ведёт...

В ней слышится грусть:
отшумевшее время
Курлыкает песню свою...
Удачи тебе, перелётное племя,
До встречи
в родимом краю...


***


Темнеет, на глазах, осевший снег,
И в воздухе безпечным мартом веет.
А вечер тих, и небосвод синеет,
И облака вершат неспешный бег.

А с крыш - капель, то слёзы льёт Зима...
Спасибо ей - за белый чистый снег,
За Новый год, за сон озёр и рек,
За сказочные замки и дома!

Всему свой срок, вот, и зиме - конец,
А значит, впереди - весны начало.
Подтаял лёд у старого причала,
И петухом украсился венец -

С большим трудом отстроенного дома.
Там - плотники вонзили топоры...
Звенят задорно крики детворы;
И борется с усталостью истома...



***


Эта муза жестокая,
музыка вечная,
смертная мука -
Мне даны в наказанье,
как встреча,
любовь и разлука...

Как мазурка - Шопену,
реквием - Моцарту,
рапсодия - Листу,
Словно кисть - Леонардо,
смычок - Паганини,
рояль - Пианисту...

Мне доверено петь -
откровение,
слиться с глаголом;
Мне наказано - сметь
быть творцом
и свирепым монголом;
 
Создавать, во Христе,-
как Бетховен - сонаты,
как Бах - свои фуги.
Всё - России:
и жизнь, и стихи,
и восторги, и муки...

1993


***


Скалы, сосны, низины, протоки озёрные,
Оголённые рощи, пустые поля,
Купола золочёные и пристанища скорбные.
Всё - Россия, родная навеки земля...

Отчего же я русский? Оттого лишь, что русый,
Иль закваска хмельная во мне так сильна?
Уж давно не мальчишка - озорной и безусый,
Отчего же Россией душа так больна?!

Поклонюсь божьей Матери, помолюсь Богу-сыну
И восславлю в молитвах я Бога-отца,
Чтоб России никто не сломал сердцевину,
Чтобы мгла не коснулась дорогого лица.

Мать-Россия, и любим тебя мы, как женщину:
Так же - нежны бываем с тобой лишь порой...
Ты прощаешь за все нас обиды, по-прежнему,-
С материнскою, с женской святой добротой.

Отчего же я русский, уж седой, а не русый?
Мне ль - хвалиться лаптями, целовать образа?!
Горько видеть мне спины - японцев, французов,
Стыдно детям смотреть в их святые глаза...

Нас бросала История - по вершинам и склонам;
На восток и на запад - орлиный разлёт!
С нами Бог и Россия, и плошать, не дано нам:
Мы упорный, великий, могучий народ.

Да, я - рус... Ты - степняк, волос чёрен, глаз узкий;
Я к тайге,  ты - к просторам Поволжским привык;
Но для Мира - России ты сын, значит - русский;
Общей болью и славой - болен, славен, велик!

1996

***

ИНАЯ  БЛАГОДАТЬ


Судьбой мне было суждено
             на Божий свет в России появиться.
И, в муках, - русская мной разрешилась мать.
Мне жаловаться было бы грешно,
     что беден, что богатство мне лишь снится,
Ведь мне дарована иная благодать...

Я стал наследником духовнейшей культуры,
Истории, перед которой блекнут Греция и Рим...
Народа праведного, грешного,
                империи и диктатуры,
Сознания, что мы, порой, не ведаем,
         что в ослеплении, в безумии творим...

По жизни нас ведёт не разум, а томленье.
Плутаем обречённо мы по замкнутой глуши.
Как странник очарованный, мечтаем о спасенье,
О Чуде... В этом - истина страдающей души...

Да, мы такие: не умом живём, а сердцем.
Блаженны праведные, ну, а грешные - скорбим...
Куда бредём, что за ближайшим перелеском?!
С крестом ли, без креста,
                но во Христе, но с ним!

Мне повезло на свет в России появиться.
Как счастлив я,
              что русская меня вскормила мать.
Пусть беден я, пусть злато мне лишь снится,
Но мне дарована - иная благодать... 

+++

Огнеликое  Ярь-колесо
За лесами дремучими скрылось...

Было ль, не было, явь или сон,
Будто Русь, то жнивьём золотилась,
То, вдруг, пеплом багровым покрылась...
И сечёт её то колесо?!

Колея от него не дождём -
Жижей мутною, кровью и потом
Переполнилась, став болотом;
И народ в ней бредёт за вождём,

Воспевая его, проклиная,
Ни границы, ни меры не зная, -
Ни в хвале, ни в хуле... Ух, загнём!
И всё в доброго барина верим,
Обманувшись, - скорбим, чуда ждём...

