Горизонтальному

Распластавшись звездой и отдавшись подушке,
в «неприсутствие здесь» размечая маршрут,
ухожу налегке. Тут же шепчут на ушко
и зовут

голубые холмы, шпили замков песочных,
заходящихся церберов в смехе меха –
все, чем полнится раненный мозг еженощно –
чепуха.

И приятно нутру в темноте одеяла,
в одеяла баюкающей темноте,
путешествовать там, где знакомого мало.
А затем

серебрит полуявь наступившего утра.
Нежный бок подставляет крутящийся шар.
Поедаю глазами небес перламутры,
не дыша.

Ранят рамами высь запотевшие стекла,
обнимает постель, и прекрасен момент.
Но грядущее близится. Будто Домоклов
инструмент.

Повторенье. Безжалостно долгая пробка.
Ода графику. Мозг раскален докрасна
трудоднем. И опять черепная коробка
просит сна,

Комбинаций пространств, колебаний сознанья,
БЕСКОНЕЧНОГО, вскормленного молоком
вместе взятых ночей. И в таком ожидании
нелегко.

Нелегко, но возможно. Проверено нервом,
нёбом, чем-то еще, отвечающем за
бытие. И с пальцем солнечным первым
по глазам

ценность ночи заметнее для человека:
на межзвездные пастбища день отпустив,
он растет в одеяле, и полнятся реки
перспектив.