Просто Иолий, гл. 4

Мистер Грубер лежал на столе уже три с половиной года. И ничто не могло его сдвинуть с места. Он не спал и не грезил, и бред не коснулся его даже вскользь. Он мыслил и мычал. И когда он делал то и другое, трещины покрывали стены комнаты, и с потолка сыпалась штукатурка, хотя ему думалось, что это снег.
До того, как он слег, перестал принимать пищу и совершать обычные естественные отправления, мистер Грубер был превосходным грузчиком в порту, на южном берегу реки у Фидлерова моста. Точнее это был не порт, а пристань, но мы привыкли, что порт, а мистер Грубер – грузчик. Он работал по восемь часов в сутки, имел превосходное жалованье, квартиру из двух комнат в доме на Пограничной улице и милую Алю, с которой жил душа в душу. Идя с работы, он всегда покупал шоколад для милой и бутылочку для себя. И всё было бы ничего, даже ходили слухи, что у Груберов вскоре должен появиться груберёнок, или даже, может быть груберята... но вот грузчика поразила мысль. И он пал поражённый, сражённый наповал, и ничто не могло его восстановить, и все утратили всякую надежду. Аля, не выдержав, исчезла неизвестно куда, унося с собой тайну о груберятах. А бедный Грубер лежал уже три с половиной года и мычал. У него был прекрасный резонатор и красивый тембр, и хотя он никому не мешал, все же было несколько жаль его, и как-то странновато. Он не худел и был весьма велик и прямоуголен. Тело его покрывало всю деку стола. Грудь вздымалась и дышала, словно толща земли перед землетрясением.
Когда Иолий зашёл к нему, Грубер по обыкновению смотрел в потолок и считал «снежинки», слетавшие сверху. Свитер и панталоны были запорошены. Иолий поцеловал его в лоб и сел рядом на стул. Они беседовали молча. И это нравилось Иолию. Грубер был одним из лучших его друзей. Иолий вынул из бокового кармана небольшой альбомчик с фото и стал показывать другу снимки. Это были пейзажи и чьи-то семейные портреты. Он держал карточки перед глазами Грубера довольно близко. И грузчик внимательно исследовал их взглядом, медленно переводя зрачки с одной точки на другую. Казалось, он видит исключительные детали и подробности, как, может быть, видят только собаки, когда, пристально глядят на опустошённую миску.Они видят тончайшие царапины на алюминиевой посуде. Это наверняка так.
Карточки покрывал снег. Иолий встал, чтобы закрыть форточку. Закрыв, он тихо вышел из комнаты, притворив дверь. Грубер остался как прежде.