Рождение Полинезии

РОЖДЕНИЕ ПОЛИНЕЗИИ. Шарль Леконт де Лиль

В безмерной пустоте, прервав свой долгий сон,
Встаёт Тангароа – Вселенной дать закон.

Встаёт и зрит окрест: он в мире одинок!
В Ничто течёт веков безжизненных поток;

Ни звука, ни луча. И хочется ему
Неистовый свой крик вонзить в немую тьму.

Крик прянул вдаль и вширь, но тьмы прорвать не смог, -
И сам Вселенной стать решил могучий бог.

Воистину, он сам – начало всех начал:
Росток, тепло и свет, дорога и причал.

Великой Ночью По Тангароа рождён –
Из мрака скорлупы сегодня вышел он,

И говорит: "Пески, и скалы, и вода!
Свершитесь! Плен теней покиньте навсегда!"

Среди морских зыбей он зиждит острова,
Но жизни нет нигде – скреплённая едва,

Цепь Сущего мертва: в ней каждое звено
Дыханья и тепла, как прежде, лишено.

Тогда Единый бог, источник всех богов,
Десницей мечет ввысь небесных семь кругов!

Родился первый свет – и, обогревшись в нём,
Вздохнул, затрепетал огромный окоём;

В движенье всё пришло, и плещут в небосвод
Ожившие валы необозримых вод.

И, строго подведя своим трудам итог,
На безупречный мир с восторгом смотрит бог.
- - -
Французский оригинал
La gen;se polyn;sienne

Dans le Vide ;ternel interrompant son r;ve,
L';tre unique, le grand Taaroa se l;ve.

Il se l;ve, et regarde : il est seul, rien ne luit.
Il pousse un cri sauvage au milieu de la nuit:

Rien ne r;pond. Le temps, ; peine n;, s';coule;
Il n'entend que sa voix. Elle va, monte, roule,

Plonge dans l'ombre noire et s'enfonce au travers.
Alors, Taaroa se change en univers:

Car il est la clart;, la chaleur et le germe;
Il est le haut sommet, il est la base ferme,

L'oeuf primitif que P;, la grande Nuit, couva;
Le monde est la coquille o; vit Taaroa.

Il dit : - P;les, rochers, sables, mers pleines d';les,
Soyez ! ;chappez-vous des ombres immobiles! –

Il les saisit, les presse et les pousse ; s'unir;
Mais la mati;re est froide et n'y peut parvenir:

Tout g;t muet encore au fond du gouffre ;norme;
Tout reste sourd, aveugle, immuable et sans forme.

L';tre unique, aussit;t, cette source des Dieux,
Roule dans sa main droite et lance les sept cieux.

L';tincelle premi;re a jailli dans la brume,
Et l';tendue immense au m;me instant s'allume;

Tout se meut, le ciel tourne, et, dans son large lit,
L'in;puisable mer s';panche et le remplit:

L'univers est parfait du sommet ; la base,
Et devant son travail le Dieu reste en extase.

ПРИМЕЧАНИЯ ПЕРЕВОДЧИКА.  1 В стихотворении "La gen;se polyn;sienne" Леконт де Лиль использовал одну из современных ему версий полинезийской космогонии, согласно которой первый, верховный бог Тангароа (Тангалоа, Таароа), сам зародился в яйце (раковине) посреди Великой Ночи по имени По. Выйдя из скорлупы (из тьмы внутренней во тьму внешнюю), Тангароа из самого себя создал материю, сначала лишенную жизни. Потом Тангароа создал и разместил над ней семь небес, чей свет оживил всё сотворённое.  Эта версия  сложилась под влиянием христианства. В других (весьма разнообразных) полинезийских мифах Тангароа не всегда является верховным богом, а в роли творца выступают и другие божества полинезийского пантеона; при этом они не творят мир из ничего (или из самих себя), но структурируют его из материальных элементов первоначального хаоса. Небо и Океан в этих мифах являются несотворенными, вечно существующими.  Иногда они персонифицируются как хтонические божества, мужское и женское начало, от слияния которых возник мир (по типу древнегреческих мифов).
2 Имя бога Таароа (в оригинале) заменено на аналогичное Тангароа  для удобства произношения.