Ах ты, Русь! В том сермяжная правда твоя:
Ты открыта для целого мира,
Но не можешь ты жить без кумира -
Глубока, знать, твоя колея...

Что ни поп, тот и царь, тот и батька,
Что ни чёрт - собутыльник и брат!
Тать-чинуша жирует - не брать как?!
Коль молчат и судья, и солдат...

Поизверилась, пообносилась,
Ни пророка не чтя, ни певца...
Да была ли когда иль приснилась -
Твоя избранность у Творца?!

Ведь не только на тяжкие стоны
Твой народ мощь и стать положил.
Лик священный Рублёвской Иконы -
Жив и светит, как прежде светил!

Храмы предков Божественным светом
Поражают... Блистают дворцы…
Но зловеще пророчат поэты...
И витийствуют лже-мудрецы...

Ах, как хочется мне обмануться,
Вновь предаться спасительной лжи...
От проклятой судьбы отмахнуться,
Утонуть в золотящейся ржи,

Молодецкие руки раскинуть,
Пасть на землю, чтоб силушки взять,
Вороного седлать, братьев кликнуть,
И за Русь, помолясь, - воевать...

По весне возвращаются птицы
В край любимый, в родительский дом.
Боже, дай нам домой возвратиться -
С честью, совестью и со щитом.

Будем живы, и хочется верить -
Бог не выдаст, и вепрь не съест.
Ставят сруб, ладят окна и двери,
С колоколен плывёт Благовест...

4.6.1994

РОССИЯ

Юрию Власову
"И святые нас не осудят..."

РОССИЯ

Не понять, не постичь,
общей мерой её не измерить,
не проникнуть в глубины
этой девственной странной души.
Верно гений сказал,
что в Россию возможно лишь верить:
ум безстрастный застынет
в её азиатской глуши...


Эти дали безкрайние -
обжигают снегами и зноем...
Вечно - в ветхой холстине,
хоть алмазов и злата не счесть.
Богохульски истерзана,
залита кровью и гноем,
и за лютою вестью -
вновь недобрая скорбная весть...


Сколько вынесла горя,
свирепых набегов, лишений,
безутешно рыдая
над трупами милых детей...
Каждый раз возрождалась
в надрывных трудах и свершеньях,
вновь блистая дворцами
и золотоглавьем церквей.


Твои дети, так исстари, -
мученики и герои;
их терпенью и лихости
ты не отыщешь конца...
Страшен бунт на Руси,
душен мир, и в миру - море крови;
а за ликом юродивым -
и плебей, и носитель Венца!


Эта смертная мука твоя -
от безбожья и святости:
правота Аввакума,
безпощадная воля Петра...
Чёрный день февраля -
помраченье сознанья в семнадцатом...
И безумье Июля...
И багрянец конца Октября...


Свято чтили Христа...
В ослепленье топтали распятие.
Сотворяли кумиров
и плевали на крышки гробов...
О, сними же ты, Господи,
роковое проклятие,
вразуми нас, заблудших своих
дочерей и сынов!


Даруй - Веру, Надежду,
Любовь и Спасение...
И Россия восстанет из пепла,
себя возродит.
Верую -
в неизбежность её возрождения,
свято верую -
будет раб в наших душах убит!


Всё исчезнет наносное,
духу русскому чуждое;
крылья мощно расправит
над Державой могучий Орёл!
Затрепещет Имперский штандарт,
запоют звонко трубы,
пронесётся как ветер по полю -
храбрецов эскадрон...


Будет так!
Пусть глумятся шуты-пересмешники...
День настанет -
неизбежно падёт временщик!
Воздадут им от сердца
святые российские грешники...
Боже рек: "Аз воздам!" - трепещи!


А когда боль отпустит,
вороньё откуражится,
и вернётся Отчизна
на праведный путь, -
припадём к ней в раскаянии,
и окажется:
не иссякла великая
материнская грудь...


Не понять, не постичь,
общей мерой её не измерить,
не проникнуть в глубины
зачарованной светлой души.
Верно Гений сказал,
что в Россию возможно лишь верить:
ум безстрастный застынет
в её азиатской глуши...



18.7.1992

У ЗЕРКАЛА

Стою у зеркала и всматриваюсь в лик,
Внимательно глядящий на меня.
В нём вечность и покой, в нём боль и крик
Души, бегущей адского огня...

В нём строгость и печаль, к нему привык
В ночи, при свете пасмурного дня.
Он мудр, правдив, трагичен и велик,
Не суетлив, не мелочен, как я.

Но он молчит. Он нем и одинок.
Во взгляде - безысходность и тоска.
Как Демон Врубеля, он мрачен и глубок...
Пред ним не я, а Вечности река...

Что я - пред ним? - Песчинка в море грёз...
Мне не дано Судьбу предугадать.
Лишь только б, избежать ненужных слёз
И тайны Зазеркалья не познать... 

