бродяга

Назад дороги нет.

Молю, о время повернись ты вспять,
Я так хочу все заново начать.
Разрушить просто, а построить нет,
Когда безумьем горя ты задет.



Небольшой город, с серыми пятиэтажками и пестрыми вывесками
магазинчиков, в это душное и жаркое лето сковал всех ленивой истомой, не
хотелось работать, идти и даже дышать было трудно. И только к вечеру
становилось прохладней. В один из таких спасительных вечеров в одной из
многочисленных квартир, нагретого от солнца, как печка дома, проходил
семейный ужин. Семья состояла всего из двух человек, мужа и жены. Они
познакомились двадцать лет назад в институте, где вместе учились.
Закончив, его они сразу поженились. Детей не было. Галочка, так любя
называл ее единственный муж Владимир, все откладывала с ребенком. А
теперь, ей казалось, что становиться матерью ей уже поздно. Да и Володя
стал в последнее время немного выпивать с друзьями. Но в долгие запои он
никогда не впадал, Придет, бывало, он немного во хмелю, а Галочка, молча
без укора, посмотрит на него любящими глазами и так стыдно становилось
Володе, что он надолго забывал о стакане.
 Едкий запах горящих помоев застилал ему глаза, человеку сидевшему
возле мусорных баков. От него разило спиртом и перегаром. На вид ему
было лет шестьдесят, не меньше. Лицо его, распухшее и черное от грязи,
ввалившиеся глаза, будто потрескались от времени. Руки и ноги в побоях,
ссадинах и язвах, они виднелись из дыр его одежды. Хотя одеждой эти
лохмотья назвать было трудно. Его давно не бритая борода и не стриженые
волосы больше напоминали старую, замшелую мочалку. Прохожие брезгливо
отводили от него глаза. В этом человеке не возможно было узнать
сорокалетнего инженера Владимира, который еще год назад сидел за
аккуратно накрытым столом вместе с женой Галиной. За этот год вся жизнь
Володи перевернулась, все пошло наперекосяк.
 Галина, тяжело заболела. Единственной надежда на выздоровление –
дорогостоящая операция. А зарплата инженера не велика. Но Володя не
представлял свою жизнь без жены, поэтому решился на отчаянный шаг.
Разменял их однокомнатную квартиру на комнатку в общежитии. А полученную
доплату отдал на операцию жене.
- Дорогая все будет хорошо. Ты обязательно поправишься, – сказал он ей
перед самой операцией.
А Галина, держа его крепко за руку, смотрела на него таким родным для
него и любящим взглядом.
- Да, любимый, все будет хорошо, – тихо подтвердила она.
Двери лифта, в который медсестры ввезли ее на каталке, с визгом
захлопнулись. Это было последнее мгновение, когда Володя видел жену
живой. За этими дверьми лифта, пропала его жизнь. Лифт катился, катился
вниз…
- Мы, старались но… - попытался сказать вышедший из операционной доктор.
- Возникли какие-то осложнения? – взволновано перебил его Володя.
- Ваша жена умерла, простите, – сказал тогда хирург, опустив глаза. И
быстро ушел.
 Володя остался наедине со своим горем. Он не мог даже подумать о
том, что больше никогда не увидит ее, не услышит ее заботливого голоса,
не ощутит тепла ее прикосновений. Вся его жизнь в одно мгновение
потеряла смысл, стала бесполезной. Внутри будто щелкнул переключатель,
стало темно, сыро.
 Владимир запил. Он пил, чтобы как он говорил: «Заглушить боль, не
думать, не вспоминать». И сам не заметил, как стал алкоголиком. С работы
его конечно выгнали. Он отгородился от то всех: друзей, знакомых,
коллег. Да и кому приятно общаться с пьяницей? Хотя, он не считал себя
алкоголиком.
- Что такого если человек немного выпьет. Мне так легче. Да и кому,
какое до меня дело? – успокаивал он часто сам себя.
- Слушай Володька, ты посмотри, что с тобой стало. Возьми себя в руки.
Тут недавно место сторожа освободилось. Платят немного, но все-таки.
Пока правда тебя временно могут взять, но если с выпивкой завяжешь,
может и на постоянку примут, – с искренним участием сказал ему как-то
его последний друг, они еще в школе вместе учились, зайдя в его грязную
комнатенку.
- Ты, что я же инженер! Сторожем работать не буду! Заходи вместе
выпьем, друг,- ответил уже изрядно выпивший Володька.
 Жалость и одновременно отвращение выражали в тот момент глаза его
приятеля. Он хотел, было еще что-то сказать, но передумал и ушел. В
пустом и длинном коридоре общежития все еще слышались отзвуки шагов.
Шагов последнего, уходящего друга Володи.
 Комнату свою он потерял. Точнее продал за гроши.
-Погуляю, а потом умру. Зачем мне жить? – думал он, совершая сделку.
Деньги пропил, за пару недель. А смерть все не шла. И только тогда он
понял, в какой яме он оказался. Вылезти из нее он не мог, а помочь было
не кому. Он превратился во вшивого, старого, грязного бомжа, на таких
просто машут рукой. И теперь он сидел, возле помойки, желудок сводило от
голода, все тело зудело. Он вспоминал, вспоминал свою прошлую жизнь. И
вдруг ему стало так стыдно, противно за самого себя.
- Если бы Галя увидела меня сейчас… Я бы не посмел даже взглянуть ей в
глаза. Ни разу, ни разу я не был у нее на могилке. Прости меня, дорогая,
– с ужасом думал он. По его щеке, по его грязной, морщинистой щеке текла
горячая, прозрачная слеза раскаяния.
 Мелькали редкие прохожие, не обращая на Володю ни малейшего
внимания. У них завтра наступит новый день, новые мечты, заботы, ссоры,
радости… Как он сейчас им завидовал. Он знал, что в их мир ему дороги
нет. Ему оставалось ждать лишь одного, ждать смерть.