мой дом

уже февраль.и вялая картошка
не одолевшая своей тоски,
всей плотью рвётся к пыльному окошку
сквозь серый ящик выбросив ростки

лиловые.порыв её безумен.
ей обломают руки всё равно.
а солнце шпарит щедро,как в июне,
и заливает синее окно.

без сил она уже.но силы нет
остановить движение на свет.

*

слушая высоцкого

натянуты жилы на шее
натруженно голос хрипит
и струны,от боли зверея,
вцепились,как тросы в гранит,
в гудящее тело гитары.
вершина горит впереди...

сердца наши связаны парой-
допой,удержи,доведи.
над бездной,
над бездной,
над бездной
доверясь ,вишу не дыша.
но камнем простпанство прорезав
срывается в пропасть душа.

*

шаманка

никакими словами...что слова?
ведь глуха его каменная голова.
никакими слезами не вдохнуть-
монолитна и каменна эта грудь.
никакими молитвами-нет молитв.
истукана бесчувственный монолит
украшаю рябиною,в бубен бью,
заклинания длинные
в ночь пою.
о,безглазое чудище!почему,
я так верю молчанию твоему?
но мертва его каменная рука.
и щека моя мёрзнет.
идут века.