РУССКАЯ   ЖЕНЩИНА

Посвящается маме,
Соколовой Надежде Андреевне

Сила духа, надёжность и стать,
и от сердца идущий голос...
Бог мой, Женщина! Мне ли не знать -
твою душу... Поклон тебе в пояс...
Всё слилось в ней:
мятежность, покорность,
Рек весенний разлив, запах трав,
Нежность, чувственность,
скромность и гордость,
Озорной, безпокойнейший нрав.
Не любить невозможно её;
Что-то в ней от берёзы, рябины...
Баба русская, сердце моё!
Должен я тебе долгом мужчины,
долгом сына, и нет мне покоя,
И душа моя болью полна:
Годы войн, революций -
слепой чередою,
На тебе, по тебе, за волною волна...
Век двадцатый тебя не щадил,
Но, себя позабыв,
ты везде поспевала,
Драгоценный порыв
и недюжинность сил
Благородной души своей -
мне отдавала...
Твоя песня грустна,
но пресветлой печалью;
Голос твой мне так дорог и мил.
Дай, укрою тебя я ажурною шалью
Своих лучших стихов,
что тебе посвятил!

1995



К ПОЭТАМ

"Пора, мы уходим, ещё молодые,
Со списком ещё не приснившихся снов,
С последним, чуть зримым сияньем России
На фосфорных рифмах последних стихов..."
Владимир Набоков, 1939 год


Пора уходить нам в окопы, поэты,
Пока не сгорели сердца от тоски.
Вновь смрадом пожаров пропахли рассветы,
Под вихрем свинцовым редеют полки...

Пылают военной чахоткой Балканы.
Стал адом мятежный и гордый Кавказ.
Чернеют и множатся тяжкие раны.
Что дальше? - Царицын, Тамбов, Арзамас?!

Пора нам, прикрывшись цветьём камуфляжа,
Безмолвно к высотам рвануться, во мгле;
И выбить врага с них, а нет - все там ляжем,
Навеки прижавшись к родимой земле...

Одарят нас пламенем рифм АКаэМы...
В истоках, пылающих фосфором трас,
В ночи вырастая,- смертей хризантемы,
Настигнут на взлёте безжалостно нас...

Изящные рифмы, как вспышки ночные,
Ведут нас тернистой тропою Голгоф.
Пора, мы уходим, зовёт нас Россия
Высокой трагедией фосфорных строф...

1993


+++


"Прекрасно в нас влюбленное вино,
И добрый хлеб, что в печь для нас садится,
И женщина, которою дано,
Сперва намучившись, нам насладиться..."

Н. Гумилев


Ах, какое наслажденье -
Перечитывать былое:
Дневники, стихотворенья,
Предисловья, послесловья.
Мысли, чувства, ожиданья;
Что сбылось, о чем мечталось?!
Годы, разочарованья,
К прошлому - любовь и жалость...
И тоска о том, что вместе
Не увидеть двух поэтов -
Страсти данников и чести,
Не дождаться их приветов.
Не проникнуть в тайны дружеств,
Обольстительных снадобий;
Не постичь сплетений судеб,
Горечь губ, тщету надгробий...
Ах, какое заблужденье -
Перелистывать былое,
В прошлом черпать вдохновенье,
Мучаться чужой любовью...

2000


РУССКИЙ  ТРАКТ

           Выхожу один я на дорогу...
               М.Ю. Лермонтов

Святой Покров минул безснежно, но с морозом.
Даль в дымке - просеки, овраги и луга.
Роняют золото венчальное берёзы,
Заиндевели потемневшие стога...

Речушка резвая, как русая девчонка, -
По перекатам отбивает такт:
Взлетают брызги, как с платком ручонка...
Но смущена... И прячет очи в плат...

Тракт, русский тракт - мученье и призванье.
Кресты, часовни, стражи, кандалы...
За грех и святость - суд и воздаянье,
И Божий промысл, и на гербах - орлы.

На бронзе - патина, а на челе - тревога,
Змей - под копытом, пропасть - под конём.
Царь-всадник, Русь, и вечная дорога.
Воль и величье - в облике одном...

Русь, родина моя, твои истоки
Покрыты сумраком минувших лет.
За что, за святость или за пороки -
Наш тракт кандальный в край утрат и бед?!

Блажен, кто верит. Лик твой скорбно - светел.
Блестит под звёздами извечный путь.
Сквозь твердь сердец,- взывает века пепел...
И не даёт в безпамятстве заснуть...

1995


ПЕСНЯ, КАК ОТЗВУК РОССИИ


Вот они вышли на сцену - гуськом,
через зал,
Скромные женщины в выцветших,
блеклых нарядах...
Кто-то подумал: убогость,
а кто-то - сказал.
Что же вы можете?!
Так и читалось во взглядах.

Что же вы можете?
Робко потупили взор,
Встали - матрёшками,
на суетливом базаре.
Тихо запели, как будто
ведя разговор
С давней подружкой,
не с публикой в крохотном зале.

Русские женщины,
грустные лица, глаза.
И почему-то мне сердце,
вдруг, так защемило...
И навернулась непрошеной гостьей
слеза.
Русская песня, в чём тайна твоя
и в чём сила?!
Слаженность песни и чувства
сплетали узор
Неповторимый, но близкий,
до боли знакомый...
В нём и лесов, и полей
необъятный простор,
Матери руки
и запахи отчего дома...

В нём и надежда,
и светлая девичья грусть,
Невыразимая прелесть
цветущего сада...
Хоть не сложилось вам в жизни,
родимые, пусть -
В песне всё сложится так,
как вам любо и надо.

Русской души мне открылась
святая краса.
И в полутьме благодарного
стихшего зала -
Песня, как отзвук России,
на все голоса,
О красоте ваших чистых сердец
рассказала.

1992


НАДЕЖДА УМИРАЕТ ПОСЛЕДНЕЙ

"Вижу древний причал
и курганы былинные,
Вижу женскую прелесть России
в изгибе реки".
    Владимир Меньшиков.



Оборвав резко песню на фальшивом повторе,
Я ругаю себя и, как прежде, клянусь Никогда, даже самые ясные зори,
Не спрягать без нужды с горьким именем Русь.

Окоёмы багряные, облысевшие пажити,
Покосившихся изб и церквей костяки...
Русь Святая - каликой убогою кажется,
И такой воспевать мне её не с руки.

Бог даст, я ошибаюсь, и всё перемелется,
Обойдётся,омывшись живою рекой,
Русь однажды очнётся и, как статная девица,
Мне помашет с пригорка желанной рукой...


+++


Стихотворения эти были, в основном, написаны в 90-е годы,
когда страна наша, в очередной раз, подверглась бездумным экспериментам
лже - реформаторов. Люди, не имеющие, зачастую, - ни единых корней
с русским народом, ни чести, ни совести, с легкостью необыкновенной,
распоряжались и продолжают, - нагло и беззастенчиво, распоряжаться
его судьбой...Народ наш доверчивый и наивный, в очередной раз, поддался
на сладкие обещания лгунов и проходимцев. В результате, после 10 лет
войн, вымирания, безысходности, - приходится начинать всё сначала...
Дай нам, Господи, сил - превзойти все невзгоды, осилить все
напасти. Не может народ с такой великой и трагической историей,
с такими грандиозными свершениями в прошлом, не иметь будущего.
Не пристало нам быть Иванами, родства не помнящими...
Будем же достойны памяти наших великих предков!
Все они: воины и государственные мужи, простые крестьяне, и рабочие, лучшие представители интеллигенции, учителя, врачи, учёные, писатели, художники и поэты, своими достижениями, неравнодушным творчеством - утверждают нас в мысли, что мы должны и обязательно преодолеем трудности разрухи и развития, вступим в 21-й век с Надеждой, Верой и Любовью.
Ну, пусть не на нас прольётся манна небесная, пусть нам будет
трудно, но у нас есть дети и внуки, им жить в новой России, ради них мы
должны и будем трудиться и бороться. А свет в конце тоннеля, должен,
непременно должен появиться...
Все мы - дети России: и русский народ, и народы, вставшие, волею
судьбы, под могучее крыло российского Орла. Нам определено, Свыше, - жить
рядом, жить во взаимоуважении и сотрудничестве. Иной путь - это путь
вражды, войн, крови, смертей, ненависти. Путь, ведущий в никуда... Хотим
ли мы такого будущего?!
Так будем же все вместе, забыв обиды и распри, работать
во имя многострадальной нашей Родины, улучшая и преобразовывая
нерадостное настоящее. И да поможет нам Бог!

Ноябрь, 2000 год.


+++


Цикл стихов "Беспощадная Муза" был воплощён в книгу, изданную автором в 15-ти экземплярах, под тем же названием, в г. Кириши Ленинградской области, в ноябре 2000-го года. Книга выпущена в авторском исполнении: свёрстана, отпечатана и сшита автором. Была передана в 1 экземпляре в Будогощскую библиотеку
г.п. Будогощь в 2002 году, 2 марта, после встречи с читателями клуба книголюбов "Собеседница".Так же, при этом, была передана в эту библиотеку и аналогично изданная книга стихов "Дай нам, Бог!".(издана, так же, в 15-ти экземплярах)" Автору, в ответ, были подарен 2-томник Р.Л. Стивенсона...

30.11.2024